Таинственное исчезновение Агаты Кристобаль - Виктор Чугуевский

Поминутно вздрагивая от вспышек и громыханий за окном, Агата слушала шелестящий шум водных потоков, и оживляла в памяти зафиксированные фотокамерой прошлые события. За этим монотонным занятием, она не заметила, как задремала.

Как и любая старушка, Агата имела, за отсутствием близких подруг, легкомысленную приятельницу, с которой можно было запросто поболтать о всяких умонастроениях и тайных делишках деревенской жизни. Такова была Бернардина, дама средних лет, жена сельского врача и судмедэксперта Кольриджа. Разница в возрасте не мешала женщинам находить общие темы, исходя из собственных интересов, и притом умело маневрировать и сохранять дистанцию в межличностных отношениях.

Полгода назад, у Бернардины пропало бабушкино жемчужное ожерелье и она вся извелась, плача в рукава Агаты и жалуясь на коварство и несправедливость жестокого мира. Она даже привлекла полицию. Инспектор Сильвестр Уэбб, молодой человек, отдаленно похожий на Оскара Уайльда, быстро распутал это дело. Семейная реликвия завалилась в щель ящика комода. Оказалось, эта нелепая оказия случилась в день общественного приёма у ленд-лорда Хамфри Кавендиш, в честь юбилея супружеского союза с леди Беатрис, которую старый эсквайр ласково звал Трикси. Прийдя со званного раута, пьяная Бернардина не помнила, как разоблачилась и легла в постель. А неделю спустя, желая почистить помутневшие перлы, обнаружила пропажу. И кого только она не обвиняла. Даже подумала, грешным делом, на непогрешимую Агату, хотя та и навещала ее два раза! В результате безосновательных подозрений, уже после нахождения ожерелья, Бернардине стало стыдно и неудобно перед людьми и она зачастила к вдове викария, задабривая её различными, пустяковыми подарками в виде ненужных безделушек, которыми полон дом, а расставаться с ними жалко.

В этот день, после обеденного ленча, когда ливень закончился, супруга доктора вновь заявилась к Агате, чтобы поболтать и в последний раз загладить вину за свои грязные мысли. Незваная гостья требовательно позвонила в колокольчик. Хозяйка дома очнулась от дремы, с трудом поднялась с дивана, уронив на ковер фотоальбом, и пошла открывать дверь. Откровенно говоря, ей надоели частые визиты Бернардины, с её неумолкаемым щебетом о блеске чужого богатства и о том, как бы ей хотелось попасть в Голливуд, на оскароносную номинацию, и блеснуть там своей шикарной бижутерией, внешне не отличимой от настоящих сокровищ, и утереть нос заносчивым звездам кино.

– Привет, подружка!– сказала Агата, принимая очередной презент.– Симпатичная чашечка с блюдцем! Как говаривал мой святой муж о нравах прихожан, – на тебе боже, что мне негоже…

– Да, уж, скопилось, не знаешь куда девать, а дарить приятно!– нисколько не смутившись, произнесла заклятая подруга. Она привыкла к откровениям Агаты, прочно вышколенной викарием с помощью десяти заповедей и прочих нравоучительных цитат из Святого Писания.

Так как на улице было еще сыро, они расположились в гостиной, за ломберным столиком, у камина. Агата заварила жасминовый чай и выложила недоеденный бисквит с клубничным джемом. Муха Фелисия тоже угостилась ванильной крошкой. Гостья заметила валявшийся на ковре, возле дивана, альбом с фотографиями и иронично заметила:

– Освежаешь в памяти викторианскую эпоху?

– Нет, просто любовалась собой,– пояснила Агата, убирая альбом в ящик комода. Разговор не клеился. Бернардина молча пила ароматный напиток, с виноватыми ужимками подергивая плечами, а затем восхищенно выпалила:

– Ты представляешь, Хряк по имени Барлоу, ну, тот, кого недавно выкрал бродяга, с целью выкупа, может извлекать какие-то там корни, да еще в квадрате! Для меня умножение и деление – запредельные математические действия, а он извлекает, да извлекает! Не правда ли, какой он умница?

– Ну и что! Мой Гильям прочёл всего Шекспира и знает назубок все его сонеты,– невозмутимо изрекла Агата. Тогда Бернардина, скривив свой пухлый ротик, сказала:

– Ужасная буря была, я чуть не сошла с ума!

– На Бермудских островах, подруга, бывает и хуже!

– Не знаю, я там не была, конечно, но сегодняшний ураган чуть не сорвал нашу крышу и не унес в небо бедного Джорджа. Он прочищал каминную трубу, она что-то дымит, невозможно находиться в доме…

– Милая, вызвали бы настоящего трубочиста, он все-таки профессионал, а не какой-то там дилетант с дипломом врача!

Агата не любила, когда люди занимались не своим делом, подвергая себя и окружающих опасности. Обучился на врача, будь добр – лечи, и не суйся, куда тебя не просят.

– Мой Джордж на все руки мастер!

– Он, что, сторукий великан Эгион? Или Шива?

– Нет, он доктор!– слегка озадачилась Бернардина.– Пациенты его любят и у него отличные рекомендации. Думаю, через годик-другой переедим в Лондон!..

– Вот так новость, подруга!– удивилась Агата.– Там, что, не хватает трубочистов?!

– Скажешь тоже!– оскорбилась уязвленная Бернардина и, поджав губки, спохватилась.– Ой, мне, кажется, пора!

Она резко встала, вспугнув муху Фелисию, и удалилась с высоко поднятой головой.

– Прости за камуфлет, милая!– сказала ей в спину Агата.– Ты же знаешь, я что думаю, то и говорю…

Но гордая гостья даже не обернулась и, по пути к припаркованной машине, так задрала свой курносый носик, что споткнулась об гусака Патрика, вразвалочку гулявшего по дорожке, вдоль заборчика.

– Чуть не убили!– проворчал тот сердито.– Под ноги надо смотреть, леди!

– Нечего под ноги кидаться, самоубийца!– парировала дама, вся внутри клокоча от плохого настроения.

Подглядывая в окно, Агата усмехнулась и задернула штору. Теперь Бернардина не скоро появится, подумала старушка и пошла дальше отлеживать бока на любимом диване покойного викария. Но вскоре ей наскучило смотреть в потолок и наблюдать на абажуре муху Фелисию. Налив в лейку воды, она зашаркала тапочками, через кухню во дворик, к маленькой оранжереи, где в горшках цвели нежные орхидеи.

Сама теплица, на удивление, ни капельки не пострадала, за исключением одного стеклышка на самом верху, и то, оно треснуло и протекало ещё до урагана. Мурлыкая под нос детскую песенку про Мэри и барашка, Агата напоила тропические растения и обстоятельно прополола их от нахальных сорняков. Утомившись стоять, она вернулась в дом, села в плетеное кресло-качалку, немного покачалась, припоминая своё далекое детство, как с отцом и матерью прогуливалась по хрустящему вереску и вдыхала его упоительный терпкий запах, а потом задремала, совсем как ребёнок после неугомонного баловства. Погружаясь в сон, старая женщина интуитивно ощутила на себе чей-то пристальный взгляд из окна. Сквозь смеженные веки, она увидела там зыбкий образ маленького существа с заостренными ушками. Он был очень похож на знакомого эльфа…

Агата вспомнила, что однажды, ещё маленькой девочкой, она случайно заплутала в лесу и на лужайке, освещённой вечерней луной, увидела хоровод эльфов. Хрупкие создания порхали, как бабочки и хохотали до слез. Увидев её, они упорхнули в лес, кроме одного эльфа.