Беспощадный босс - Клэр Энжел

никогда не отпускать. Ее духи, сладкие и нежные, как мороженое из ванильных стручков, наполняют мои чувства и заставляют жадно ждать большего.

— Продолжай наблюдать за ними. — Я произношу слова мягко, но это не вопрос, и ее внимание возвращается к людям вокруг нас, трахающимся напряженно, без остановки, все в поту, кончающими.

Я замечаю Хантера — миллиардера и парня, которого я мог бы считать другом, если бы у меня были такие друзья, — на диване, и он смотрит на Сандру. Чувствую, как она вздрагивает, когда он берет девушку за затылок и вставляет свой член ей в горло так глубоко, что так издает удивленный рык.

Пульс Сандры бьется о кожу, и она, кажется, застывает на месте, наблюдая за тем, как женщина обслуживает Хантера, ее золотистая кожа светится под красными огнями.

— Кто она? — Она задает неправильные вопросы, но я не собираюсь говорить ей об этом. Она должна спросить, кто он, потому что Хантер — не тот человек, с которым можно шутить, и то, как он смотрит на Сандру, а это значит, что она не застрахована от его похотливых желаний.

— Точно не знаю. — Я не уверен в именах большинства здешних женщин, а те, которых знаю, либо пользуются особым отношением, либо не из сферы работы.

— О. — Она удивляется, но потом отмахивается от своих мыслей, когда я провожу кончиками пальцев по ее горлу и убираю волосы за ухо. Она вздрагивает от моих прикосновений, а ее взгляд не отрывается от Хантера. Сандра задыхается, когда он врывается в рот женщины, его глаза сужаются на Сандре, а я вижу, как по рукам Сандры бегут мурашки, по ее груди и до самой шеи.

— Свободна, — говорит Хантер женщине, стоящей перед ним.

Его партнерша кивает головой и встает, демонстрируя свои прекрасные обнаженные изгибы, пока уходит, вытирая уголок рта, как будто убирая пролитую сперму. Хантер стоит, поправляя брюки и застегивая ремень, затем направляется к Сандре, которая, кажется, пытается отступить, словно забыв, что я стою прямо за ее спиной.

Когда Хантер приближается, он встает перед ней, а я обнимаю ее сзади, оставляя ее между нами. Его взгляд скользит ко мне, когда он говорит, обращаясь к Сандре:

— Новое удовольствие? — спрашивает он, и от его темного голоса Сандра снова вздрагивает, а его взгляд возвращается к ней и скользит по каждому дюйму ее одетого тела.

— Нет. — Произнося это слово, я смотрю Сандре в глаза, желая, чтобы вся сила моего предложения легла на ее плечи. — Если только она сама этого не захочет.

Вижу, как сильно и быстро бьется ее пульс у основания горла, как опускается нижняя губа, и она быстро качает головой.

— Нет, такое не по мне. Прошу прощения. Спасибо. — Кажется, она смущена и не может высказать свои мысли, но я не держу на нее зла. Я чувствую, как ее попка плотно прижимается к передней части моих брюк, и мое тело реагирует на ее близость, пока удерживают ее в вертикальном положении, и я не могу винить ее за то, что она не может ясно мыслить, учитывая обстоятельства. Эта милая девственница никогда не была зажата между двумя парнями, которые будут использовать каждую дырочку ее тела, пока она не взмолится о пощаде, и я не могу не думать, что эта идея одновременно ошеломляет и возбуждает ее, учитывая внезапное частое дыхание и участившийся пульс.

— Очень жаль. — Хантер звучит искренне разочарованным, когда его взгляд перемещается вниз по ее телу и снова вверх, встречаясь с ее глазами суженным взглядом, который, кажется, почти пугает ее.

Хорошая девочка.

Она должна быть напугана. Хантер во многом похож на меня: самодостаточный, у него много денег, много скелетов в шкафу и секретов, которые никогда не всплывут наружу.

Я чувствую, как Сандра вдыхает, как реагирует ее тело, ощущаю смесь отвращения и возбуждения, благоухающую ее прекрасной бледной кожей. Она красивая женщина, хотя и немного молода для меня.

В свои тридцать два я, как правило, знаю, что лучше не увлекаться двадцатичетырехлетними. Но Сандра — другая. Она умудряется нарушать все правила, соблюдая каждое из них. Без сомнений, она девственница. Я знаю, что у нее никогда не было по-настоящему серьезных отношений. Уверен, она бережет себя для брака. И теперь я знаю, что это не из-за отсутствия сексуального аппетита. Нет, она сдерживается, потому что подавляет свои желания. И это заставляет меня хотеть ее еще больше. Я хочу показать ей, чего ей не хватало. Я хочу раскрыть ее сексуальную сущность, которую она заперла в клетке своего разума. Я знаю, что Хантер тоже чувствует эту ее сторону, и, похоже, он так же, как и я, стремится освободить ее.

— Может, я смогу изменить твое мнение. — Хантер произносит эти слова явно не с вопросительной интонацией. Он подходит ближе, фактически прижимая ее тело к своему. Это не первый раз, когда мы делим женщину, но в этот раз все как-то иначе.

Сандра качает головой, явно не в силах говорить.

Может, она и не знает этого, но она — ягненок в волчьем логове. Я хочу ее. Как и Хантер. Множество мужчин здесь взяли бы ее без раздумий, если бы представилась такая возможность. Черт возьми, учитывая ее нетронутое состояние, многие из них заплатили бы ей непомерные деньги за то, чтобы она несколько часов пролежала в их постели, лишь бы они могли первыми овладеть ею. Но я держу эту маленькую деталь при себе, потому что никому больше не нужно об этом знать.

— Уверена, что я ничего не могу сделать, чтобы ты передумала? — Хантер продолжает давить, и во мне поднимается странный защитный импульс.

Не хочу, чтобы Хантер прикасался к ней.

— Она уже сказала «нет», отвали. — Я жестом показываю на красный свет в комнате, напоминая ему, где мы находимся и что ему разрешено делать… и чего делать категорически нельзя. Если он не хочет соблюдать правила этого места, пусть уходит, старый друг он или нет.

В моем клубе никто не получает второго предупреждения.

Хантер поднимает обе руки в знак капитуляции и смотрит на меня серьезным взглядом своих глаз-бусинок.

— Понял Вас, босс.

Я не могу отделаться от мысли, что переиграл. Теперь, когда он знает, что она важна для меня, он не отступит, пока не узнает причину… или не завоюет ее сам.

С этими словами он уходит, а я поворачиваюсь к Сандре.

— Давай уйдем куда-нибудь, где сможем поговорить. — Конечно, разговоры — это самое далекое, о чем я думаю, но не хочу пугать своего кролика, ведь она так близка, что я практически чувствую ее вкус.

Она кивает, и я веду ее