Хромосома Христа, или Эликсир Бессмертия. Книга пятая - Владимир Колотенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пожалуйста…
И беру следующий комочек. Все, что я сейчас делаю – мне в радость. Когда приходит очередь пятого или шестого воробышка, кто-то из моих сверстников, несясь мимо меня, вдруг останавливается рядом и замерев, смотрит на мои руки. Он не может поверить собственным глазам: воробей в руках?!!
– Как тебе удалось поймать?
Я не отвечаю. Кто-то еще останавливается, потом еще. Бегающие, прыгающие, орущие, они вдруг стихают и стоят. Как вкопанные. Будто кто-то всевластный крикнул откуда-то сверху всем: замрите! И они замирают. Все смотрят на меня большими ясными удивленными глазами. Что это? – вот вопрос, который читается на каждом лице. Если бы я мог видеть себя со стороны, то, конечно же, и сам был бы поражен. Нежный зеленовато-золотистый нимб вокруг моей головы, словно маленькая радуга опоясал ее и мерцает, как яркая ранняя звезда. Потом этот нимб будут рисовать художники, о нем будут вестись умные беседы, споры… А пока я не вижу себя со стороны. Я вижу, как они потихонечку меня окружают и не перестают таращить свои огромные глазищи: ух ты! Кто-то с опаской даже прикасается ко мне: правда ли все это? Правда! В доказательство я просто разжимаю пальцы.
«Чик-чирик…»
– Зачем ты отпустил?
Я не отвечаю. Я беру седьмой комочек. Или восьмой. Они видят, что я беру глину, а не ловлю птиц руками. Они это видят собственными глазами. Черными, как маслины. И теперь уже не интересуются нимбом, а дрожат от восторга, когда из обыкновенной липкой вялой глины рождается маленький юркий звоночек:
– Чик-чирик…
Это «чик-чирик» их потрясает. Они стоят, мертвые, с разинутыми от удивления ртами. Такого в их жизни еще не было. Когда последний воробышек взмывает в небо со своим непременным «чик-чирик», они еще какое-то время, задрав головы, смотрят заворожено вверх, затем, как по команде бросаются лепить из глины своих птичек, которых тут же что есть силы бросают вверх. Бросают и ждут.
«Бац, бац-бац… Бульк…»
Больше ничего не слышно.
– Послушай, – кто-то дергает меня за рукав, – посмотри…
Он тычет в нос мне своего воробышка.
– Мой ведь в тысячу раз лучше твоего, – говорит он, – и глазки, и клювик, и крылышки… Посмотри!
Он грозно наступает на меня.
– Почему он не летает?
Я молчу, я смотрю ему в глаза и даже не пожимаю плечами, и чувствую, как они меня окружают. Они одержимы единственным желанием: выведать у меня тайну происходящего. Я впервые в плену у толпы друзей.
А вскоре их глаза наполняются злостью, они готовы растерзать меня. Они не понимают, что все дело в том… Они не могут допустить, что…
У них просто нет нимба над головой, и в этом-то все и дело!..
Я этого тоже не знаю, поэтому ничем им помочь не могу. В большинстве своем они огорчены, но кто-то ведь и достраивает плотину. Ему вообще нет дела до птичек, а радуги он, вероятно, никогда не видел, так как мысли его увязли в липкой глине.
Затем они бегут домой, чтобы рассказать родителям об увиденном. Они фискалят, доносят на меня и упрекают в том, что я что-то там делал в субботу. Да, делал! Что в этом плохого? И наградой за это мне теперь звонкое «чик-чирик». Разве это не радость для ребенка?!
Им это ведь и в голову не могло прийти: я еще хоть и маленький, но уже Иисус…
Потом, повзрослев, Он добавил:
– Да, и вот еще что: каждый день, каждый день, встав на цыпочки, я тянусь к Небу, к Христу…
И к кресту, тоже…
– И тут Тина, – предполагает Лена, – конечно же, не могла не…
– Нет-нет, – возражаю я, – как раз Тина-то и…
– Нет, правда?
– Да, – киваю я, – правда! Она-то как раз и пришла к выводу, что…
Лена соглашается.
– Когда Он совсем уже вырос, – продолжаю я, – стал взрослым мужчиной, мужчиной с крепкими признаками труда и воли, прочно стоящего на земле, набрался сил и оперился, мы спросили его:
– Кто Ты? Ты Кто?..
– Иисус, – отвечал Он просто.
Он стоял перед нами, как на допросе.
– Ты Бог?
Вопрос задала Юля, но Он отвечал всем нам.
– Вы сказали.
Он и не думал отказываться от Своей роли. Бога! Вышла заминка: мы ведь не учили Его ничему такому, что давало Ему право так отвечать. Даже Лев, наш великий наставник, был изумлен.
– Чем ты занят сейчас? – спросил я.
Он сделал вид, что не расслышал вопроса.
– Ты счастлив? – спросила Тамара.
– Разве кто-то из нас может на это ответить? – ответил Он вопросом на вопрос.
Мы каждый день наблюдали Его: Он рос веселым подвижным парнем, не всегда побеждал в играх, поражениям не расстраивался, нырял довольно глубоко, был среди лучших наших шахматистов, не любил уединений, но и шумных компаний избегал. Рослый, за сто восемьдесят, рыжие волосы (обычная стрижка), рыжие усы и не очень густая аккуратно подстриженная кирпично-рыжая, точно крашеная бородка, и, конечно, глаза, дивные огромных размеров презеленые глаза – два немыслимых изумруда со щепоткой лазури… Или крапинками охры, золотистой охры…
– Как у Тины? – спрашивает Лена.
– Похоже…
Он привлекал внимание женщин и пользовался авторитетом среди знатоков восточных учений и единоборств… Ему были по плечу… У Него ни в чём не было… Он мог позволить Себе… Мы просто диву давались, когда Он…
И вот он вырос… Бог!
Мы продолжали пытать.
– Тебе приходилось стыдиться? – неожиданно спросила Тая.
– Ну, конечно! – сказал он, – как и каждому, у кого есть совесть.
Мне казалось, что между нами была какая-то таинственная настороженность, и поэтому разговор наш, не совсем, так сказать, клеился. Нам что-то мешало проявить дружескую душевность. Что? Какая-то подспудная неловкость сидела в каждом из нас, и Иисус, не заботясь о церемониях, давал нам об этом знать своей беспримерной покорностью и радушием. Он просто стоял перед нами и мило улыбался.
– Садись, – предложил Жора.
– Спасибо, – поблагодарил он по-английски.
Он уселся в кресло-вертушку, нога на ногу, бледно-голубые джинсы, желтые кроссовки, белые носки…
– Кофе? – предложила Инна.
– Охотно!..
И вот мы устроили ему настоящую пытку. Синедрион! Каиафа и Пилат, и толпа ротозеев… Именно так мне представлялась наша беседа.
Мы рассказали ему все, что тогда знали. Все!.. Об этом загнивающем мире.
– Верно, – сказал он, – теперь можно.
– Что можно?
– Творить Суд. Пришло время Страшного Суда, ваше время. Теперь я спокоен.
– Чего же Ты боялся?
– Ничего. Но теперь я уверен.
Мы не понимали.
– Какие же вы, право…
– Не судите, да не судимы будете! – тихо произнёс Юра.
Иисус улыбнулся:
– Есть суд и есть Суд, – сказал он, – вы понимаете…
Мы понимали.
– А что Тина, – спрашивает Лена, – как она нашла вашего Иисуса? Они ведь наверняка обсуждали ход…
– Ага. Даже шептались, – говорю я. – Жора тогда… Злился! Когда ему удалось…
– Жоре?
– Иисусу!
Затем он сказал, разъяснил нам то, что мы знали и без него:
– Если вам удалось меня воскресить, стащить снова с Небес на Землю, если я вам зачем-то стал снова нужен, значит, вы и есть теперь то племя и то поколение, что готово жить на земле по-новому, вместе со мною в каждом из вас и во мне. И нет у вас другого пути, ибо СКАЗАНО: «Я есть путь и истина и жизнь».
– Значит, мы, теперь мы вершители Суда Страшного?
– Мы.
– Страшного?
– Да. Страшно ведь жить не рожденным вечно. А все, все неправедные так и останутся жить в виде праха. Их семена никогда не взойдут. Разве может быть во Вселенной что-то более страшное, чем жить мертвым? Ничего! Да, нужна свежая кровь. Пришло время омолодить седины человечества. Ведь это – моя профессия. Но и ваша воля. И коль скоро…
– Да. Но как? Каким таким образом собираешься ты вершить этот самый Суд?
– Только мне дано Небом знать как. И я не желаю…
– Это тайна, которую ты не можешь раскрыть?
Тина только наблюдала.
– Это тайна и чудо для вас, для меня же обычное дело.
– Не юли, скажи просто. Ты же можешь раскрыть свою тайну простыми словами?
– Отчего же! Конечно! Но я не желаю, чтобы…
– Так скажи нам, скажи…
– Отчего же, слушайте: Святое Зачатие – вот Мой Путь…
– Святое Зачатие?
– Ты не ослышался, повсеместный сев моих генов.
– Повсеместный сев?
– Повсеместный и поголовный.
– Поголовный?
– Повсеместный и почти поголовный сев моих генов.
– Поголовный?! – воскликнула Юля.
Тина не задала ни одного вопроса!
– Да, сейчас этому миру необходимо поголовное преображение.
Он слово в слово повторил Жорины слова: «Поголовное преображение».
– Да, но как Ты собираешься себя сеять? Не станешь же Ты?..
– Нет, не стану. Мне не нужно иметь свой гарем с тысячами наложниц для того, чтобы мои гены, ворвавшись в мир людей, преобразили тела их и души. У меня есть для этого Святой Дух, мое, как вы его называете, биополе, а точнее и сегодня уже привычнее – подвластное только мне информационное поле Земли, которое способно превратить плотника в Бога. Для вас это было диво, единичное чудо, потрясение, теперь же это будет обыденным делом, да, обыкновенной рутиной. Ключ же – в Библии. Здесь содержится вся информация о прошлом и будущем как отдельного человека, так и всего человечества в целом. Библия – это компьютерная программа, способная принимать и передавать сведения с информационного поля планеты. Космический код Ветхого Завета легко читается, если знаешь ключи… Я – знаю! Требуется лишь небольшое усилие добра и света, нужна воля…
