Разведрота Иванова, вся епталогия в одном томе - Merlin

Обрисовка обстановки заняла не более пяти минут и прервалась майором, вбежавшим в баню с раскрасневшимся лицом.

— Так, капитан. Получен приказ — связисты не подвели, связались со штабом полка. Так как у нас первый пленный фельдфебель на участке нашей армии, велено немедленно доставить его в штаб армии. Так как здесь охранять больше нечего и нечем, доставлять будем под охраной всего батальона. При отсутствии местного населения эвакуировать гражданских не удастся, поэтому на сборы — десять минут. Танк — взорвать оставшимися снарядами и гранатами, машины — сжечь, хоть сеном обложи. Лейтенант, боцман — бегом за мной, на той стороне реки через пять минут будет штабная машина.

Когда Иванов и Сидоров пробегали вслед за майором мимо крыльца сельсовета, вместе с Петровым из избы выбежал еще один штатский в кремовых чесучовых брюках, заправленных в сапоги, в расшитой косоворотке и сером пиджаке. Подбежав к майору, остановил его и произнес звенящим от напряжения голосом:

— Майор! Разреши присоединиться к твоему отряду? Призыву, правда, не подлежу, как классово враждебный элемент, но как доброволец и штабс-капитан в отставке пользу принести могу существенную.

— Кто такой? Толком говори — видишь, времени в обрез!

— Ну ты блин дремуч, майор! Тебе же русским по белому говорят — штабс-капитан в отставке, граф Вяземский! Счетоводом в сельсовете работаю! Только где он — сельсовет-то? Германца же и в ту войну с дерьмом мешал, а возьмешь меня сейчас — и нынче огребут они у меня по самое не балуйся! Вдобавок, двигаете вы, как я понимаю, к Смоленску уже, а там мое поместье родовое, каждый куст мне там знаком и лично приятен. Ну так что, берешь? Или тут подыхать оставишь?

— Ладно, хрен с тобой. Эй, Еремин, запиши еще в батальон графа Вяземского! А чем воевать-то будешь, вашбродь?

— Не сцы, майор, наган твой не отниму! — с этими словами Вяземский достал из-под пиджака отливающий синевой прикладной маузер без кобуры и ласково передернул затвор. — Пока вот этим повоюю, а там уж как придется.

Переправившись через реку, Иванов увидел мчащуюся к переправе полуторку. Взвизгнув тормозами, полуторка остановилась рядом с майором, и водитель крикнул ему, что немца и захвативших его окруженцев нужно загрузить в кузов, а сам батальон должен своим ходом отойти на заранее указанный рубеж обороны. Майор, притянув Иванова за гимнастерку поближе к себе, тихо проговорил:

— Слышь, лейтенант, захвати с собой графа. Это он мост спалил. И мне объяснил, почему. Мы б его все одно не удержали бы, а без моста немцам крюку лишних двадцать верст. Понимает он, вижу, в деле военном, но как классово чуждый элемент его шлепнут ведь не думая. А скажешь, что он тоже немца брал — может и не шлепнут, воевать оставят. Сам видишь, не ладится у нас что-то, которую неделю отступаем, от батальона взвод остался, короче пользы от него точно будет больше чем вреда. Давай, лейтенант, хрен лишь тут…

— Хорошо — так же хрипло ответил Иванов. — Эй, Вяземский, лезь в кузов — уже полным голосом скомандовал он графу.

В кузове у заднего борта уже сидели четверо солдат с отъевшимися рожами, красными петлицами и сжимающими новенькие автоматы ППШ пудовыми кулаками. Вновьприбывшие сгрудились у кабины, немца, снова связанного по рукам и ногам, положили в середину кузова на свернутый в несколько слоев брезент.

Выбросив фонтаны грязи из под колес, полуторка помчалась на восток.

Убедившись, что за ревом мотора полуторки с оторванным глушителем конвоиры (а ничем иным краснопогонные мордовороты и быть не могли) их не слышат, Иванов растолковал сгрудившимся, укрывающимся за кабиной от дождя и ветра Петрову, Сидорову и Вяземскому предложенную майором диспозицию. Возражений не последовало. Уточнив мелкие детали, Иванов, Петров и Сидоров быстренько, как бывает со смертельно уставшими людьми, задремали, а Вяземский, стараясь укрыть задремавших полами выданной ему Ереминым шинели, задумчиво напевал «Врагу не сдается наш гордый „Варяг“».

Спустя полтора часа полуторка въехала на улицу небольшого городка. За время путешествия никаких особых происшествий не произошло, если не считать налета «Мессера», который на бреющем полете обстрелял одиноко едущую машину из пулеметов, выбив пару досок из заднего борта. Прежде чем ехать в штаб, водитель на минуту завернул к расположенному на окраине городка госпиталю, расположенному в бывшей районной больнице, где два раненых «Мессером» конвоира были отправлены в операционную, а оба убитых — в морг. Приемная сестра, оглядев пленного, сказала, что в медицинской помощи тот не нуждается, а штаны ему пусть в штабе меняют. И через пять минут полуторка остановилась у здания райкома партии, в котором теперь размещался штаб армии. Вид выгружаемого из кузова немца заставил обернуться многочисленных солдат и офицеров, внешне беспорядочно снующих на площади перед райкомом. В адрес фрица посыпались многочисленные соленые шуточки, особо подчеркивающие состояние форменных брюк фельдфебеля. Впрочем, шуточки быстро прекратились, так как не понимающий по-русски фашист на них не реагировал во-первых, а во-вторых, немца быстро утащили в открывшиеся двери обкома. Вышедший из этих дверей капитан-пехотинец о чем-то тихо спросил водителя, а затем пригласил четверку следовать за ним.

Внутри обкома четверку привели в кабинет, где за столом сидел толстый лысый полковник, поминутно утирающий запотевшее лицо большим клетчатым носовым платком, а в углу стоял высокий стройный майор госбезопасности.

— Полковник Баранов, начальник штаба армии — представился полковник. А это — небрежно махнув в угол рукой — майор Опричишвилли, из СМЕРШа. Вижу, старшим по званию будешь тут ты, лейтенант (полковник умышленно опустил слово «младший», поскольку разговор предстоял не скорый, а повторять каждый раз при обращении к младшему лейтенанту слово «младший», тем самым затягивая и без того небыструю процедуру дознания, полковнику не хотелось, да и не очень гармонировало тут «старший по званию» и «младший лейтенант» в одном предложении). Так ты давай и докладывай, кто, что и откуда.

— Разрешите доложить, товарищ полковник, — начал доклад Иванов.

— Докладывай, — разрешил полковник.

— Я, младший лейтенант Иванов, принял первый бой на границе нашей Родины СССР в 4 часа 20 минут по Московскому времени на территории границы нашего погранучастка в составе наряда из двух человек — меня и рядового Васюткина. Рядовой Васюткин геройски погиб в бою, а я с боями прорывался из окружения до сегодняшнего утра в течение двух недель почти. В процессе боев встретил и мобилизовал штатских Петрова и Вяземского, а затем — возвращающегося из отпуска боцмана Сидорова. При форсировании железной дороги отрядом был уничтожен охранный отряд на железнодорожном переезде под командованием фельдфебеля, Петров его фамилию знает, фельдфебель как командир отряда взят в плен и доставлен в расположение наших частей. Личный состав в процессе ликвидации вражеского отряда проявил мужество и героизм, потерь нет.

— Дополнения, возражения? — спросил полковник у стоящих перед ним Петрова, Сидорова и Вяземского.

— Дополнений и возражений по сути не имеется, — за всех ответил Петров. Только вот хочу отметить, что личное оружие числом в два ППД было найдено в лесу брошенным в исправном состоянии и с полным боекомплектом. Учитывая, что ППД состоят на вооружении в основном войск НКВД, хочу по этому поводу сделать представление присутствующему здесь майору СМЕРШа.

— А где вы, товарищ Петров, были до 1917 года? — неожиданно вступил в разговор молчащий до сих пор особист. Занимались чем?

— Где, где! — начал было отвечать Петров. Но, скомкав напрашивающийся ответ, перефразировал — не родился я еще к тому времени. Восемнадцатого года я. А род занятий у меня разнообразный был. С десяти лет работал форточником, с пятнадцати — на гоп-стоп переквалифицировался, а с восемнадцати и по 20 июня сего года включительно — рос над собой на стройках коммунизма. Направлен был для работы в Брест, да вот не доехал.

— Ну ладно, к вам претензий не имею. К боцману тоже — пока. А вот товарищ Вяземский… Фамилия мне ваша смутно знакома. Не напомните ли, мы не встречались?

— Никак нет, майор. Последние двадцать лет счетоводом в сельсовете работал. Разве что с отцом вашим пересекались. Да вряд ли, тех уже давно в лагерях перевоспитали. А насчет фамилии знакомой — так следующая деревня «Вяземское» называется. Вы сюда когда ехали, видать вывеску и прочитали…

Майор вытащил из планшета карту, поглядел на нее.

— Да, так оно и есть. Ну тогда у меня претензий нету. Однако предложение — появилось. Полковник, во многих частях существенный некомплект личного состава, и я считаю нецелесообразным отправлять этих в тыл. На флот — сообщим насчет боцмана, пограничники и так по нашему ведомству проходят, а гражданских — мобилизуем вторично, официально уже, по месту службы. Это — первое. А второе — товарищи прошли тылами немцев и без потерь, языка даже взяли. Вяземский, гляжу, местность прекрасно знает. А в дивизии Лапушкина в разведроте только связистки и остались. Посему предлагаю этих орлов направить в разведроту Лапушкину. Где Лапушкин находится, знаете? — повернулся он к четверке.