Зеркальный лабиринт - Игнашева Анастасия Андреевна

господствующая над местностью, — рукотворный. Так оно и оказалось. И находки у них пошли какие-то эпические. Мама тоже стала больше в раскопе пропадать — там какие-то кости нашли. И я с ней за компанию, к великой радости моей — в лес ходить было уже не надо. А потом появились они. Счастьевцы. Военные. Наглые, как обезьяны. И без лишних слов приказали с Зэду выметаться. Наши сперва попробовали трепыхнуться и возмутиться, Главный пригрозил счастливым какими-то санкциями, на что их командир только презрительно рассмеялся. Там, в Пограничье, законы были не то, что как дышло, — они вообще были неписаны. И закон был там всего один, если уж быть точными — право силы. Вот счастливые человеки им и воспользовались. А что — Земля далеко, пока-то ещё до нас помощь доберётся, а блоковцы — вот они. Бродят по раскопу и базовому лагерю как хозяева. Словом — пришлось нашим тогда утереться и валить. Даже находки взять не разрешили. Но кое-что, всё-таки, удалось тайком загрузить в катер. Да и до появления счастливых несколько челноков с находками отправили. Ну, а в ночь перед отлётом и случилась эта история. Если честно — эту Терезу не любил никто. Я её звала про себя Коза-Дереза. Зачем она прилетела сюда — непонятно. Членом экспедиции она не была. Так — жена одного из археологов. Причём дамочка явно понятия не имела о том, что такое научная работа, полевые экспедиции и вообще — кто такие учёные. Она думала, что это что-то вроде светской тусовки. Но быстро поняла, что ошиблась. Мужу было не до неё, остальные тоже были делом заняты. Ей было там невообразимо скучно. Целыми днями она шлялась по лагерю, или валялась в домике, если шёл дождь, и дохла от безделья. Но и домой на Землю не улетала. Словом — ни пришей, ни пристегни. И меня она за что-то невзлюбила, что, повторяю, взаимно было. У меня пару раз кулаки чесались её стукнуть. Да. И что её понесло к раскопу, какого этого ей там понадобилось — совершенно непонятно. Но наутро все — и наши, и счастьевцы стояли на ушах. Счастьевцы даже сильнее нас, по-моему. Они-то явно не ожидали такой подставы!

— Ты чего?

— Ничего. Так. Задумалась. Я слушаю, ты рассказывай…

— В общем — волей-неволей нам пришлось вмешаться и принимать меры…

Ну, ещё бы! А когда эти счастливые люди во что-то вписываются — такое начинается… Мама не горюй!

Глава 2

Коза-Дереза

— Эта женщина сразу стала подавать мне знаки, что она не против.

— Ну, от этой Дерезы я ничего другого и не ожидала.

— Ревнуешь⁈

— Я⁈ К кому⁈ И вообще — это дело прошлое. Ладно, рассказывай дальше.

— Мы договорились о встрече. Она сказала, что будет ждать возле раскопа. Ты что — смеёшься?

— А где ж вам, бедолагам, было ещё уединяться-то?

* * *

… Муж этой Козы-Дерезы прямо как в том старинном стихотворении: «с детства связан был с землёю, домой таскал и щебень, и гранит…» Кроме своей археологии ничем не интересовался больше и ничего вокруг не замечал. Где при этом он откопал свою Козу-Дерезу — тайна покрытая мраком. Как и то, почему он её обратно не закопал. Ну да шут с ними с обоими.

Итак, — Дереза решила украсить археологическую голову мужа большими ветвистыми рогами, выбрав для этого счастьевского офицера. Точнее — командира. Но счастьевец свою пассию так и не дождался.

Да, жаль, что Рива тогда не попала в нашу экспедицию. Она бы эту Дерезу живо по стойке смирно поставила. А у нас с мамой ни сил, ни желания с ней связываться не было.

Дереза поскакала на рандеву, а археологический муженёк дрых в палатке сном праведника и был, в соответствии со всеми законами жанра, что называется, — ни уха, ни рыла. Жёнушки своей он хватился только утром. А когда узнал, что его благоверная среди ночи решила прогуляться к раскопу — искренне недоумевал — что ей там было надо? То, что супруга могла ему пошло изменять, тем более со счастьевцем, — ему и в голову не пришло. Словом — классический наивный муж-рогоносец. Ну, хорошо — не состоявшийся. А в лагере начался хоропай. Который, естественно, привлёк внимание счастьевцев и они активно вмешались, к нашему удивлению, проявив при этом едва ли не большее рвение, в поисках, чем наши.

* * *

… Если бы моё начальство, да и начальство землян тоже, — узнало истинную причину, по которой женщина оказалась в раскопе — мне бы пришёл конец. Я бы огрёб, как говорят земляне, — «по самое не улыбайся». Но и совсем не реагировать я не мог. Да, прождал я эту дамочку полночи, а потом ещё полночи от своих ныкался, так как вернуться незаметно возможности не было. Так получилось. Короче, утром, злой и невыспавшийся, стою на поверке, а тут поступает сообщение, о тревоге в лагере экспедиции. А когда причину узнал — мне совсем плохо стало. Думаю — если её кто-то видел, то и меня засечь могли. А кто их знает этих землян — сейчас придут претензии предъявлять… А я что скажу — что не могу долго без женщины? Моё начальство это не убедит. Обошлось. Надо было бы самоустраниться героически, но меня уже несло. Собрал ребят, прочесали лес в окрестностях лагеря. Никогда не думал, что природа может быть настолько отталкивающей. По-моему — по доброй воле в этот лес могут ходить только одержимые, вроде той учёной дамы с дочкой. Была там одна. Всё по лесу бродила — изучала. И дочка у неё была — на редкость противная девица. Да. Прочесали мы лес. Не нашли, разумеется, никого и ничего. Земляне тем временем полезли в раскоп. Внутрь холма этого, который они копали. Там, оказывается, целый тоннель был внутри, или коридор, ведущий вглубь. Как далеко он идёт — выяснить они так и не успели — потому как мы им помешали. А они надеялись, что устроились там всерьёз и надолго. Мы им, получается, все карты спутали. А начальнику экспедиции надо отдать должное — он принял правильное решение — искать дамочку в этом подземелье. И что её туда понесло?

* * *

… Значит — «противная девица»? Ну-ну… А что меня туда понесло? Я ведь тоже… И я Дерезу отлично понимала — меня тоже этот холм