Сицилийский клан - Огюст Ле Бретон

— Заткнитесь, черт побери! — заорал рыжий жандарм.

— Не груби, дядя! — ответил ему чей-то голос. Охранник привстал, ища взглядом невежливого юнца, и, конечно же, никого не нашел. Он сел на место и со вздохом покачал головой:

— Ну и молодежь! Вот в наше время…

— Все вы были занудами! — прервал его издевательский голос.

Жандарм, задетый за живое, попытался придать своему добродушному лицу кровожадное выражение. Его коллега в другом конце прохода посоветовал ему не придавать происходящему серьезного значения.

— Брось, Рюпуа! Ты же знаешь, что все они чокнутые!

Чтобы успокоиться, тот достал сигарету. Шаря по карманам в поисках зажигалки, он наткнулся на стальную цепочку и посмотрел в сторону камеры, в которой был заперт Муш. Да, с такими молодцами не шутят! По счастью, ему не каждый день приходилось конвоировать врага общества номер один, как его прозвали журналисты. Лично он предпочитал иметь дело с мелкими воришками, это не так опасно. И Рюпуа повернул колесико зажигалки.

Сидя в своей клетушке, Муш старался пореже дышать. От старого бродяги несло, как из сортира. Однако это не мешало убийце действовать. Он достал из кармана сверток и протянул его соседу.

— Ну-ка разверни!

— Что это такое? — пробормотал, не понимая, тот. — Хорошо, хорошо…

Испуганными движениями босяк снял пластиковый пакет и крышку картонной коробки. Под ней обнаружилось нечто, напоминающее плоский пенал с клеймом «Сделано в Японии». В угол коробки был засунут сложенный лист бумаги. Достав его, Муш обнаружил маленький ключ. Ничего не скажешь, Альдо умел шевелить мозгами! Убийца протянул ключ бродяге и подставил ему наручники:

— Ну-ка сними с меня это!

Тот наконец понял, в чем дело. В его голове проносились сумбурные мысли. Он здорово влип! Этот бандит не оставит его в покое. И почему их посадили вместе?! Сам он хотел только одного: чтобы его не трогали. За кражу нескольких бутылок вина ему полагалось от силы шесть месяцев тюрьмы. Если же он поможет кому-то бежать, срок наверняка увеличат… И бедолага затряс головой, замахал руками, отказываясь участвовать в чем бы то ни было.

— Тебе представился прекрасный случай! — уговаривал его Муш. — Мы слиняем вместе!

Едва не плача от страха, его сосед, однако, продолжал упорствовать. Мушу пришлось несильно стукнуть его под ложечку.

— Ну же! Давай!

Глаза бродяги заблестели от слез. Он повернул голову к двери и поднял руку, как будто хотел постучать. Убийца понял, что у старика хватит ума закричать. Допускать этого было нельзя. Он схватил соседа за горло и свирепо сжал. Тот застонал, но его никто не услышал, потому что юнцы, сидевшие в проходе, затянули новую песню.

Муш еще усилил хватку и уперся правым коленом в живот своей жертвы. Тот захрипел. Муш сдавил горло бедняги изо всех сил, не обращая внимания на грязные ногти, которые впились ему в спину. Его охватила жажда убийства. Сталь, наручников врезалась в шею босяка под кадыком. Руки бродяги потеряли силу, потом безвольно опустились. Он испустил последний хрип, но и тот не проник за железную перегородку. Муш подождал, когда наступит смерть, отстранился, и безвольное тело соскользнуло на пол. В полумраке чуть видны были беловатая пена на губах и черный язык, высовывающийся из клоаки рта. Не теряя ни секунды, убийца поднял упавший во время борьбы ключ, снял наручники и развернул листок бумаги. Там было написано: «Если нужно сверлить, нажми на красную кнопку, если пилить — на желтую. Эта штука работает сама. Рукоятки выдвигаются из ее верхней части». Коротко и ясно.

Муш принялся за работу. Он опустился на колени, отодвинул тело убитого, прижал его спиной к перегородке и нажал на красную кнопку. Из нижней части пенала выдвинулось сверло. Муш воздал хвалу изобретательности японцев и попробовал проделать отверстие в полу. Сначала он опасался сильно давить на рукоятки. Но сверло вгрызалось в сталь, жужжание дрели было тихим, почти неразличимым. К тому же шум проносившихся мимо машин и пение юных хулиганов заглушали любые звуки. Убийца просверил рядом друг с другом несколько дыр, потом убрал сверло и нажал на желтую кнопку. Выдвинулась тонкая упругая пила, похожая на язык змеи. Головастые ребята эти внуки микадо![3] Но самое трудное было еще впереди. Муш принялся пилить пол. Работа шла довольно быстро, но время от времени приходилось останавливаться и прислушиваться к тому, что делается в коридоре, откуда могла угрожать опасность. Но его ушей достигали только вопли молокососов. Отталкивая время от времени труп, чтобы освободить место для работы, убийца без большого труда сделал пропилы в середине камеры и у стен. Потом, пользуясь наручниками как рычагом, он попытался поднять вырезанный кусок. Тот сначала не поддавался, но Муш дождался, когда мимо пройдет грузовик, и нажал изо всех сил. Пол с резким скрипом поднялся, и через дыру он увидел мокрый асфальт, а в его легкие ворвался холодный воздух, пропитанный парами бензина. Чтобы труп не выпал на дорогу, он подложил под него вырезанную пластину и, устремив взгляд на дверь, замер в ожидании. Из импровизированного люка, через который он надеялся выбраться на свободу, до него доносились звуки обезумевшего города, злобные крики и ругань шоферов. При каждой остановке у светофора он напрягался, готовясь к прыжку и не зная, когда фургон доедет до улицы Кассини. Все теперь зависело от женщины с собачкой. В случае, если бы она так и не объявилась, он вполне мог вдруг оказаться во дворе Сантэ.

Муш попытался определить, по какой улице они едут, и высунулся наружу, едва не поцарапав нос о трансмиссию. Однако он увидел лишь колеса, разбрызгивающие воду, и ноги прохожих, спешащих укрыться от дождя. Он ощутил во рту неприятный вкус машинного масла и немного приподнялся. Он уже все решил. Явится женщина или нет, он все равно должен рискнуть. Он не позволит снова себя поймать! Ведь речь шла о его голове! Однако он не знал, в каком месте ему следовало выпрыгнуть из машины, поэтому приходилось действовать наугад.

В дверь камеры забарабанили мощные кулаки конвоира, преисполненного сознания значимости собственной персоны. Муш мгновенно вскочил и встал у глазка, закрыв каморку своим телом.

— Эй, как дела? — крикнул жандарм. — Что вы там делаете? Наверное, онанизмом занимаетесь?

— Проваливай к черту! — злобным голосом ответил убийца, зная, чего от него ждут.

В коридоре раздался дружный гогот, и глазок закрылся. Рукавом плаща Муш вытер капли выступившего на лбу пота. В ту же секунду он услышал душераздирающий скрежет тормозов и, не удержавшись на ногах, упал на колени рядом с люком. Он замер, не понимая, что произошло: ложная тревога, или они, наконец, добрались до улицы Кассини. Из кабины фургона до него донесся злобный вопль шофера:

— Осторожнее, идиотка! Куда ты несешься?! Сначала научись водить!

Убийца высунул голову из дыры в полу и прислушался. Внезапно сквозь шум он различил женский голос.

— Мсье Сарте!

Повернув голову, он увидел пару великолепных ног в белых сапогах, а рядом с ними черно-белого фокстерьера с хитрыми бусинками глаз. Муш спустил ноги в люк и через две секунды уже стоял рядом с бортом фургона, держа в руке собачий поводок, протянутый ему женщиной. Он взял ее под руку, и они почти побежали под изумленными взглядами супружеской четы, которая никак не могла понять, откуда вынырнул этот мужчина с перемазанным машинным маслом лицом.

— Я жена Альдо, — сказала на ходу женщина. — Он ждет нас недалеко отсюда.

Она даже не посмотрела в сторону своей золовки, хотя именно Тереза заставила фургон остановиться. Теперь она, сидя за рулем малолитражки, удалялась вверх по улице, провожаемая ворчанием шофера:

— Ох уж эти бабы! Сидели бы лучше дома и вязали приданое детям!

— Все нормально. Поехали дальше, — сказал, пожимая плечами, жандарм, едва не уснувший в кабине фургона и спросонья выхвативший пистолет. Обернувшись, он заметил вдалеке супружескую пару с собачкой, переходившую улицу, вздрогнул, а потом облегченно рассмеялся:

— Ну и болван же я! Мне на секунду показалось, что там идет Муш!

Шофер тоже посмотрел вслед сворачивающей за угол паре и хихикнул:

— Протри-ка получше глаза, старина! А то у тебя появляются видения!

— Все в порядке, ребята! Пьяная баба за рулем! — через перегородку крикнул жандарм своим коллегам внутри фургона. Он совсем успокоился и, сунув за щеку кусок жевательного табаку, задвигал челюстями, как корова на лугу.

Едва Муш в сопровождении женщины и фокстерьера влез через заднюю дверь в черную «ДС», как ждавший их, не выключая мотора, Альдо тронул машину с места. Он молча проехал две улицы и лишь потом посмотрел на Муша в зеркало заднего вида.

— Как дела, Роже?

— Превосходно! Прими мои поздравления!