Депортация (мини-роман – трансутопия) - Александр Розов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дедушка кивнул, не торопясь, отсчитал купюры, передал их рикше и начал флегматично набивать табаком-самосадом длинную украшенную затейливой резьбой трубку.
Авиетка развернулась к горловине лагуны и снова взмыла в воздух.
Через десять минут по салону поплыли клубы ароматного дыма. Пилот пару раз чихнул и приоткрыл посильнее вентиляционные жалюзи. Вообще-то курить тут не полагалось, но в Меганезии было не принято делать замечания старикам по такому мелкому поводу.
Грендаль вытащил мобильник и ткнул иконку с изображением вигвама.
— Хай, дорогая!
— Алоха! Ты где?
— Милях в ста к зюйду. Через полчаса приводнюсь.
— OK. Иржи встретит тебя на боте. Есть хочешь?
— Чертовски!
— Это хорошо. Люблю тебя кормить.
— А я вообще тебя люблю.
— Я тебя тоже. Жду — целую.
— Жена? — осведомился дедушка с заднего сидения.
— Да.
— Красивая?
— Очень, — ответил Грендаль. Он придерживался твердого убеждения, что Лайша — самая красивая женщина, по крайней мере, в пределах нашей галактики.
— Детей много?
Грендаль молча показал два пальца.
— Уах! — возмутился дедушка, — никуда не годится. Сильный мужчина, красивая женщина, надо делать много детей. Кто будет жить под Луной, если вы такие ленивые?
— Мы работаем над этим, — дипломатично ответил Грендаль.
Старый утафоа пробурчал что-то и отвернулся к окну. Видимо, такой ответ не развеял его опасений по поводу численности будущего поколения.
Через некоторое время вдалеке появились мерцающее пятно света: в маленьком Сонфао-сити бурлила ночная жизнь. Вскоре стали видны огоньки домов вдоль берега и желтые точки мачтовых фонарей на рыбацких проа, промышляющих вокруг атолла. А потом запищал мобильник.
— Привет, па! Два румба к зюйду это твой прожектор?
— Привет, Иржи. Думаю, да, вроде рядом никто не летит.
— Ага! Я уже в лагуне, сейчас зажгу красный фейер.
Секунд 15 — и почти посреди лагуны вспыхнула ярчайшая алая звездочка. Грендаль тронул рикшу за плечо и показал туда пальцем.
— Встречают? — спросил тот, слегка сдвинув наушники.
— Да. Сын.
— О! Сколько ему?
— Тринадцать.
— Вы разрешаете парнишке ночью одному водить бот в океане?
— И хорошо! — встрял дедушка, — я с десяти лет ходил по ночам между атоллами.
— Это хорошо для утафоа, — возразил пилот, — у вас моряцкий навык в генетике.
Дедушка ехидно хмыкнул.
— Сказал научное слово и думаешь, все объяснил?
— Лагуна, все же, не открытый океан, — заметил Грендаль.
Авиетка чиркнула поплавками по воде, описала длинную дугу и закачалась на слабой волне в сотне метров от маленького бота. Пилот откинул обтекатель.
— Счастливо!
— Удачи в небе! — ответил Грендаль, вылез из кабины на правый поплавок, а оттуда перепрыгнул в бот, уже успевший подойти вплотную к ним.
Иржи с серьезным видом сидел за штурвалом. Худощавый, смуглый, он был бы похож на аборигена, если бы не рыжие волосы, зеленые глаза и характерные веснушки, которые не мог до конца скрыть даже загар.
— Они задолбали, да, па? — спросил он, разворачивая бот к дальнему пирсу.
— Кто? — спросил Грендаль.
— Ну эти, — мальчик покрутил левой рукой в воздухе, — западные оффи. Наш препод по экостории говорит: они — козлы и всегда были козлы. Как юро и янки при них живут?
— Он так и говорит?
— Ну, не совсем, но по ходу так. А что, неправда?
— Как тебе сказать, — Грендаль почесал в затылке, — конечно, политики там гниловатые. Но люди как-то привыкли. Живут себе, а этих воспринимают как привычную неприятность. А как у нас тут?
— Нормально. Мы с Саби вчера на ветряке турбину поменяли. Пока ма была на работе.
— Ты что, таскал Саби на мачту? Ты вообще понимаешь, что она еще маленькая?
— А что? Она сама захотела, а я виноват да?
— Страховочные пояса хоть надевали?
— Спрашиваешь… Только ма все равно ругалась.
Они уже приближались к дому. Сам дом, как обычно в меганезийском субурбе, состоял в основном из террас, балконов и навесов. Только в глубине была железобетонная коробка, обвитая деревянной лестницей и накрытая пластиковой крышей в форме расправившей крылья бабочки. У бабочки был хоботок, точнее — шланг, опущенный в бассейн: крыша служила конденсационным водосборником и солнечной батареей. По бокам торчали: мачта ветряка — генератора, штанга со спутниковой тарелкой — антенной и кронштейны с баками локального водопровода. Такая автономность жилья была здесь обычным делом. Многие даже топливный спирт гнали на заднем дворе, из перебродивших водорослей. Влковы предпочитали покупать не только горючее, но и рыбу, на рынке в сити, отчего слыли на Сонафо людьми не особо хозяйственными. Ладно — спирт, но что за каприз — покупать рыбу, когда ее полно в океане? А вот фруктовый сад Влковых был предметом некоторой зависти соседей. Почему, спрашивается, у них растут не только обычные местные штуки вроде тыкв и бананов, но даже виноград, из которого получается отличнейшая водка-граппа? Никто не верил, что это только следствие агроинженерной профессии Лайши, и связывали ее талант с италийским происхождением. Все, мол, дело в генах… От фасадной террасы к океану спускалась широкая лестница, проходящая через еще один навес на пирс. Под навесом стоял обычный набор: дешевая авиетка и маленький внедорожник. У пирса был пришвартован проа — не солидный, рыболовный с лебедкой для трала, как у большинства, а легкий, спортивный. Баловство, одним словом.
На оконечности пирса, между двумя габаритными маячками, уперев руки в бока, стояла Лайша собственной персоной. На ней были шорты и майка, имевшие когда-то белый цвет, а сейчас — пятнисто-сиреневые от фруктовых пятен. До образца калабрийской фермерши она не дотягивала по объему груди и бедер, да и высшее образование было тут некстати. Но, если уж Лайша решала войти в эту роль, то такие мелочи никак не могли ей помешать.
— Ужас! — заявила она, окинув мужа насмешливым взглядом ярко-зеленых глаз — Щеки впалые, лицо зеленое. Что, черт возьми, ты ел в этой варварской Европе? Срочно за стол!
— Уф, — Грендаль обнял ее, зарывшись лицом в жесткие волосы цвета темной бронзы, — За стол это здорово. Если мне еще нальют стаканчик граппы…
— Нальют, когда ты примешь душ и бросишь тряпки в стиральную машину. Похоже, ты собрал всю пыль с этого грязного континента.
— Ничего подобного, — возразил он, — там осталось предостаточно.
— Тогда я рада. Европейцам не придется менять свои привычки. А сейчас марш в душ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});