Грешник - Скотт Эмма

«На сон. Это был сон…»

Чем бы это ни было, оно быстро ускользало от меня, и я не могла ухватиться за воспоминания. Храм? И столько крови…

– Как раз вовремя, – устало пробормотал низкий голос. – Я уже собирался сдаться и найти кого-нибудь другого.

Еще один тихий вскрик сорвался с моих губ, и я сильнее прижалась к стене. Мужчина все еще находился здесь, привалившись к деревянному поддону. Он подобрал ноги к себе, чтобы скрыть наготу.

По крайней мере, я думала, что это был один и тот же человек.

Сейчас он выглядел не таким высоким, но более крепко сложенным и мускулистым. Крылья исчезли, а бездонные черные глаза теперь стали темно-янтарными и наблюдали за мной. Внимательно. Его кожа была уже не бескровно-белая, а здорового оливкового оттенка… за исключением покрывавших тело шрамов. Множества шрамов. Порезы на торсе. Один на бицепсе. Еще один на шее. И круг размером с серебряный доллар на левой стороне груди. Прямо над сердцем.

Я с трудом поднялась на ноги.

– Что происходит?

– То, что происходит, – это только начало. – Мужчина, прищурившись, посмотрел на небо, на заходящее солнце. – И конец.

– Я не понимаю. Как долго я была?..

– Без сознания? Около часа.

Я содрогнулась от мысли, что столько времени провела в отключке рядом с голым мужчиной, сидевшим напротив меня. Он, казалось, прочитал мои мысли и положил ладонь на ужасный шрам на груди.

– Gek pro’ma-ra-kuungd-eh. Священный обет. Я не причиню тебе вреда. Ни в этой жизни, ни в какой-либо другой.

Я понятия не имела, что он сказал – или даже на каком языке… но убежденность в его глубоком голосе немного меня успокоила.

Я облегченно вздохнула.

– Кто ты такой?

– Я Кассиэль.

Кассиэль. В середине слова он словно прошипел. От этого звука по спине пробежали мурашки. То ли от испуга, то ли от предвкушения. Мне хотелось произнести его имя. Хотелось попробовать на языке.

– Что это за имя? Откуда?

– Старинное, – ответил он. – А как тебя зовут?

– Люси.

– «Люси» происходит от латинского и означает «рожденная светом», – усмехнулся Кассиэль. – Какая ирония.

На вид я бы дала ему лет двадцать пять или около того, но говорил он так, словно был старше. В каждом слове сквозили пресыщенность и доля сарказма, а еще я не могла определить, что у него за слабый акцент.

– Как ты тут оказался? – спросила я. – На тебя напали?

Я надеялась, что все было именно так, как выглядело: на него напали, раздели догола и бросили умирать.

Кассиэль склонил голову набок.

– Ты уже беспокоишься о моем благополучии? Это хорошее предзнаменование. Но прибереги свою жалость; никто не причинил мне вреда. Переход всегда труден.

Я кивнула, как будто его объяснение вполне логично, и медленно двинулась к деревянной лестнице, которая вела к моей квартире.

– Ладно… Хорошо, тогда я, пожалуй, позвоню в полицию…

– Никакой полиции.

– Но тебя ограбили, разве нет?

– Да, меня ограбили. Но то, что отняли, мне больше не принадлежит.

– Эм, ладно. – Он говорил загадками, но боль в его голосе была настоящей. – Есть ли еще кто-то, кому я могу позвонить? Семья?..

– Ты меня не боишься?

Я сглотнула.

– А должна?

– Большинство людей боятся.

– Ла-а-а-дно, – я сделала шаг назад. – Мне действительно кажется, что я должна кому-нибудь позвонить.

«В полицию или, может быть, в психиатрическую лечебницу».

Кассиэль пригвоздил меня своим янтарным взглядом.

– Ты веришь во второй шанс, Люси Деннингс? Даже для самых страшных грешников? Несмотря на немыслимые преступления?

Полное горя и кровавой смерти видение, сон или что бы там это ни было про зияющую пропасть накрыло меня своей тенью. Я похолодела и чуть не упустила тот факт, что ему известно мое полное имя.

– Я… Я тебе не говорила…

Кассиэль пробормотал что-то на незнакомом мне языке – что-то экзотическое и древнее.

– Прости меня, Люси Деннингс. В мои намерения не входит тебя пугать, хотя понимаю, что с этим ничего не поделаешь. Но если ты настаиваешь на том, чтобы позвонить властям, может быть, сначала мне нужно чем-нибудь прикрыться?

– Тебе нужна одежда, – глупо произнесла я. – Верно. Хорошо. Конечно. Я… Я сейчас вернусь.

Я поднялась по шаткой лестнице в свою студию и дрожащими пальцами отперла дверь, дважды чуть не выронив ключи. Оказавшись внутри, я тут же забаррикадировалась, запершись на все замки.

Квартира выглядела так же, как и перед моим уходом на работу. Утренняя кофейная чашка на стойке. Кровать аккуратно застелена. Цветок в горшке – Эдгар – на окне. На фоне привычной реальности моего дома вся странность ситуации с Кассиэлем казалась еще более из ряда вон выходящей.

На площадке за моим домом находился голый мужчина. И только.

«А крылья? А черные глаза? А бескровная белая кожа?»

– Всему этому есть правдоподобное объяснение, – пробормотала я, успокаивая дыхание. Удар головой об стену оказался серьезнее, чем я думала.

За исключением того, что Кассиэля я обнаружила до удара головой. А есть объяснение того, откуда у него крылья?

«Не будем об этом».

Я подняла телефон, готовая набрать 911. Появится полиция, и этот человек исчезнет из моей жизни. Все вернется на круги своя. Я могла бы принять горячую ванну, разогреть рамен и, свернувшись калачиком на постели, провести все выходные в обнимку с книгами, пока мне снова не понадобится куда-то идти.

Так же, как в прошлые выходные. И в следующие будет то же самое.

«Ведь ничего ужасного, если я сначала принесу Кассиэлю какую-нибудь одежду?»

Да. Ужасно.

Я набрала «девять» и снова остановилась.

Героини моих любимых романтических фантазий всегда оказывались в опасных ситуациях. Они храбро встречали их лицом к лицу и в итоге выясняли, что обладают особыми способностями, или становились королевами фантастических земель. Принести одежду обнаженному мужчине, красивому обнаженному мужчине, со шрамами и экзотическими глазами – это не то же самое, что спасти королевство или попасть в Нарнию, но все равно уже что-то.

«Абсурд, – насмехался ехидный голосок, который, казалось, появлялся всегда, когда мне хотелось постоять за себя или попробовать что-то новое. – Это не книга, а реальность, и в тебе нет ничего особенного. Ты глупышка Люси, живущая своей глупой никчемной жизнью».

Я вздернула подбородок.

– Не сегодня.

Подобное заявление не превратило волшебным образом мои нервы в стальные канаты. Но я читала, что храбрость состоит не в том, чтобы не бояться. А в том, чтобы делать, несмотря на страх.

Я покопалась в шкафу среди простых блузок, свитеров и платьев в поисках того, что могло бы подойти Кассиэлю. Во мне почти пять футов и пять дюймов[3]. Он же был ростом около шести футов[4] и широк в плечах…

«С крыльями или без них?»

– Хватит.

Я отодвинула в сторону вешалки и ощутила в груди резкую боль утраты. Удар был таким внезапным и сильным, что все остальное попросту вылетело из головы.

Папин плащ.

Он любил говорить, что плащ немного старомодный, но в нем он чувствует себя Хамфри Богартом из «Касабланки». И всегда надевал его, когда мы по воскресеньям ходили в кинотеатр «Олд Вик» в Милфорде на дневные сеансы классики кино.

Я прижала манжету к щеке и вдохнула. Папы не было уже шесть месяцев, но присущий ему запах одеколона «Олд Спайс» и табачного дыма до сих пор не выветрился.

«Кассиэлю подойдет».

Эта мысль была приятной и одновременно ужасающей.

– Ни за что, – выдавила я сквозь стиснутые зубы. – Абсолютно нет.

Мне показалось, что я мысленно слышу папин голос.

Мне это больше не нужно, тыковка. И тебе тоже. Я навсегда останусь с тобой.

«Я навсегда останусь с тобой» – эта фраза была одной из последних, сказанных мне папой.