Тень от носа (трагифарс) - Юрий Божич

(делает неприличный жест из среднего пальца, поставленного торчком) — и не проснулся. (Подходит вплотную к стене с масками, снимает одну, чуть ли не самую ужасную.)

Бертильон. (в негодовании). Что вы делаете! Это реликвия! Это Дсоноква, великанша - людоедка из племен квакиутль.

Андре. (рассматривая, подергивая кустистые брови маски, трогая ее за нос). Вижу, что квакиутль, вижу.

Бертильон. По преданию, она свистом заманивает детей в лес и уносит их на спине в корзине.

Андре. (поднося маску к лицу, зловеще). И пьет их кровь! (Подступая к Бертильону, так что тот вынужден пятиться.) Она пьет алчно, без остановки, лишь распаляя свою вампирическую жажду!

Бертильон. (почти испуганно). Нет!

Андре опускает маску, смотрит испытывающе.

Нет. Ей не удается полакомиться младенцами. Люди заманивают ее в ловушку, сжигают. Пепел превращается в москитов.

Андре. (задумчиво кивая и стуча маске по темени). Лысины у вас похожи, папаша… И давно с вами эта дама?

Бертильон. С рождения. Как и все остальные. (Вспыхивая.) Да повесьте же вы ее на место наконец! Дайте, я сам повешу. (Водворяет маску на стену, отходит на пару шагов, любуется.) Они все, мсье, достались мне в наследство. Вместе с библиотекой, лабораторией… Если бы вы знали как они мне дороги! В них века, в них континенты. Я могу до них дотронуться, поосязать. Может быть, это единственное доступное мне счастье.

Андре. Наивный вы человек, мсье Бертильон. Наследство никогда не дается даром. За него всегда приходится расплачиваться.

Бертильон. (с ухмылкой превосходства). Вы говорите как теоретик.

Андре. Ну так кому и судить о пользе штанов, мсье Бертильон, как не человеку, у которого они отсутствуют. Голый зад — он, знаете ли, чудовищно обостряет зрение. Мой отец, по некоторым сведениям, был до крайности близорук. А вот я могу видеть семь звезд в Плеядах. Семь, мсье Бертильон! Невероятный, качественный скачок, правда? А почему? Да потому, что мне на глазные яблоки не давит обуза наследства. Даже в виде фамилии. Я ношу материнскую.

Бертильон. А ваша матушка — она… С ней часто такое?..

Андре. Припадки? Ну как со всеми сумасшедшими. Она, видите ли, много лет назад внушила себе, что у нее потерялась дочь, и с тех пор…

Бертильон. Дочь — это Катрин?

Андре. Дочери, мсье, у нее отродясь не было.

Бертильон. Как?! Значит, вы — самозванцы?

Андре. Да, есть немного.

Бертильон. Тогда, мсье, я прошу вас покинуть мой замок!

Андре. Послушайте, почтеннейший, если бы я мог обойтись без вашей помощи, я бы в жизни вас не потревожил. Но моя мать — она крайне подозрительна. Я было попытался похоронить эту… как назвать — то? дочь? сестру?… в низовьях Нила. Но после сардонического смеха родительницы вынужден был дополнить сцену баллады

с тремя крокодилами эпизодом с двумя китайцами. Последние каким-то загадочным, неутоптанным маршрутом шли кругосветку. На джонке. Ничего, схватились с рептилиями, спасли, отстояли… Совершенно похабные рожи. Они мне потом снились, китайцы… Прискорбно, но в авиакатастрофу с участием террориста из

аль-каеды матушка тоже не поверила. Обреченный " Боинг", не без моего участия, разумеется, таки вышел из пике, а шихид — под испепеляющим материнским взором — принялся лобызать сестрины лодыжки и клясться на кресте, что при первой возможности вернет на место крайнюю плоть. Именно после этого случая, мсье, я осознал: нужна настоящая смерть настоящей Катрин.

Бертильон. Ага, так значит все-таки — Катрин?

Андре. Втемяшься в голову моей матери какое-нибудь иное имя, разве я, мсье, стоял бы сейчас перед вами? В день умирает столько молодых, цветущих Жаклин, Жаннет и Гортензий!.. Я даже знавал одну Дебору, царство ей небесное. Но матери нужна была именно Катрин — непостижимая привязчивость. Не мне вас учить, мсье, что для поиска того, чего в природе не существует, нет ничего краше некролога и брачного объявления. Я перешерстил кучу подобного хлама и теперь со всей определенностью могу заявить: брачующиеся капризны и не торопятся совпасть с усопшими. А для меня это было крайне важно - не мог же я второпях похоронить какую-нибудь старуху!.. И тут, мсье, я наконец натолкнулся на ваше имя.

Бертильон. На мое имя? Это в какой же связи?

Андре. О, мсье!.. Мой завтрак в ту пору состоял из стакана сливок, двух яиц всмятку, чашечки кофе с ванильным печеньем и (соединяет ладони, а затем разворачивает их как буклет) местной прессы. Последняя и поведала мне о вашем венчании с некой Катрин Дюран. Не утаив, что для вас этот брак четвертый и что сама церемония носила на редкость камерный характер, отличаясь изысканным отсутствием родственников с обеих сторон.

Бертильон. Ну и что из этого?

Андре. Эти журналисты, мсье, эти сфинктеры свободы слова, они умудряются лгать даже тогда, когда пишут правду. Я должен был проявить известную изобретательность, чтобы сакральный смысл слов " четвертый брак" стал мне доступен. Это ж надо так до неузнаваемости исказить понятие " трижды вдовец". Вы им не доплачивали, нет? Этим щелкоперам…

Бертильон. (слегка озлобленно). Я не покупаю подержанные вещи, мсье. Они всегда с душком, а я брезглив.

Андре. Я так и думал. Человек, закопавший четырех своих жен, поневоле должен быть несколько… старомоден.

Бертильон. Трех, мсье. Трех. Четвертая еще… (Делает жест, напоминающий восхождение к небесам дыма от алтаря)

Андре. Трех? (Задумывается.) Первая, Лили, скончалась от разрыва аорты, заплутав в подземном лабиринте вашего фамильного замка Тиффож.

Бертильон. Ужасная смерть. Я как раз был в отъезде, в Нанте.

Андре. Вторая, Тереза, стала жертвой химических опытов с серой и ртутью.

Бертильон. Да. Говорят, от взрыва у одного крестьянина оглохла овца. Ужасная смерть. Я был в Нанте.

Андре. На третью — ее звали Марта, она была из тевтонов, — в кладовке упал кирпич.

Бертильон. Я был в Нанте, мсье. А потом перебрался сюда, на побережье.

Андре. Я замечаю, мсье, что смерть для ваших жен была не только результат, но и процесс. Бедные сиротки!

Бертильон. Сиротки? С чего вы взяли?

Андре. О! Только на похоронах у сироты возможен такой кризис перепроизводства матерей. Поистине, бедняжке стоит время от времени умирать богатой и бездетной, чтобы полдюжины увядающих дам, дотоле в глаза друг друга не видевших, получили счастливую возможность обменяться мнениями о том, с какими трудностями они столкнулись при ее рождении

Бертильон. Вы-то чем лучше?

Андре. Помилуйте! Что же я — дама?

Бертильон. Я имею в виду вашу мать.

Андре. Ну, она же не виновата, что мне вздумалось излечить ее от напасти, правильно? Для ее успокоения я вас обвенчал сразу после Пасхи. Сестра была счастлива.

Бертильон. Когда вы только все успеваете! Я, между прочим, женился осенью.

Андре. Нет, мсье, нет. Осенью шли яростные дожди. Сестра, одетая пейзанкой, убирала сахарную свеклу, в башмаках хлюпало. А по косогору, в каком-нибудь лье от нее, носились вы, поминутно выкрикивая: " Эх, жениться, бля, что ли!" Как же она хотела благословить вас!

Бертильон. Кто?

Андре. Матушка. Она была взволнована моим рассказом. Буквально рвалась поздравить.

Патрисия начинает ворочаться.

Бертильон. С чем?

Андре. С помолвкой, разумеется. И лишь сильные заносы, которые я с несколько запоздалой прозорливостью намел в окрестностях Нанта, сдержали тогда ее порыв. Благо ей не вздумалось меня проверять. Вечерами, помню, мы с ней вместе оплакивали жертв разбушевавшейся стихии, и меня, признаться, бесила черствость французского правительства, которое в протяжении всего санкционированного мною катаклизма так и не удосужилось объявить в стране траур… Неужели после всего пережитого моя мать, мсье, не заслужила того, чтобы сыграть роль этой скромной плакальщицы — мадам Дюран?

Бертильон. (раздасованно). Черт с вами, пусть играет. Кабы ей не пришлось выступать дуэтом.

Андре. Ничего страшного, мсье. Она когда-то пела в хоре сестер милосердия во имя правосудия. Приноровится. (Усаживается на диван — веки опущены, руки раскинуты крестом.)

Патрисия. (только что очнувшаяся, — на полу, в позе нимфы, ужаленной скорпионом, начиная постигать смысл последних реплик подслушанного диалога). Андре, что это еще за фокусы?

Андре. (встрепенувшись, направляясь к Патрисии). Мама, ты наконец пришла в себя. Тебе ничего не снилось?

Бертильон. Кто такой Андре?

Андре. Андре — это я, мсье.

Патрисия. Почему я должна играть роль какой-то идиотки?

Андре. (помогая подняться). Опыт, мама, — он не должен уйти впустую. То есть я хотел сказать, тебя просит вдовец.

Патрисия. (растерянно, Бертильону). Мсье, вы?!

Бертильон. Я, мадам?! Да мне вообще все до фени!..

Андре. (отводя Патрисию в сторону, чуть понижая голос). Видишь ли, мама, вся беда в том, что без личного присутствия мадам Дюран тело нашей трепетной Катрин вообще не может быть предано земле. Брачный контракт, да! Там прямо так и зафиксировано: без мадам Дюран — ни-ни, даже не думайте. Псаломщики, священник, взрыхлить могилу — это пожалуйста, ради Бога. Но хоронить — нет. Нельзя.