Будь моей - Линдсей Джоанна

Анна вздохнула. Дела обстояли не так уж плохо, и все можно было еще поправить, если, не мешкая, послать графине другое письмо, но она желала сначала удостовериться, что все поняла должным образом.

— Итак, ты вспомнил о помолвке, которой никогда не существовало, заявил претензии, не имеющие под собой никакой почвы, и сделал это лишь потому, что твой друг мертв и не может опротестовать твое заявление. Именно об этом ты так долго и не решался мне сказать.

— В тот момент, когда я писал письмо, я был пьян. Ты тогда осталась в селе, помогать роженице. Когда эта мысль пришла мне в голову, я счел ее прекрасным решением всех проблем. Собственно говоря, у меня нет ни малейшего сомнения, что, если бы Сергей был жив, наши дети обвенчались бы еще семь лет назад.

— Может быть, и так, но ведь этого не случилось, а сейчас одной твоей уверенности маловато. Ты должен написать графине правду до того, как она пришлет сюда своего сына.

— — Нет.

— Нет?

— Это по-прежнему останется прекрасным решением всех проблем. Глаза Анны сузились:

— Так вот почему у тебя такой виноватый вид! Значит, ты не собираешься исправить то, что натворил?

— Это мой крест, и мне придется его нести, — упрямо ответил Константин, — Подумай, Анна, а вдруг они идеально подходят друг другу? И тогда одна маленькая ложь…

— Маленькая?

— Ну, безобидная, — настаивал он. — Что если благодаря ей соединятся двое людей, которые иначе никогда бы не встретились, а между тем созданы друг для друга.

Анна покачала головой:

— Ты наивный мечтатель. А может, просто Принимаешь желаемое за действительное, чтобы, избавиться от чувства вины?

— Но ведь в этом нет ничего невозможного?

— Это с нашей-то Алин?

Ее скептический тон раздражал его, тем более что он лучше любого другого знал недостатки собственной дочери, но, словно забыв о них, продолжал гнуть свою линию:

— Ведь по крайней мере в одном Александре не откажешь: она красива.

— Этого никто не отрицает. Но разве от ее красоты у нее стало больше поклонников? Ты не хуже меня знаешь, что Алин отталкивает сильнее, чем пленяет, а мужчины обычно не любят преодолевать препятствия. Просто чудо, что англичанин так долго ухаживал за ней и до сих пор пишет ей письма. Хотя, быть может, у него просто хорошие манеры…

Напоминание об иностранце, завладевшем сердцем дочери и при этом не имевшем ни малейшего желания лелеять и хранить эту любовь, было неприятно барону. Если бы англичанин все еще был в России, Константину пришлось бы серьезно задуматься о том, не застрелить ли его. Но, слава Богу, теперь этот мужлан достаточно далеко отсюда!

— Мы с Сергеем были во многом схожи. Он любил прямоту, ненавидел лицемерие и уж, конечно, не был снобом. Я думаю, его сын унаследовал эти качества.

— Помнится, ты говорил, что твой друг был не прочь поволочиться за женщинами?

Ну, конечно, разве женщина может об этом забыть!

— Сергей никогда не питал особой любви к жене, — сухо пояснил барон. — Это был брак по сговору.

Анна бросила на него выразительный взгляд:

— А разве не то же самое ты пытаешься навязать ни о чем не подозревающему мальчику, да еще при этом воображаешь, что сын окажется более верным мужем, чем отец, или Алин согласится на что-то меньшее, чем полная и нерушимая супружеская верность? Ты же знаешь, как ревниво она относится ко всему, что считает своим.

Я знаю твое возражение — Если ты ставишь на эту карту все свои надежды, а между тем даже ни разу не видел этого молодого человека. Кстати, он не так уж и молод, если на шесть лет старше Алин… Ему уже тридцать один и, весьма возможно, он давно женат…

— Он не женат.

— Откуда ты знаешь?

— От Богдана: он был в Кардинии по пути из Австрии, после того как доставил австрийскому герцогу одну породистую кобылку. Богдан знал, что я буду рад получить весточку от Петровских.

Анна пожала плечами в знак того, что возражение принято:

— Хорошо, не женат, но тем не менее он все-таки достаточно взрослый, чтобы принимать решения самостоятельно. И с чего ты взял, что он согласится жениться на женщине, которую ни разу не видел, только потому, что его отец когда-то договорился о помолвке. Он уже не дитя, чтобы беспрекословно подчиняться родительской воле, даже если бы Сергей был жив. И потом: разве Петровских не удивит, что среди их бумаг нет ни единого документа, удостоверяющего, что договоренность о помолвке действительно существует? Ведь после смерти Сергея они наверняка покопались в его архивах.

— Возможно, но у меня есть копия такого документа, и я покажу ее графу, когда он приедет. Граф не усомнится в подлинности подписи своего отца.

— Ты ее подделал?

— Это нетрудно, надо только немного попрактиковаться. Что же касается вопроса о том, как молодые воспримут известие о помолвке… — Константин помолчал и добавил почти бесстрастно: , — Видишь ли, речь идет о чести. Хоть я и пожертвовал своей, для них это окажется ловушкой.

— А что если у твоего кардиица другие взгляды и для него слово чести — пустой звук?

— Он сын Сергея, — возразил Константин, словно этого было достаточно, чтобы объяснить причину его уверенности.

Анна вздохнула. Было ясно, что все ее доводы пропали втуне. Проклятое русиновское упрямство! Вся семейка этим отличалась, но отец и младшая дочь — особенно. Стоило им закусить удила, и все старания переубедить их были напрасны.

Хотя Константина и угнетало сознание собственной вины, он цепко держался за свои доводы и считал это оправданием. Русинов желал своей дочери счастья, счастья любой, ценой.

Анна понимала его и не могла винить: все родители желают своим детям счастья, но ведь его можно понимать по-разному: существует по меньшей мере сто определений счастья, но ни одно из них не похоже на другое.

После восьми лет совместной жизни, в течение которых Константин снова и снова делал Анне предложение, ему следовало бы уяснить, что не всякая женщина лелеет мечту о браке.

Решив по крайней мере попытаться втолковать это барону, она нежно коснулась его руки:

— Мне кажется, Алин вовсе не чувствует себя несчастной. Ты предоставил ей свободу, и она наслаждается ею. Ей нравится возиться с лошадьми, а муж никогда бы ей этого не позволил. У нее здесь друзья, и потом… она обожает тебя — конечно, когда вы не ссоритесь… Хотя, откровенно говоря, я думаю, ей нравятся даже ваши баталии. Тебе никогда не приходило в голову, что Алин вообще не создана для семейной жизни? Брак скорее всего стеснял бы ее, чтобы не сказать, душил… Конечно, если она встретит человека, столь же равнодушного К условностям, как и сама… Но это маловероятно.

— Или такого, который полюбит ее достаточно сильно, чтобы предоставить ей некоторую свободу, — перебил барон, — но будет способен отучить of всяких опасных выходок — ведь она то и дело рискует свернуть себе шею…

Барон, казалось, приходит в ярость от собственных слов, и Анна рассмеялась.

— Так, стало быть, ты хочешь убить сразу двух зайцев? — Она просияла, довольная своей догадкой. — И ты всерьез считаешь, что муж способен справиться с ее бесшабашностью, если даже тебе это не удалось?

— В любом случае беременность, положит этому конец.

Это был серьезный аргумент. Материнство в корне бы изменило образ жизни Алин и уж по крайней мере удержало ее от участия в бешеных скачках. К тому же Александра от природы умела обращаться с детьми, и хотя никогда не говорила об этом, но, возможно, мечтала о собственных. И ведь собиралась же она замуж за англичанина, и даже страстно этого желала. Значит, в принципе не имела ничего против брака.

Анна вздохнула. Надо взять себя в руки, а то она, того и гляди, наградит Константина аплодисментами за его безумную затею.

— Мы отвлеклись от главного, — решительно сказала она. — Ты вообще понимаешь, что происходит? Ты толкаешь Длин и сына своего друга на брак, которого ни тот, ни другой не ожидают, и весьма вероятно, что они возмутятся — по крайней мере Алин-то уж наверняка. А вдруг они не подойдут друг другу? В такой ситуации их знакомство принесет больше вреда, чем пользы. Все может кончиться тем, что Алин просто возненавидит мужа, а это едва ли обещает ей ту счастливую жизнь, которую ты предвкушаешь.