Красные виноградники - Лариса Зубакова

4. Разведённые мосты

Чёрный жемчуг холодной Невы,где вода тяжелее гранита,переплёскивает валы,упирается в скальные глыбы.

Этот сфинкс иллюзорных ночей,Летний сад, в чёрном золоте скрытый,и мелькнувшего всадника теньс распростёртой карающей дланью.

Упереться стеною в стеклосвета ночи без тьмы. Даже сумерекне сгустить. Днём и ночью светло —только зори мерещатся смутные.

Только призраки улиц, домовнад болотной разбуженной нечистью.Только знаки и числа мостов,разведённых для нас сквозь столетия.

5. Июльский дождь

Знакомым запахом пахнуло,и в бестолковой суетеМосква – огромный мир вокзала —вся тонет в радужном дожде

сияний и благоуханий.Восточный лакомый щербет.Круговорот воспоминанийиз нитей сотканных сердец.

Магнитных линий направленьяуказывают день и час.Бульваров путаных круженьев июльских скомканных ночах,

где зори снам на грани мигалепечут что-то невпопад.А душный день дыханьем югагрозится сжечь остатки сна.

6. Бесшабашный апрель

Наизнанку вывернув карманы,ты гуляешь лихо по Москве.Неуёмный, одичалый, шалый,заливает город яркий свет.

Только день – сокрытая страница,облегчённый вздох календаря —в смутных грёзах прошлому приснится,в будущем надежду обретя.

7. Элул

Месяц трубления в рог.Лодкой над Иерусалимомлуна на исходе плывётночью. А утром ранимым

яростный пышет деньиз своего горниласолнцем, где даже теньиспепеляет. Сила

выжженных камнем трав.Горечь песка и дыма.Месяц трубления в рог.Золото Иерусалима.

Южная ночь

Сквозь сутолоку смотрят на менязабытые немыслимые очи…Благоухание померкнувшего днятечёт по жилам душно-томной ночи.

Весь в царственном убранстве кипарисуказывает путнику дорогу,и мириады звёзд – лучами вниз —в кромешной тьме мерцают искрой Божьей.

«Как удержать, скажи, в ладонях ветер?…»

Как удержать, скажи, в ладонях ветер?

Коль нрав горяч, а разум столь остёр, —вперёд!          Туда, где лишь один просторупругим ветром распахнёт навстречутебе себя, и даль, и бесконечность…

…Как удержать, скажи, в ладонях ветер?

Майское цветение

1. «Отражается свет в зеркалах…»

Отражается свет в зеркалах;зеленее зелёного дали.Облаками осевшими всталивсе деревья в окрестных садах.

2. «В тот майский день…»

     В тот майский день     цвела сирень,и в кружевах листвы и тени     стоял туман     и плыл дурманчерёмухи и птичьих трелей.

3. «Стеной жемчужной белые туманы…»

Стеной жемчужной белые туманыстоят, в низинах уплотняясь. А кругомсирени лиловеющим дурманомроса благоухает. Серебром

чернёным проступили дали —размыты очертания. Вдалитумана клочья.               Солнце поднимается,и тёплый пар восходит от земли.

«Каких оттенков буйноцветье белого!..»

Каких оттенков буйноцветье белого!Такая небывало дружная весна.Опомнились от спячки ошалелыеземля, деревья, небо и трава.

Весёлый ветер гонит спозаранкуи не даёт собраться в тучи облакам.И, вывернут на пёструю изнанку,оказывается, сшит по лоскуткам

нарядный мир, обидами не тронутый.Какой тебя художник рисовал?а солнца щедро льющееся золотос водою животворной пополам

разбрызгало такие пятна белогоот розовато-кремовых до чуть                   зеленовато-голубых.Какое буйноцветье ошалелое!Как воздух, напоён прохладою                           цветенья, чист!

«…И утро тонет в серебристой дымке…»

«И льётся чистая и тёплая лазурьНа отдыхающее поле…»

…И утро тонет в серебристой дымке.Стоит сентябрь, а на душе – темно.Всё мысль одна:                 – Земля вконец остынет.Но ветви гнутся тяжестью плодов.

Нет золота в листве, и небо ясно —спокойная безбрежная лазурь,и жертв зиме, бессмысленных, напрасных,не кружит вихрь осенних тёмных бурь.

Земля тиха, как будто бы в июне.Вот только ночи сделались длинней,да холоднее с каждым разом луны,да с каждым утром солнца свет бледней.

И тяжесть на душе непроходяща,непреходяща. И в земной красеросинкой каждой утренней манящецветы тревожат память о весне.

«Ещё глазами, даже не раскрытыми…»

Ещё глазами, даже не раскрытыми,я чувствую, как свет пронизывает день.И гомон птиц через окно раскрытоепронизывает всю листву насквозь, как свет.

И два желанья борются:                                проснуться?                                           нет! Не просыпаться!Войти в мир чудный пробужденья       или мгновение на грани сна и бодрствованияостановить?

И муки горше нет, чем с этим мигом распрощаться.И счастья выше нет – мир света солнечного                                                             обрести.

На восток

1. «Что имел – не берёг. Не сберёг…»

Что имел – не берёг. Не сберёг.Поезд мчит на Восток, на Восток.

Ветер в двери вагона стучит —замолчи, замолчи, замолчи!

А у прошлого нежен взор.Лишь колёса лепечут: – Вздор —

прожитое. Сначала – жизнь.– не могу. Научи. Подскажи, —

долетел исступлённый крикдо могучих сибирских рек,

до глухих непролазных лесов.Им в ответ тихий сдавленный стон

ударяет болью в висок:– Одинок. Одинок. Одинок.

Время, сыпь побыстрей свой песок!Пусть скорее судьба унесёт

дале с Запада на Восток!Вот и весь материк пересёк.

Ох, и как же, вправду, далёкэтот самый Дальний Восток!

2. «Что было? А было много…»

Что было? А было многовсего: и разлук, и встреч.Змеится, скользит дорога,как хитроумная речь.

Что было, то было. Всплескитоски. Боль встреч и разлук.Тайги ритуальная пляскапод дробный колёс перестук:

– Мы молоды были и строгик себе и близким. Но вотсибирские грады-острогивстают, словно солнце встаёт.

Весёлая русская удальиз этих бескрайних широт.Восток. Это просто чудо —отсюда солнце встаёт.

3. «Прошуршал между пальцев песок…»

Прошуршал между пальцев песок —путь окончен. С тобою Восток:

сопки, сосны, тайга, Уссури.Край земли алым жаром горит —

вот отсюда-то солнце встаёт.Ветер хриплые песни поёт

о любви, о земле, о судьбе —всё, что в жизни досталось тебе.

Да ещё до исхода заривсё шептала тайге Уссури,

ударяя болью в висок:– Одинок. Одинок. Одинок.

Ах, нескор и далече-далёкпуть на Запад. Шершавый песок

лижет сонной волной Уссури.В небе золотом жутким горит

Солнце-бог, раскалившийся диск.И Восток пред ним падает ниц.

«За странствия усталому награда…»

За странствия усталому награда —паршивый городишко над рекойда оплетённый сладким виноградомтенистый двор. И нега. И покой.

О, дай же сытому спокойствию отдатьсяи умереть в довольстве и тепле,пристанище уставшему скитатьсяпо круглой, ускользающей земле!

«Это горькое-горькое время…»

Это горькое-горькое время —смутной Вечности мутный поток,инфильтрованный в жизнь, где отмерянчистой радости каждый глоток

скупо, скаредно. Еле-еленаползает на берег волна.И нога, занесённая в стремя,ожиданием странствий полна.

«Цыганка-гадалка…»

     Цыганка-гадалка,     певунья-плясунья,скажи мне судьбу, ничего не тая.     Отчаянно злую,     ещё молодую,весёлую жизнь спой, колдунья моя.

     Пути-километры,     студёные ветрыостались за хрупкой усталой спиной.     но – всё без ответа! —     отчаянно веритцыганка в звезду, что взошла надо мной

     чужой-непригожей,     со славою схожей,с судьбою весёлой плясуньи полей.     Босыми ногами     истоптан-исхоженмир стал ещё краше, больней и милей.

Разлом