Кладбище желаний - Юрий Курик

Жену свою Ольгу Задунайский ненавидел всеми фибрами души. Знал он её со школьной скамьи. На толстую, кривоногую девчонку не смотрел даже последний двоечник и второгодник Пашка Вырвиглаз. Тарас красавцем и отличником тоже не числился, но вот друзьями обзавестись у него не получалось. Он винил в этом свою фамилию, и страшно завидовал Троекурову. Не потому, что он был из дворянского сословия, и не его состоянию. Тарас завидовал его фамилии. Впрочем, и «Троегубовы», или, к примеру «Троеруковы», тоже отзывались в его душе малиновым звоном. Его же собственная фамилия оказалась актом вандализма над его судьбой со школьной скамьи. Тарас носил законную фамилию своих родителей – Троезадов.

Можете выпустить на волю свою фантазию, и придумать кучу эпитетов и «кликух», производных от фамилии «Троезадов». Вы не выдумаете и десятой доли обидных прозвищ, рождённых коллективным детским умом. С такой фамилией, будь ты трижды Ломоносовым, человек должен пробираться по дороге жизни, где-то по её обочине, вне всевидящего ока общественности.

Ольга за школьные годы тоже не сумела обрести подруг. Могла, но решительно не желала быть фоном для более симпатичных одноклассниц. Ей воспитание не позволяло подвизаться на вторых ролях.

Папаша Оли, моложавый, карьерный рысак, стремительно рвался к креслу градоначальника. Мамашка Оли с головой ушла в дебри освоения будущей роли «первой дамы Города», и воспитывала единственную дочь, как великосветскую девушку и «первую невесту Города». Знание французского и английского языков, умение играть на скрипке, на слух различать Эйнштейна от Эйзенштейна, и не путать их обоих с Эпштейном, к сожалению не делали Олечку желанной для мальчишек школы №74. А порулить кем-нибудь, по примеру папашки, Ольге очень хотелось.

В старших классах в поле её зрения случайно попал Тарас Троезадов. Он не думал, не гадал, что кто-то, тем более девочка, возжелает дружеских отношений с ним. Не важно, что на положении вассала, раба. Главное, он оказался нужным, кто-то выделил его из мальчишеской массы. Тарас оказался идеальным рабом. Он из трусов выпрыгивал в стремлении услужить Олечке. Покойная мамочка Тараса всецело поддерживала увлечение сына, и в тайниках души лелеяла надежду, что со временем Тарас, в лице Олечки, найдёт хорошую жену с замечательным тестем. Мамочка Оли желала для дочери любого мужчину, даже самого последнего из списка Форбса.

Когда нет денег, женятся по любви. Когда деньги есть, то по расчёту – не потерять свои и ухватить чужие.

При ближайшем рассмотрении внешность Ольги перевешивала чиновничьи возможности отца. Кандидаты в мужья, набитые баксами, как селёдка икрой, молча исчезали в море бизнеса, забыв на прощание помахать хвостом. Рядом оставался только верный раб Тарас. Без денег, но с желанием угождать Олечке во всём и всегда. «На безрыбье и килька балык!» – решили родители Ольги, и дали зелёный свет брачным отношениям дочери с Тарасом.

Из зятя отец Ольги, методом вскармливания усиленного денежного рациона причастным лицам, желал вырастить породистого чиновника. Не просто конторского служащего, а чиновника на должности и возможностью решать вопросы.

Вы должны с начальной школы запомнить истину – любое решение имеет свою цену о 1 до 5. В продвинутых гимназиях от 1 до 10. Со временем баллы превращаются в тысячи, десятки, сотни тысяч рублей с плавным переходом в баксы.

Для получения правильного ответа, вам скажет любой математик, необходимо выполнить условия задачи, если на одной стороне убывает, значит, на другой прибывает. «Минус» неизбежно приобретает статус «Плюса». Важно во время оказаться на нужной стороне.

Тарас Троезадов воспрял духом, и в душе лелеял мечту отомстить жуткой местью всем своим обидчикам по жизни. Вопрос некрасивости жены Олечки его мало тревожил. Во-первых: за годы услужения ей, как говорят художники, у Тараса «замылился глаз». Он не видел очевидное. Во-вторых: глаза в глаза – лица не увидать. Фигуру и другие подробности, тем более. Не верите? Тогда попробуйте с расстояния в 1 см рассматривать красоту «Моны Ли-зы», или отличить задницу от груди Мадонны. В-третьих: Тарас женился на Олечке исключительно для собственных целей, а не для удовольствия посторонних лиц. Он имел все основания подо-зревать, что его тесть – единственный счастливый случай для пропуска в жизнь больших людей с огромными возможностями.

И. главное – в темноте брачного ложа все кошки серы. Олечка мало, чем отличалась от мамзелек из кордебалета. При раскидывании ножек, её косолапость волшебным образом пропадала, а на ощупь она была плотна, горяча, и кое-где весьма занятна. Это «кое-где», чем грызут гранит науки, в обхвате имело один метр и ещё половина метра. Для Тараса это был дополнительный бонус к семейному счастью. Олечку, всё, что ниже талии, выводило из себя. Только по этой причине, при регистрации брака, она категорически отказалась брать фамилию мужа.

– Как я появлюсь в свете с фамилией «мадам Троезадова»? – возмущалась она. – Остроумцы меня сразу же окрестят «З Д жопа». Тебе нужна такая жена?

Честно говоря, Тарасу она, вообще, не нужна, но без неё тесть выпадает в ранг «чужих» людей, и о его помощи можно прочно забыть. С фамилией «Троезадов» нашлась бы только вакансия сантехника в местном ЖКХ. Пришлось бы за символическую плату, со счастливым лицом, разгребать всю жизнь чужое дерьмо своими руками, и гробить свою печень об низкокачественный алкоголь.

Тарас отличником не был, но и дураком не слыл. Он с радостью обменял свободу на узы Гименея и фамилию на Задунайский.

Всё бы хорошо сложилось у Тараса с Ольгой до самой пенсии. Может быть не так хорошо, как у Лужкова с Батуриной, но всё же не так отвратно, как у всех.

Тесть, скотина, подкинул Тарасу натуральную подлянку. Не выдержало сердце карьерного скакуна, и в одночасье все надежды молодой четы Задунайских накрылись медным тазом. Умер тестюшка и уволок под могильную плиту будущее Тараса с Ольгой.

Карьерный рост Тараса Григорьевича замёрз под ударами судьбы в фазе клерка средней руки. У него сразу испортился характер, и резко улучшилось зрение. Он увидел, что контуры жены вываливаются наружу из габаритов одежды, а её фейс без макияжа вызывает сострадание у прохожих граждан. Захотелось развода и воли. Цепи Гименея порвать не удалось. Ольга, целясь Тарасу в глаз скалкой, уверила мужа:

– Милый мой ублюдок! Вспомни идиота кусок, ты проживаешь в моей квартире, ездишь на моей машине, отдыхаешь на моей даче! В конце концов, ты носишь мою фамилию, и работаешь на должности, которую тебе дал мой папа! Ты желаешь стать опять Троезадовым? Ты хочешь, чтобы Светлана Петровна выхерила тебя с должности на улицу? Она не может тебе помочь в карьере, но под забор выкинет тебя с удовольствием. Стоит мне только сказать слово. Ты понял? Ты, скотиняка, без меня не ноль без палочки – ты без меня, вообще, величина отрицательная.

Быть отрицательной величиной обидно. Особенно без жилплощади, работы и других благ цивилизации. Тарас Григорьевич не дурак, и сразу понял – его рывок на волю почил под руинами быта. Ольга, разрушение миража свободы мужа, окончила слова-ми, посеявшими к ней ненависть:

– Кретин! Я тебе была нужна, пока был жив мой отец. Ты, сволочуга, будешь жить здесь со мной до тех пор, пока я не найду тебе замену. Только потому, что приличной женщине не прилично одиночество.

Семейная лодка счастья разбилась о смерть тестя, но не затонула, а дала течь. Большой любви между Ольгой и Тарасом изначально не было. После попытки Тараса получить развод, и Ольгиной отповеди ему, отношения супругов набухали холодной ненавистью друг к друг.

Поиски нового кандидата на роль мужа у Ольги зашли в тупик. Слепоглухонемого жениха на горизонте судьбы не появлялось. Все остальные с проблесками ума в глазах и зачатками состояния, оказались оприходованы сучками, согласными всегда, на всё и везде. Оставались для домашнего пользования лишь мужские отбросы чужих брачно-семейных отношений. «Хрен редьки не слаще!», – подумала Ольга, но гнев на мужа не сменила на милость. Продолжала его тихо ненавидеть за рухнувшие мечты.

Тарас Григорьевич после гневной отповеди жены пришёл к историческому выводу – он в первую очередь должен освободиться от экономического рабства. Он свободный человек, в свободной стране, и волен поступать, как ему хочется!

Свобода без денег – медленная смерть, или дорога в страну Бомжатию. Бомжем Тарасу Григорьевичу становиться очень не хотелось. Платить реальным голодом, холодом за призрачную свободу не в стиле господина Задунайского. Через несколько месяцев мозгового штурма, Тарас Григорьевич открыл для себя систему «личного гешефта» без обязательств и юридических исследований. Пошёл процесс накопления капитала.