Разведрота Иванова, вся епталогия в одном томе - Merlin

Merlin

Разведрота Иванова

Coppyright notice

Все права на настоящий текст принадлежат, в соответствии с законами России и международным законодательством, Мерлину, начиная с 2004 года.

Данное право получено Мерлиным по праву первой публикации, должным образом зарегистрировано и хрен его кто оспорит.

Любое коммерческое использование настоящего текста, целиком или частично, а так же в виде отдельных цитат или произвольных коллекций цитат (в том числе и искажающих дух и смысл настоящего произведения) без письменного разрешения от Мерлина является противозаконным и будет преследоваться по всей строгости закона и иных допустимых мер воздействия.

В исключительных случаях, когда автор-крохобор не желает выплатить Мерлину причитающиеся по закону роялти, или же автор-голодранец не в состоянии их оплатить, а самому заработать страсть как хоцца, допускается использование отдельных цитат или коллекций цитат в форме «адаваре» — то есть с указанием после каждой индивидуальной цитаты (в том числе использованных и в составе коллекций) прямого указания на авторство Мерлина в форме:

(по лицензии Мерлина, действующей с 2004 года отныне и присно и во веки веков)

Любое произведение, опубликованное без письменного разрешения Мерлина или без указания авторских прав Мерлина в вышеприведенной форме, по умолчанию считается опубликованным в соответствии с «Общей лицензией Мерлина», то есть свободным для любого некоммерческого использования, включая свободное копирование и распространение в любой форме, не предусматривающей извлечения коммерческой выгоды (в том числе и от выгоды от продаж носителя произведения).

Настоящая книга публикуется на условиях Общей лицензии Мерлина.

Вот.

Пролог

1 2 3 4 5 6 7 8 9 0

А а Б б В в Г г Д д Е е Ё ё Ж ж З з И и Й й К к Л л М м Н н О о П п Р р С с Т т У у Ф ф Ч ч Ц ц Ч ч Ш ш Щ щ …

Буквы выглядели так, будто их писали каким-то очень мягким стальным пером, причем писали, нажимая на это перо очень сильно: концы штрихов получались тоненькими, а серединки — непропорционально толстыми. Но тем не менее, выглядели они красиво, хотя и необычно. После буквы Щ невидимая рука несколько раз попыталась изобразить что-то непонятное, но останавливалась, и неуклюжие крокозябры быстро таяли, подобно каплям воды на раскаленной сковородке. Но спустя еще несколько секунд к владельцу руки видимо вернулась уверенность, и быстро, буквально на несколько мгновений, «урок чистописания» завершился и на листке появились последние буквы:

Ь ь Ы ы Ъ ъ Э э Ю ю Я я!!!

Никаким волшебством тут и не пахло: вырванный из тетрадки листок в косую линейку был всего лишь изображением на мониторе.

— Это что? Сокровенное желание дошкольника? — с каким-то испугом спросила девушка.

— Секундочку, уточню: детей вроде тут не было — и молодой человек, увеличив на своем экране клетку большой таблицы, прочитал:

— Хиденори Тойода, Ниигата, восемьдесят шесть лет. Японец, наверное всю жизнь мечтал выучить русский язык. А пишет-то кисточкой!

— Жалко старичка… — но договорить девушка не успела. Листок в косую линейку исчез с ее монитора, и на экране появилось изображение белого транспаранта с ярко-красными буквами. Надпись на транспаранте гласила:

— Русские варвары! Убирайтесь с оккупированных Северных Территорий!

— Хотя, наверное, не очень жалко…

— Но результат-то…

На огромной, буквально во всю стену, панели вспыхнувший было солнечно-желтый квадратик вдруг сменил цвет на алый, замигал и погас — оставив черное пятно в занимавшей всю панель матрице оранжевых огоньков.

— Да, результат отрицательный.

Оба человека глубоко вздохнули и опустили глаза. А когда через несколько секунд снова обратили взор на панель, там уже мигало сразу три голубых квадратика…

1. Равнение на Знамя!

Шел мелкий противный нудный холодный моросящий дождь. В дымке дождя все вокруг казалось каким-то нереальным — и деревья, и кусты, и просвет лесной поляны впереди, в наполненные грязной водой колеи избитой многочисленными колесами грунтовой дороги позади, и полуразрушенная избушка лесника слева, и полусгоревшая полуторка впереди справа, и полуутонувший в болотце танк БТ-7 справа и позади, с сорванной наполовину гусеницей и полуоторванной башней, из которой нелепо торчала дулом к серому небу сорокапятимилиметровая пушка. Пелена падающей с неба воды не только приглушала краски приближающейся осени, но и прятала за шорохом падающих на опавшие листья дождевых капель обычные звуки, выдающие присутствие человека, и казалось, что все вокруг просто дышит спокойствием и умиротворенностью. И лишь ярко-оранжевый гриб-подосиновик, вызывающе торчащий прямо перед носом младшего лейтенанта Иванова, напоминал, что лес вокруг далеко не сказочный, а наоборот вполне реальный и полный различных сюрпризов. Приятных, как сам подосиновик, или не очень, как подпираемая шляпкой подосиновика проволочина, зацепленная одним концом на чеку мины-лягушки.

Иванов, третий день не евший, порадовался, что голод заставил его поближе наклониться к лесному красавцу, осторожно перешагнул проволочину, сглотнул слюну и, внимательно вслушиваясь в шепот окружающего леса, пошел по проселку в сторону востока. Горько шагалось ему. Молодой лейтенант, с гордостью носящий зеленые петлицы, привык думать, что там где находится он, там и пролегает граница. И теперь, шагая на восток, оставив за спиной западную границу своей самой советской страны, он с горечью думал, что и сама граница шагает вместе с ним всё ближе и ближе к столице.

— Интересно, — размышлял Иванов, — сорвет подосиновик чеку с мины-лягушки или успеет состариться и сгнить раньше? Сухой хлопок взрыва и свист разлетающейся шрапнели подсказал Иванову, что гриб закончил рост, возможно тем самым спасая чью-то жизнь, и вернул его мысли в грустное русло.

Горькие раздумья несколько притупили его бдительность, и Иванов не сразу заметил сидящего у дороге штатского. Штатский сидел на поваленном дереве и грыз травинку. Прищуренные глаза его довольно ехидно смотрели на шагающего Иванова. Лейтенант совал с плеча винтовку и хриплым голосом спросил:

— Кто такой? Куда сидишь?

— Устал, вот и сижу. Петров моя фамилия. А ты, пехота, далеко ли собрался?

— Я тебе не пехота, а лейтенант пограничной службы. Иду по служебным делам. Немцев видел?

— А чего их видеть-то? Вот еще с полверсты пройти, так переезд будет за поворотом, на переезде — пост, смотри на них, сколько хочешь. Только я на них уже насмотрелся, чего-то больше не хочется.

— Документ есть?

— Ну это само сбой, как же без документу. На, полюбуйся.

Штатский протянул Иванову сложенную вчетверо бумажку. Развернув ее, Иванов убедился, что перед ним находится действительно Петров Петр, 18-го года рождения, русский, неженатый, освобожденный за хорошее поведение досрочно. Бумажка как раз и была справкой об усрочно-дословном, как было напечатано, освобождении.

— За что сидел? — поинтересовался Иванов, возвращая справку Петрову.

— Да так, пустяки. Драка на танцплощадке…

— И за драку схлопотал десять лет?

— Нет, за двух невинно убиенных в той драке. Но вопрос этот, как мне кажется, несколько утратил актуальность, поскольку я свое отсидел и вышел на свободу с чистой совестью. Более актуальным мне представляется обсуждение направления вашего дальнейшего передвижения, товарищ младший лейтенант пограничной службы, поскольку переезд охраняется немцами, а иного пути на восток здесь, собственно говоря, и нету. Проверено на себе.

— А наши-то где? Ты не в курсе случаем?

— Судя по стрельбе, до фронта километров десять-двенадцать будет. И если, допустим, переезд форсировать удастся, то к вечеру можно и до своих дойти.

— А что за охрана на переезде?

— Вот этого вопроса я от вас, товарищ младший лейтенант, и ждал. Переезд охраняют три немецко-фашистские гадины с мотоциклом и пулеметом. Поскольку железнодорожная магистраль тут узкоколейная, и соединяет торфоразработку с торфопредприятием, то есть идет из болота в болото же и особого стратегического значения не имеет, вражеское командование оставило минимальную охрану. Нашей задачей будет воспрепятствовать этой охране воспользоваться возможно имеющимся у них радиопередатчиком. И, по возможности, самим воспользоваться безусловно имеющимся у врагов мотоциклом. Вы со мной согласны, лейтенант?

Иванов вздохнул, выщелкнул из винтовки остававшиеся в ней два патрона, вставил из обратно в винтовку и задумчиво произнес:

— Трое, говоришь…

Петров хмыкнув, привстал со ствола дерева, на котором сидел до этого, опустил руку за ствол и вытащил из-за ствола, держа за вороненый ствол, новенький ППД с вишневым прикладом. — Патронов — завались! — весело прокомментировал он свой фокус. — Тут, похоже, краснопогонники пробегали, побросали все тяжелое… — с этими словами он повторил свой фокус, вытащив за кожаный ремень второй ППД. — Держи, пехота, прорвемся как-нибудь. И, наклонившись в третий раз, вытащил два подсумка, набитых запасными дисками и гранатами.