Грешник - Скотт Эмма

– Мне пора, люблю тебя, попозже перезвоню. – Я сбросила звонок и посмотрела на Кассиэля. – Серьезно?

Демон свирепо пялился в ответ.

– Наше дело носит частный характер, или я не упомянул об этом?

– Это был мой лучший друг, и я ничего ему не сказала. Он бы решил, что я сошла с ума. На самом деле я и сама не очень уверена, что это не так. Только что ты был… птицей?

– Ворон – мой аникорпус, – пояснил Кассиэль. – Своеобразный способ передвижения на Этой Стороне.

– Ох, ну разумеется. Аникорпус. Ничего необычного. – Я нахмурилась. – Откуда у тебя одежда?

– Вся материя – это энергия. Как только я обретаю одеяние, то манипулирую ее энергией и соединяю со своей собственной. Оно становится частью меня, точно так же, как энергии моих различных тел – ворона, демона, человека. Они все внутри меня. Я могу носить все, что захочу, по своему желанию.

– Ладно. Притворюсь, что все поняла. – Я заправила прядь волос за ухо. – Но, когда я тебя впервые увидела, на тебе определенно не было одеяния.

– Чтобы манипулировать энергией, нужна сила. На тот момент у меня ее не было.

– Разумеется. – Я покачала головой. – Погоди. Я раньше уже видела тебя в образе ворона. Когда впервые нашла. У меня был сон или видение о подвале в храме.

Кассиэль, занятый рытьем в моих кухонных шкафчиках, замер.

– Ты видела храм? – спросил он, не оборачиваясь.

– Мне показалось, что да, но я не уверена. Там было довольно темно. А еще много крови и… горя. Кажется, твоего горя.

Демон еще мгновение помолчал, а затем возобновил ревизию полок.

– Это потому, что мы стали связаны после того, как ты произнесла мое истинное имя. Моя сущность просочилась в твою. Ничего больше.

– Но это видение возникло до того, как я произнесла твое имя…

– Твои припасы неудовлетворительны, Люси Деннингс, – произнес Кассиэль, все еще стоя ко мне спиной. – Удивительно, как ты выживаешь на таком скудном пропитании.

Он менял тему разговора, но я не стала придавать этому значения, больше поглощенная тем, как мужское присутствие Кассиэля заполнило мою маленькую кухню. Я не жаловалась, что при первой встрече увидела его обнаженным, но обтянутое одеждой стройное, мускулистое тело выглядело особенно эффектно.

«И черный – это абсолютно его цвет».

Я оборвала свои похотливые мысли о демоне и прокашлялась.

– Погоди, а где именно ты обрел одеяние?

– Я вселился в мужчину моего роста и телосложения, пока он ждал в очереди, чтобы попасть в ночной клуб, – ответил Кассиэль, выныривая из моего шкафа с коробкой «Поп-Тартс»[10]. Он разорвал упаковку и позволил обертке из фольги упасть на пол. – Я не чудовище. Разрешил ему оставить себе нижнее белье.

– Ты в него вселился?

– Почему тебя это шокирует? В ваших фильмах и книгах мало правды о моем роде, но одержимость демонами, как правило, описана точно. – Кассиэль склонил голову набок. – Уриэль проболтался в свое время. Вся эта грязная история с монахинями в 1634 году.

Я едва не заскрежетала зубами, но взяла себя в руки.

– А ты не задумывался над тем, что почувствовал этот парень, внезапно обнаружив себя голым на публике?

Кассиэль тупо уставился на меня, жуя печеньку.

Я закатила глаза.

– Слушай, если ты собираешься стать лучше, тебе нужно научиться хоть немного сопереживать. И ты больше не можешь воровать. И вселяться в людей тоже, ради всего святого.

– «Лучше» будет недостаточно, Люси Деннингс. Учитывая масштабы моих прегрешений, для искупления потребуется нечто грандиозное. Кстати, ты подумала о моей проблеме?

– Эм… нет. Я проснулась, а тебя нет. И решила, что сама все выдумала.

– Пока ты «выдумываешь», мое время подходит к концу. На данный момент у меня осталось десять дней.

– Если у нас ничего не получится, ты навсегда останешься демоном?

Он довольно долго медлил с ответом.

– Да.

– Но что?..

– Довольно, – отрезал он. – У меня нет времени на твои бесконечные расспросы.

Я обхватила себя руками.

– Ты в плохом настроении.

– Я нервничаю, – ответил Кассиэль. – Я явился на Эту Сторону не для того, чтобы весь день сидеть в твоей крошечной квартирке. И, смею добавить, тебе тоже не следует этого делать.

– Что это должно означать?

– В твоем распоряжении весь Нью-Йорк, а ты прячешься здесь.

У меня обожгло щеки.

– Это неправда. Я хожу на прогулки и… занимаюсь всякими делами.

– Насколько мне известно, нет.

– Вообще-то тебе не следовало за мной следить.

Кассиэль пожал плечами, вгрызаясь во второе печенье.

– Ничего не мог поделать. Мне нужен был человек, который не пострадает от моего влияния. Твой свет еще не потушен. Пока.

– У меня есть свет?

Он с трудом сдерживал раздражение, как будто эта информация была общеизвестной, а не совершенно безумной.

– Между царствами живых и мертвых есть Завеса. – Кассиэль поднял свое печенье, изображая барьер. – Люди существуют на Этой Стороне. А мертвые – по Другую Сторону. Демоны толпятся как можно ближе к Завесе, чтобы выполнять свою работу с человечеством. Как мотыльки, привлеченные светом, голодные и отчаянно нуждающиеся в пище.

Я представила себе крылатые, извивающиеся тела в темноте, пускающие слюни на фоне тонкой занавески и пытающиеся добраться до людей по Другую Сторону.

– А ангелы? Они когда-нибудь переходят на Эту Сторону?

– Некоторые да. Если у них здесь есть незаконченные дела.

– Мой отец?..

– У него есть незаконченное дело. Он не расскажет мне, в чем оно заключается, так что не спрашивай.

Я вздрогнула от резкого тона Кассиэля, чувствуя себя как отчитанный ребенок. Меня бесило, что любое взаимодействие с моим отцом проходило через демона, тогда как мне ужасно хотелось остаться с папой наедине и высказать ему все, что не успела при жизни.

Тесное пространство наполнилось душным, горячим напряжением, пока тишину не прорезал низкий, с нотками нежности голос Кассиэля:

– Твой отец говорит, что сожалеть не о чем, Люси. Все, что осталось недосказанным между вами, он читает в твоем сердце.

От слез защипало глаза.

– Правда?

– Правда.

Я судорожно вздохнула.

– Спасибо, Кассиэль.

Он кивнул, и его колючая злость смягчилась до чего-то почти теплого. Мгновение тянулось, мы встретились взглядами, и я почувствовала странную щемящую боль ностальгии, хотя и не могла точно сказать, от кого из нас она исходила. Словно ток, пробегавший от меня к нему и обратно. Едва слышимый телефонный разговор. Я не могла разобрать слов, но у меня было чувство, которое возникает, когда я закрываю любовный роман, – желание чего-то, мне не доступного.

Или больше не доступного.

6

– Нас ждут дела, – заявила я, покачав головой. – Тебе нужна грандиозная идея по спасению, а мне – платье для рабочего мероприятия в эти выходные. Можем прогуляться до «Мейси»[11] на Геральд-сквер и по пути устроить мозговой штурм.

«Ну а кто ж не ходит со своим демоном по магазинам?»

Меня не отпускало ощущение, что я попала в ловушку странного бредового сна. Но я не спала, в окно лился солнечный свет, а на моей кухне сидел красивый мужчина, жевал печенье и просил меня помочь спасти его душу.

– Только в душ схожу и переоденусь. – Я собрала кое-какую одежду, чтобы взять ее с собой в ванную. – Можешь пока посмотреть телевизор или… продолжать то, что ты делаешь.

Кассиэль обнаружил в холодильнике кочан салата айсберг и с громким хрустом откусил от него кусок.

Я приняла душ, переоделась в платье-футболку с темно-синим верхом и лоскутным рисунком по низу. Бесформенное и свободное. Мой любимый стиль, чтобы скрыть небольшой животик и бедра, которые определенно соприкасались между собой с внутренней части.

Затем заставила Кассиэля подождать, пока убирала с кухонного стола кусочки салата и крошки от печенья. По-видимому, на Другой Стороне не существовали ни правила поведения за столом, ни тараканы. Мы вышли на апрельское солнце потрясающего субботнего утра.