Слуга государя - Александр Гаврилов

не умею, — дрожащими от сдерживаемых рыданий губами выдавила она из себя, но всё же подобралась ко мне ближе и схватилась за мою руку.

— Ничего страшного, я тебя буду держать, — пообещал я ей, трясясь от холода. Ледяная вода буквально обжигала тело. Одежда намокла и тут же сверху, куда сейчас не доставала вода, оледенела на ледяном ветру. Окоченевшей рукой я вытащил её наружу, и мы медленно поплыли к берегу, где уже толпились несколько человек, видимо, из проезжавших мимо машин, но в воду больше никто не спешил прыгать. Зато кое-кто не упустил момент, и снимал происходящее на телефон.

— Суки… Твари. Везде хайп ищут… — промелькнула в голове злобная мысль. О том, что я и сам грешил подобным, я предпочёл сейчас не вспоминать.

Плыть было недалеко, но даже эта пара минут показалась мне вечностью. Ноги уже давно свело от ледяной воды, и я держался на плаву лишь руками, на последних морально-волевых усилиях.

— Принимайте… — хрипло просипел я, когда мы добрались до берега, и двое суетившихся рядом мужчин, слезших с шоссе к самому краю реки тут же подхватили ребёнка, и укутали её в чью-то куртку. Мне тоже один из них протянул руку, и я даже потянул к ней свою, но тут девочка отчаянно крикнула, — Ты же обещал спасти маму!

— Твою ж мать… — обречённо подумал я, но послушно развернулся и поплыл обратно.

Вода уже вовсю хлестала в салон, но всё же я залез кое-как внутрь, добрался до женщины, и попытался отстегнуть ремень, но его заклинило намертво. Я в отчаянии огляделся, попытавшись найти хоть что-то, чем бы его можно было отрезать, но безрезультатно. Надо в багажнике глянуть, — решил я, полез обратно назад, и тут сплошной поток рванул из дыры и захлестнул меня с головой. Уже через несколько секунд весь салон был заполнен водой. Я кое-как поплыл к дыре, из последних сил, задыхаясь, успел даже выбраться наружу, чувствуя, как горят огнём лёгкие из-за недостатка кислорода, и тут сознание вдруг меня покинуло…

* * *

— Так я что, всё-таки утонул? — неверяще уставился я на девушку, которая уже не казалось мне столь соблазнительной.

— Ну разумеется, — ласково улыбнулась она мне так, как обычно мамы улыбаются маленьким детям, когда те смешат их нелепыми вопросами.

— Да, но… — завис я. У меня в голове не укладывалось, как это я мог вообще умереть? У меня ж столько планов было. Новую тачку должны были через неделю пригнать, не за горами днюха была, которую я собирался отметить на собственном острове. Отец обещал свой частный самолет мне подарить. Вся жизнь впереди ведь была! Нахрена я вообще полез куда-то? Тут меня огнём обожгло воспоминание о девочке, умоляюще смотревшей на меня из окна машины, и я вдруг понял, что нет… Не жалею… Жизнь была прожита зря, а вот смерть оказалась наполнена смыслом… Лучше так, чем умереть от алкогольного отравления или передоза, который, правда, мне не грозил, потому что из всех существующих в мире наркотических веществ я сидел только на алкашке. Зато уж там сидел весьма прочно. Точно, думаю, еще пару лет, и спился бы до белой горячки.

— Не усложняй, а? — поморщилась вдруг она, — Мученик из тебя так себе выйдет, если что. Если бы ты хоть на минуту допустил, что ты можешь умереть, ты ни за что не полез бы туда. Уж я-то тебя хорошо знаю. Ты и без того подкинул нам сложную задачу… — задумчиво пробормотала она под конец, весело помахивая ножкой, разглядывая танцы пламени в камине.

— Кому нам и какие сложности? — проворчал я, не удержавшись от вопроса. Весь настрой мне, понимаешь, великомученический сбила. Теперь опять казалось, что я какую-то дурость сделал, кинувшись в ледяную воду спасать неизвестно кого. Да и она что, мысли читает? — спохватился я, бросив на неё настороженный взгляд.

— Конечно, читаю, — невозмутимо кивнула она, — И тебе абсолютно не важно должно быть, кто мы такие. Главное для тебя, что мы решили дать тебе второй шанс, хоть и не пришли к единому мнению по твоему поводу. Очень уж личность у тебя неоднозначная… — покосилась она на меня строго.

— С одной стороны, абсолютно мелкая и пустая душонка, не сделавшая за всю свою жизнь, за исключением последнего дня, ничего достойная. Одни низменные желания, и никакого величия. Отправили бы тебя в круг перерождения, и вариантов лучше собаки для тебя и не было бы. Всю жизнь тебе кто-то прислуживал, и настала бы пора расплаты за это. Самому послужить. Причём, на совесть, — ехидно ухмыльнулась она, — Но последний твой день перевернул всё с ног на голову, — продолжила она строго, — Сначала ты подверг опасности жизнь других людей, что лишь ухудшило твою ситуацию, но потом ты попытался исправиться, кинувшись спасать жизнь тем, кто был тебе никем. Ни друзьями, ни родственниками, ни другими связанными с тобой лицами. Твоё желание было абсолютно бескорыстным, ты не рассчитывал с помощью этого получить какие-то блага, и это уже безусловно идёт тебе в плюс. Пожертвование своей жизнью ради спасения жизни другого, никак не связанного с тобой, человека, причём, как я уже сказала, бескорыстно, мы обычно однозначно поощряем новым шансом, с хорошими стартовыми условиями. Если бы ты просто проходил мимо, не поучаствовав в аварии и решил их спасти, то в следующей твоей жизни мы бы тебя сделали тем, кем бы ты сам захотел стать. Хоть магом, хоть воином, хоть императором. Всё на твой выбор. Но… Авария случилась из-за тебя. К тому же, мать девушки тебе спасти не удалось, и теперь спасённая тобой девочка осталась сиротой… — она замолчала, продолжая рассматривать камин. Я тоже молчал, в ожидании того, к чему она это вообще ведёт.

— В общем, как я и сказала, к единому мнению на твой счёт мы так и не пришли, — продолжила она через несколько секунд, — Сошлись только в одном. Выбора тебе давать мы не будем. Кто-то предлагал вынести вердикт без учёта последнего дня твоей жизни, кто-то наоборот говорил, что только последний твой день и стоит учитывать, что только эта ситуация по на стоящему тебя и раскрыла. В итоге, не сумев прийти к согласию, мои коллеги предложили принять окончательное решение в отношении твоей дальнейшей судьбы мне… — она опять замолчала, а меня эти паузы начали уже откровенно подбешивать.

— Ну и что же вы в итоге решили? — прервал я затянувшееся молчание, она вздрогнула, и перевела взгляд своих зелёных глаз на меня.

— Решила, что послужить тебе всё же придётся… — многообещающе ухмыльнулась она. Я