Сфера времени - Алёна Ершова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На Купалу большуха увидела сон. Лесная Баба требовала дитя. Выбор пал на Ретку.
Девушку вывели после праздника в лес, дали мешочек с семенами в дар Яге, и оставили одну. Дорога до дуба-хранителя, украшенного кабаньими клыками, была путнице знакома. Положив краюху хлеба и попросив лёгкого пути, она отправилась дальше. Если идти по тропинке и никуда не сворачивать, не прикасаться к пище, то ровно через два дня покажется домик Яги.
В положенный срок Ретка вышла к опушке леса, на краю которой стояла изба о четырех ногах. Вокруг избы возвышался частокол, на котором белели черепа. Здесь заканчивался мир живых и начинался мир мёртвых.
Вдруг из воздуха соткалась женская фигура. Черная кожа-чешуя, длинные свалявшиеся волосы и безумный взгляд карих глаз.
Девочка завизжала. «Кто это? Русалка? Нет, вода далеко. Кикимора? Не бывают кикиморы красоты такой невероятной. Берегиня? Так нечего ей делать одной так далеко от человеческого жилища, да еще рядом с землями Яги. А может, это сама Лесная Баба? Отчего тогда славная такая, молодая да пышнотелая? Старой же ведьма должна быть. Хотя матушка сказывала, что, когда она пошла в лес за смертью, Яга молодая была, хоть и страшная, смотреть боязно. Может, эта обернулась молодухой, чтоб меня не напугать? Тогда чего ж голосить, тишину леса тревожа»? Девочка резко замолчала.
— Ты меня видишь? — спросила ведьма.
Ретка уловила смысл сказанного и кивнула. Затем поклонилась в пояс и произнесла:
— Меня матушка к тебе послала за иголкой с ниткой.
Считалось, что Яге нельзя было называть истиной причины своего появления. Нужно было обязательно придумать какой-то повод, чтобы проникнуть в избушку.
Ведьма на просьбу лишь нахмурилась, а девчушка в испуге зачастила:
— Ты не переживай, бабушка. Я отработаю!.. — и еще больше смутилась. Называть лесную красавицу «бабушкой» язык не поворачивался. Сглотнув вязкую слюну, малышка грустно посмотрела в сторону домика. Женщина проследила за ее взглядом и замерла в изумлении.
Только сейчас Ефросинья заметила одиноко стоящую избушку. И удивилась: неужели в ней живет девочка? Нет. Фрося хорошо помнила эту малютку из села. Именно её отправили в лес. Тогда, наверное, здесь обитает отшельник или волхв, а значит, у хозяина найдется вода и еда.
Женщина быстрым шагом направилась к дому. Она была уверена, что рано или поздно её спасут. Сфера не вернулась, а значит, как только выяснят причину сбоя, отправят поисковый отряд. По-хорошему от места дислокации далеко отходить не следовало, но сидеть, сложа руки и помирать от голода, ей совсем не хотелось. Поэтому надо было попроситься на ночлег. Поесть и выспаться, а потом решать, как быть дальше.
Что и говорить, вид у подворья был жуткий. Входа ни где не было. За частоколом, увенчанным черепами, высилась странного вида постройка. При этом выглядело всё ветхим и заброшенным.
— Эй! — крикнула Фрося, в надежде, что кто-то услышит. Ответом были лишь вскрики потревоженных птиц.
Путешественница склонила набок голову, разглядывая траву под забором. Та уже везде зеленела, однако в одном месте была явная проплешина.
— А вот и вход, — тихо произнесла женщина и сняла плетенное из коры кольцо, накинутое на два кола разом. Дверца со скрипом отворилась.
Фрося зашла во двор, а следом за ней девочка.
Прямо посередине стояла избушка на четырех пнях, корни у которых уходили в землю. Из обрубышей росли маленькие побеги. Рядом разместились колодец и пара хозяйственных построек.
Верёвка, к которой было привязано ведро, не прогнила и выглядела крепкой. Тяжелая деревянная крышка снялась с трудом. Однако ворота или журавля, позволяющего без труда поднять с глубины наполненное водой ведро, не было. Пришлось закидывать и доставать вручную, обдирая с непривычки руки.
Вода оказалась чистой и холодной. Напоив ребёнка и вдоволь напившись сама, путница огляделась. Все же странное место: вроде жилое и в то же время ни на что известное не похоже. Хотя нет, пожалуй, похоже на «домик мертвых», как его Рерих изображал. Ни входа, ни крылечка. Но вятичи хоронили своих сородичей или в курганах, кто побогаче, или кремировали да оставляли так, в горшках, кто победнее.
Девочка тем временем подошла к избушке и громко сказала:
— Повернись к лесу задом, ко мне передом!
Ефросинья закашлялась от неожиданности и замерла в ожидании. Потом всё же вспомнила, что находится не в двадцать втором веке, и технология «умный дом», позволяющая вращаться строению по воле хозяина, ещё не изобретена. Женщина подошла ближе. Дверь всё же в наличии была, но конструкцию имела, как у подъемного моста. Немного погодя нашелся и тугой шнур, державший её.
— Дёрни за веревочку, дверь и откроется, — произнесла Фрося и потянула незамысловатую петлю. С грохотом рухнул порог, представляющий из себя доску с вбитыми поперек перекладинами. Ефросинья аккуратно поднялась наверх и заглянула.
Внутри было темно, сыро и пусто. Одинокий солнечный лучик, пробившийся сквозь дымницу, красовался на земляном полу маленьким искристым самоцветом. Зашла. После того, как глаза привыкли к полумраку, получилось осмотреться. По правую руку, сразу около входа, стоял стол с лавкой, над ними — полка со всякой утварью, чуть дальше, во весь остаток стены огромная, метра три в длину, печь. Следом, аккуратно напротив входа, — ещё один столик, над ним волоковое окошко. Фрося, подборов брезгливость, смахнула паутину и ловко схватившись за ручку, отодвинула задвижку. Второй лучик осветил угрюмое жилище. Слева от столика в два яруса высились полати, застеленные шкурами и какими-то тряпками. У левой стены расположился длинный рундук, а над ним второе окошко. Около самого входа были плотно набиты полки, на которых стояли маленькие горшочки, плетёные короба, висели сухие травы и вязанки корешков.
Вошедшая вслед за Фросей Ретка опасливо огляделась по сторонам. В животе предательски заурчало. Есть хотелось до цветных пятен перед глазами. Вдруг девочка приметила котел, бережно убранный под лавку.
— Матушка Яга! Позволь, я поесть сварю, — поклонилась гостья. Дождалась ответного кивка и принялась хлопотать. Сняла вешанные грибы, погремела горшками, достала засыпку, вытащила щепотку соли, засунула нос в травки и, довольная своими находками, убежала на улицу.
Ефросинья проводила её долгим взглядом. Всё происходящее казалось ей жутким сном. Очень реалистичным сном. Гораздо более натуральным, чем тот модульный эксперимент по нахождению в избе шестнадцатого века, в котором она участвовала при написании докторской. Там их было шестеро, у каждого свои гендерные роли и определенный род занятий. Она, например, занималась готовкой, шитьём и огородом.
Как теперь продержаться до прибытия помощи, как не сгинуть в средневековой лесу, если у себя
