Кларисса - Светлана Булаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почему я раньше его не замечала?
— Всему своё время.
— Коль, ты что философом стал?
Я ещё раз недоверчиво взглянула на страницу. Слова и буквы понятны. Странно. Может, меня глючит. Хотя обладать неведомой силой — это то, что мне нужно. Я заставлю забыть всех о сегодняшнем позоре и том, что было раньше. Но пусть сначала Коля расскажет всю легенду целиком.
— Коля, что случилось с сосудом?
— В смысле?
— Почему его надо активировать?
— В книге написано, что к сосуду приставили хранителя — могущественного и богатого колдуна. Однажды к нему пришла девушка с глазами цвета весенней листвы и волосами цвета ржи. Колдун влюбился, но не смог оставить сосуд. Тогда колдун решил его уничтожить. Собрав все силы, он обрушил их на сосуд боли. Стенки треснули. Многовековые страдания обрушились на колдуна. Больше о нём никто не слышал…
— То есть колдун умер?
— Я не знаю…
— С чего ты решил, что колба из лаборантской, и есть сосуд?
— В книге написано, что сама ёмкость не важна. Она условна. Это может быть бутылка, банка, колба. Главное, чтобы она закрывалась. Важен тот, кто распечатает магию.
— Я?! Ты предлагаешь мне превратить колбу в сосуд боли?
— Да.
— Ещё полчаса назад я была обычной школьницей. А сейчас должна оживить древнее заклинание? Коль, я не смогу.
— Изи. Твоя сила в имени и генах. Тебе достаточно прочитать то, что откроется дальше.
— Бред.
— Попробуем? — Коля пододвинул ко мне колбу.
Я не из тех людей, кто ведётся на провокации. Но сегодня для восстановления баланса, мне очень хотелось ощутить себя могущественной ведьмой. Забыть все провалы, неудачи, издевательства. Но как же мама? Как я без неё? Она без меня? Кто будет обнимать меня перед сном и печь блинчики? Я представила, как оберегаю сосуд. А мама не помнит обо мне… Хотя и сейчас она часто забывает обо мне, пропадая на работе.
Отец. Я о нём ничего не помню. Словно он сам из этой колбы.
Друзья. Катя найдет себе новых подруг. Она уж точно одна не останется. А Коля сам захотел всё стереть.
Самое главное, я забуду Киру и все противоречивые чувства к нему.
Я дотронулась до горлышка колбы. Прозрачное стекло приятно охлаждало руки.
— Давай попробуем.
Коля перевернул страницу, и новый текст вспыхнул ярким пламенем перед моими глазами:
«Воспоминания забери,
И боль мою скорей сотри,
В себе несу три буквы «К»,
Коровина Кларисса Константиновна.»
По колбе пробежала лёгкая дрожь. Я увидела, как испугалась Катя. Я повернулась в сторону, куда она смотрела. На доске за моей спиной выступили черные буквы:
«Кларисса дверь мою открыла,
И зелье выйдет среди дня.
Всю боль оно Земли укроет,
Её забудешь навсегда.»
Я отскочила к окну. Неужели, всё оказалось так просто? Я опустила взгляд в книгу, заклинание сменилось одной строкой:
«Заверши обряд локоном!»
— Что? У меня даже волосы не вьются!?
— Лар, ты о чем?
— Не важно.
Эта фраза меня смутила. Но книга, колба, легенда так зачаровали меня, что я готова бежать домой за плойкой мамы.
— Что там написано? — Коля не отставал.
— Мне нужен какой-то локон…
— Возьми мой, — по-дружески предложил Коля.
— Ты же не потомок ведьм? Но давай попробуем.
Я взяла ножницы со стола учителя и подошла к Коле.⠀
— Лара, стой! — Катя вышла из оцепенения.
— Всё будет ок.
— Не будет! Я не хочу забывать тебя! Не хочу! Ты моя подруга с детского сада! Какими бы разными мы не были, ты всегда будешь самой близкой! Прошу! Я не хочу оставаться одна.
— Ты найдешь новых друзей! С твоей общительностью это будет не трудно.
— Я не хочу. Лара, пожалуйста.
— Ты забудешь.
— Боль делает нас сильнее, пойми! Нельзя вот так взять и всё стереть!
— Да, что ты знаешь о боли? Тебя не дразнили за то, что ты забыла собственный стих, не предавали и не разыгрывали. Ты стильно одеваешься, у тебя есть старшая сестра, которая готова заступиться за тебя в любой момент.
— Мои родители разводятся! Им дали три месяца, чтобы наладить отношения. Мы живем у бабушки. И мне очень страшно. Страшно потерять их!
Катя больше не строила из себя бойкую девчонку. Она посмотрела на меня и заплакала.
— Почему ты раньше не говорила? — спросила я.
— Зачем? Разве это что-то изменит? Сейчас всё зависит от родителей.
— Неужели, ты не хочешь забыть и не думать об этом?
— И родители забудут обо мне? Нет, только не это.
— А если, они не смогут помириться?
— Останусь с бабушкой. Она говорит, что трудности делают нас сильнее. И любую боль надо проживать и отпускать.
— Твоя бабушка прям философ. Но как это сделать?
— При помощи друзей.
Я вспомнила, как Катя всегда приходила на помощь. Она успокаивала, вытаскивала в кино, отвлекала как могла. С ней я забывала о своих провалах, несчастной любви. Мы постоянно смеялись, болтали по ночам. Коля развлекал нас научными фактами и неизведанными мирами, выслушивал наши разговорчики.
Но боль всегда возвращалась. Она просыпалась от косых взглядов одноклассников, ночных кошмаров, воспоминаний. Я не могла её отпустить. Боль сковывала движения, общение и заставляла прятаться в скорлупе. Пути назад не было.
Я стояла спиной к Коле, и почувствовала сильный толчок. Пальцы предательски дрогнули, и колба упала на пол.
— Ты с ума сошел?
Я толкнула Колю в ответ.
— Не надо.
— Ты сам притащил эту книгу и сосуд, заставил меня поверить, что я могущественная ведьма, а теперь просишь прекратить?
— Потомок ведьмы. Лар, мы не знаем всего. Что будет с тобой? С нами? Остановись!
Я попыталась поднять колбу с пола, но Катя пнула её ногой так, что стекло треснуло.
— Ничего, я найду другую.
Эта возня меня только раззадоривала. Я вела себя не так, как обычно, и мне это нравилось.
— Лар, это не ты!
Коля крепко схватил меня за руку и притянул к себе.
— Катя, помоги! — позвал он.
Катя бросилась с другой стороны, и они крепко сжали меня в объятиях. Я хотела вырваться, но друзья оказались сильнее. Жаль, я не знаю освобождающих заклинаний. Тепло их тел действовало на меня удушающе. Я чувствовала, как запал спадает, тело мягчает и я возвращаюсь к себе прежней.
— Пойми! Мы любим тебя и не готовы потерять! — кричала Катя мне в ухо.
— Это была очень глупая идея, прости! Я думал только себе! — Коля дышал мне в спину.
Не в силах больше сопротивляться, я заплакала. Два близких человека держали меня
