Куриный бульон для души: 101 история о чудесах - Джек Кэнфилд

Горчичное зерно

Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «Перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас.

Я никогда не думала, что буду молодой матерью серьезно больного ребенка и мы окажемся в известной на весь мир педиатрической и исследовательской клинике. Но ведь на это ни один родитель не рассчитывает, верно?

Как и многие попавшие туда семьи, мы утешались тем, что персонал заботлив и внимателен, а родственникам пациентов выделяется место, где можно жить вместе с другими детьми. Задача этой больницы – находить средства исцеления и продлевать жизнь. И такие чудеса там действительно случались. Были и другие чудеса, часто невидимые для взрослых, но с благодарностью принимаемые детьми.

Однажды мне захотелось поговорить по душам с другой молодой матерью, оказавшейся в похожей ситуации. Наши здоровые дети играли в специально отведенной палате, в то время как их больные братья и сестры проходили лечебные процедуры. Я сказала своей собеседнице:

– Как хорошо пообщаться, когда нас не слушают маленькие ушки!

Это было такое облегчение – поделиться тревогами и словами поддержки с родственной душой! Вскоре мы углубились в дискуссию о «вере с горчичное зерно» и о том, что сказал в Писании Иисус: «Истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «Перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас» (Матфей, 17:20).

Мою новую подругу прервал на середине фразы ее здоровый сын-дошкольник, который буквально влетел в распашную дверь. Он улыбался до ушей, протягивая матери маленькую баночку. Мальчик еще не умел читать, а мы обе не поверили своим глазам, увидев на ярлычке надпись: «Горчичное семя».

– Мэтью, где ты это взял? – спросила мать.

– Большой мальчик-ангел велел мне отдать ее тебе!

Мы обе застыли с раскрытыми ртами. Мое сердце охватила неописуемая радость.

Мэтью привел нас в пустое помещение, где видел «большого мальчика-ангела» на настенной фреске из отпечатков ладоней детей, в разные годы лечившихся в клинике. Нас пробрала дрожь. Глядя на отпечатки, под каждым из которых были указаны имя, дата и диагноз, мы не могли не задуматься: может быть, ладонь нашего ангела тоже где-то здесь, на этой стене?

По дороге к лифту мы обсуждали невероятные совпадения: явление ангела, горчичные зерна, цитату из Евангелия от Матфея и послание, врученное маленькому сыну моей собеседницы, которого по странному совпадению тоже звали Матфеем – Мэтью.

Мы взглянули друг на друга и, не сговариваясь, вымолвили: «Вы действительно думаете…»

Дверцы пустого лифта разъехались, и мы едва поверили в то, что увидели, войдя внутрь: маленькие белые перышки парили в воздухе вокруг нас. Их прикосновение вызвало удивленные улыбки на наших лицах и коснулось наших душ обещанием.

Были ли то ангельские перышки? Это ведомо одним небесам.

Единственное, что мы знали наверняка, – что и лифт, и наши надежды могут двигаться только в одном направлении – вверх!

Распятие

Тебе дано видеть [это], чтобы ты знал, что [только] Господь есть Бог, [и] нет еще кроме Его.

На протяжении столетий в мире звучали рассказы о божественных знамениях вроде плачущих мраморных статуй Богоматери, видений Христа в облаках небесных и даже явления св. Марии или ее Сына во время религиозных празднеств. Эти события, когда они подлинные, – не что иное, как современное чудо. Сотни людей свидетельствуют об исцелении и сверхъестественных переживаниях при посещении мест, где происходили такие явления. Но искренне желая верить, что за этими посланиями стоит сам Бог, я все же не мог отделаться от скепсиса.

Мы выросли в христианской семье в Делавэре и ходили в церковь каждое воскресенье. Мы повторяли Никейский символ веры[1] и подходили к святому причастию. В нашем доме было немало религиозных предметов: портреты, распятия и поразительное скульптурное изображение Христа, которое висело в спальне моих родителей. Это был подарок бабушки со стороны отца.

В детстве мы с братом делили на двоих маленькую спальню. Дощатые стены из сучковатой сосновой «вагонки» создавали иллюзию лесной хижины у теплого озера. Мы спали на двухъярусной койке, какие бывают в бараках. Наверху, у моего изголовья, где я так часто молился в темноте и искал лик Божий после ночного кошмара, висело позолоченное распятие. К медному кресту было припаяно изломанное тело страдающего Спасителя с головой, увенчанной веточками крохотных терниев. Это было чудесное произведение искусства, подаренное мне по случаю конфирмации в 12 лет. Мы повесили его на стену и – увы! – просто забыли о нем. Порой мы с братом вспоминали, что надо стереть пыль с Иисуса, но в основном он оставался незаметным предметом обстановки.

Годы спустя, когда я окончил колледж и получил свою первую должность в банковской системе, родители сказали, что пора мне «забрать свои вещи». Я приехал к их дому свежим осенним вечером. Меня встретили многочисленные коробки с сувенирами, памятными вещами, фотоальбомами, альманахами, старыми игрушками и разной дребеденью. Мы с удовольствием рылись в них, дорожа каждым воспоминанием. Мое сердце сжалось от непонятной ностальгии. И тут из спальни, которая некогда была нашей общей, вышел мой брат.

– Слушай, пока ты не уехал… тебе нужен тот крест на стене? Я совершенно уверен, что он твой, а не мой.

– Ладно, давай посмотрим, – отозвался я, пытаясь вспомнить, о чем речь.

С годами я стал еще больше доверять Иисусу Христу. Забрать это забытое сокровище и принести его в свой новый дом – для меня это было поступком истинной веры.

Я снял распятие со стены, держа запылившуюся металлическую фигурку осторожно и уважительно. Символ креста стал сердцем моей веры, и я преисполнялся почтения всякий раз, как видел его. Я не мог не подумать о том, какую мучительную боль и страдания Сын Божий претерпел за меня. Эта мысль заставила меня содрогнуться.

А потом меня бросило в дрожь от другого.

На том месте, где висело распятие, на сосновой доске осталось пятно – длинный потек. Оно было темно-вишневого цвета и слегка поблескивало, как влажное. Оно напоминало кровь.

Я прикоснулся к пятну, которое тянулось почти до пола. Его необычность бросалась в глаза, словно под светом прожектора. Ни на одной другой доске в комнате не было ничего похожего – только на этой панели.

Озадаченный, я вновь повесил распятие на стену, ища логическое объяснение. Должно же оно существовать! Возможно, думал я, саморез, на который повесили распятие, расщепил дерево, и это привело к возникновению пятна.

Но начало потека приходилось на то место, где пробитая гвоздем рука Христа прилегала к перекладине креста, в нескольких сантиметрах от проверченной саморезом дырочки.

Этот эпизод поначалу вверг меня в ужас, но потом мое настроение изменилось. Меня захлестнула буря эмоций. Я смотрел то на отмеченное скорбью лицо Спасителя, то на кровавый потек на стене спальни, и на мои глаза навернулись слезы.

Брат утвердительно кивнул:

– Это чудо.

И родители с ним согласились.

Прошли годы, а пятно остается на том же месте – вечная особенность той панели из соснового дерева. Распятие висит у меня дома. Я беру его с собой, когда еду к родителям, чтобы еще раз удостовериться в том чуде.

Теперь я – истинный верующий. Я верю, что Он общается с нами сверхъестественными способами – через плачущие статуи, через видения Христа в облаках и даже через простое распятие, висящее в спальне обычного мальчишки.

Ангел на снегу

Вот, Я посылаю пред тобою Ангела хранить тебя на пути и ввести тебя в то место, которое Я приготовил.

Я ощутила вибрацию сотового телефона в кармане и едва разобрала взволнованные слова:

– Это изумительно и так таинственно! Понять не могу, как он туда попал!

– Кто и куда попал, Кэти? О чем ты говоришь?

– Об ангеле! Под окном спальни Келли на снегу нарисован ангел! Он дует в рожок, и у него развеваются одежды. Как будто ребенок нарисовал его палочкой или еще чем-то. Прямо в середине большого холма на нашем заднем дворе. Но как он мог там оказаться? Вокруг нет никаких следов!

В тот же день я поднималась в гору знакомой дорогой, чтобы навестить подругу. Я объяснила двум своим сыновьям цель этой поездки. Они привыкли ездить со мной в гости к Кэти и ее маленькой дочери Келли, у которой был неизлечимый рак мозга. Она вела непосильную битву с болезнью, и ей оставались считанные дни до ухода с Земли.

С девочкой уже случилось одно чудо. Ствол ее головного мозга разрушился, оставив ребенка в вегетативном состоянии. Врачи объявили клиническую смерть мозга и отключили ее от системы жизнеобеспечения. Через пару часов она очнулась, посмотрела на отца и проговорила: «Папочка, рисуй хотдог».