Прохоровка без грифа секретности - Лев Лопуховский

В случае нанесения контрудара противник получил бы возможность максимально использовать свое качественное превосходство в танковом вооружении. Ведь наши танки встретили бы огнем не только «пантеры» и «тигры», но и модернизированные танки T-IV, которые составляли основу танкового парка дивизий противника. На них также установили более мощную длинноствольную 75-мм пушку (длина ее была увеличена с 24 до 48 калибров), обеспечивающую высокую начальную скорость снаряда, а значит, и более высокую бронепробиваемость. Эти средние танки превосходили советские вплоть до середины

1944 года, когда в наши войска начали поступать в массовом количестве танки Т-34-85 с новой 85-мм пушкой. Наконец, следовало учитывать, что немцы, зная нашу тактику, на флангах участков прорыва выставляли противотанковые заслоны. В противотанковых дивизионах танковых дивизий, кроме буксируемых противотанковых орудий, имелось значительное количество 75-мм и 76,2-мм противотанковых САУ «Мардер». При расчетах соотношения сил и средств почему-то забывают об этих САУ, которые по некоторым показателям превосходили наши СУ-76 и СУ-122.

К чему мог привести бой на открытой местности с танковым клином врага в условиях господства его авиации в воздухе, говорят результаты контратаки в этот же день 5-го гв. танкового корпуса. Его части были остановлены мощным огнем танков и противотанковых средств противника, а затем окружены. Корпус в первом же бою потерял половину своих танков. Поэтому последовавшее решение командующего фронтом задействовать соединения армии Катукова и резервных танковых корпусов для усиления обороны второй полосы с учетом складывающейся обстановки было вполне обоснованным. Танковые подразделения как бы цементировали оборону стрелковых частей.

Тем не менее, несмотря на ввод в сражение резервов фронта, противник неожиданно быстро – за первые два дня наступления – сумел преодолеть главную и вторую полосы обороны Воронежского фронта. Уже к исходу 6 июля его передовой отряд вышел к армейскому (тыловому) оборонительному рубежу в районе станции Прохоровка, до которой оставалось 10 км. Возникла угроза оперативного прорыва. И лишь упорное сопротивление соединений 1-й танковой армии и контрудары по правому флангу вклинившейся группировки не позволили корпусу СС с ходу прорвать армейский оборонительный рубеж в направлении Прохоровки.

Основная причина столь быстрого продвижения противника – просчет Ставки и командования Воронежского фронта в определении силы и направления главного удара группы армий «Юг». Позднее Г.К. Жуков признал, что «на самом деле более сильной оказалась группировка против Воронежского фронта. <…> Этим в значительной степени и объясняется то, что Центральный фронт легче справился с отражением наступления противника, чем Воронежский». И далее: «<…> по 6-й и 7-й гвардейским армиям Воронежского фронта противник в первый день нанес удар почти пятью корпусами, <…> тогда как по обороне Центрального фронта – тремя корпусами». Кроме того, командование этого фронта к началу операции рассредоточило силы и средства фронта в полосе трех армий первого эшелона из четырех. И наращивать усилия на выявленном направлении главного удара противника пришлось уже в ходе операции в условиях острого недостатка времени и под непрерывными ударами с воздуха. Это не всегда удавалось сделать своевременно.

Ставка потребовала остановить стремительное продвижение на рубеже р. Псёл, захватив в свои руки инициативу. Н.Ф. Ватутин решил добиться перелома в обстановке контрударом по правому флангу вклинившейся группировки противника силами четырех танковых корпусов (в том числе 2-м танковым корпусом, переданным с Юго-Западного фронта, и 10-м – со Степного). Выполнить поставленные задачи войскам 8 июля не удалось, но было выиграно время для усиления угрожаемого направления за счет маневра с неатакованных участков фронта и выдвижения резервов из глубины. И к 9 июля войска 6-й и 7-й гвардейских, 69-й и 1-й танковой армий совместно с резервами фронта в основном приостановили продвижение противника на обояньском и корочанском направлениях. В целом оборона устояла, гитлеровцы понесли большие потери, и отсечь Курскую дугу до подхода стратегических резервов Ставки им не удалось.

К этому времени Ставка ВГК заблаговременно выдвинула в полосу фронта 5-ю гв. армию генерала А.С. Жадова и 5-ю гв. танковую армию генерала П.А. Ротмистрова, которые вообще-то предназначались для использования в контрнаступлении в момент, когда противник полностью исчерпает свои силы. Танковая армия немногим более чем за сутки совершила марш своим ходом в 200–220 км и к утру 8 июля сосредоточилась на западном берегу р. Оскол. В районе дневки соединения армии приводили в порядок материальную часть. В связи с ухудшением обстановки в полосе фронта армия вновь совершила 100-километровый бросок и к исходу 9 июля сосредоточилась в районе Бобрышево, Веселый, Александровский.

С 10 июля противник переносит основные усилия на прохоровское направление, рассчитывая прорваться к Курску в обход Обояни. Благодаря принятым мерам по усилению угрожаемого направления, мужеству и героизму советских воинов противник за два дня – 10 и 11 июля – продвинулся всего на 6–7 км. Создалось впечатление, что он начал выдыхаться. Ватутин и Василевский пришли к выводу, что решительного срыва наступления врага и разгрома его вклинившейся группировки можно добиться только мощным контрударом войск Воронежского фронта, усиленного за счет стратегических резервов.

С вводом в сражение двух гвардейских армий количественное превосходство в силах и средствах над противником на прохоровском направлении стало еще большим. В контрударе Воронежского фронта участвовали пять армий – 5, 6 и 7-я гвардейские общевойсковые, 5-я гвардейская и 1-я танковые. Судя по привлекаемым силам и задачам, поставленным армиям, фронтовой контрудар преследовал решительную цель – окружить основные силы вклинившейся группировки противника, завершить ее разгром и восстановить утраченное положение. В случае успеха контрудар должен был перерасти в контрнаступление. Основную роль в осуществлении этого замысла должна была сыграть 5-я гв. танковая армия, которая наносила удар с рубежа Веселый, Михайловка, Ямки, Беленихино (планировавшийся ранее более выгодный рубеж ввода армии в сражение – Васильевка, совхоз Комсомолец, Беленихино накануне был захвачен противником) в направлении на Грезное, Бол. Маячки, Яковлево совместно с частью сил 5-й гв. армии.

В ходе контрудара юго-западнее Прохоровки произошел бой между основными силами 5-й гв. танковой армии и 2-м танковым корпусом СС. Командующий танковой армией в своих мемуарах написал, что 12 июля 1943 года произошло беспримерное в истории войн по своему размаху встречное танковое сражение, широко известное под названием Прохоровского побоища. На небольшом участке местности с обеих сторон одновременно участвовали свыше 1500 танков, значительное количество артиллерии и крупные силы авиации. Далее он сделал вывод, что в результате удара, нанесенного 5-й гв. танковой армией во взаимодействии с другими войсками, главная вражеская группировка, наступавшая на Прохоровку, была разгромлена. По его мнению, 12 июля стало днем кризиса немецкого наступления – фашистское командование вынуждено было отказаться от наступления и перейти к обороне.

Столь явное преувеличение заслуг армии (и ее командования) вызвало реплику из уст Г.К. Жукова о нескромности командарма. В целом контрудар замедлил продвижение врага, но поставленных Ставкой ВГК целей по ряду причин полностью достичь не удалось. Не удалось и перехватить инициативу, что серьезно осложнило дальнейшие действия войск фронта. Оборонительные бои в районе Прохоровки приняли довольно затяжной характер и продолжались до 16 июля включительно.

С легкой руки П.А. Ротмистрова многодневные бои в районе ставшей широко известной станции в массовом сознании до сих пор ассоциируются только с этим контрударом. Этот стереотип абсолютно неправомерен, потому что противоречит исторической правде и, кроме того, несправедлив по отношению к усилиям солдат и офицеров других армий, которые вели упорные и тяжелые бои и до, и после 12 июля. В донесении Ватутина Сталину в 24.00 12 июля 1943 г. не было ни слова о встречном танковом сражении и разгроме противника. Армия Ротмистрова в этот день понесла огромные потери, и для продолжения контрудара у Ватутина не осталось достаточных сил и средств. Уже на другой день он просит у Сталина дополнительно три корпуса (напомним, что фронт до 11 июля получил на усиление семь корпусов, в том числе четыре танковых и один механизированный) под предлогом, что имеющихся сил для решительного окружения и разгрома противника оказалось недостаточно.

Интересно, что российские историки в наше время отказались от категорического вывода, изложенного в советской военной энциклопедии издания 1978 года, – «сражение выиграли советские войска». В статье новой военной энциклопедии впервые официально признается, что 5-я гв. танковая армия, понеся большие потери (около 3 тыс. человек убитыми и ранеными, танков и САУ безвозвратно – 350, повреждено – 420) и использовав свой второй эшелон и резерв для борьбы на флангах, не смогла развить успех на главном направлении и была вынуждена закрепиться на достигнутом рубеже. Но далее авторы статьи повторяют вывод 30-летней давности (только другими словами). Якобы успешное нанесение контрудара советскими войсками и срыв наступления немецких танковых группировок под Прохоровкой были обусловлены правильным выбором времени его нанесения, скрытым выдвижением крупной советской танковой группировки к рубежу ввода в сражение, умелым маневром силами и средствами на поле боя. К сожалению, это не совсем соответствует действительности.