Unikum ordinarium - Аркадий Неминов

Мы шли по длинному коридору первого этажа, освещенному тускловатым дежурным светом, лившимся откуда-то сбоку. Толстая ковровая дорожка на полу приглушала наши шаги. Ни единого звука не доносилось из-за закрытых дверей четырех помещений, мимо которых мы проходили, лишь полоски света из-под них выдавали присутствие там людей.

«Как в казематах», – пришло мне в голову сравнение, и стало как-то не по себе.

Мы остановились в дальнем конце коридора у торцевой двери. Мой сопровождающий легонько постучал.

– Войдите! – раздался негромкий приятный голос.

Охранник распахнул дверь, и я невольно зажмурился от нестерпимого света, ударившего меня по глазам. В огромном кабинете, ослепительно ярком от отблесков большой хрустальной люстры под высоченным потолком, я не сразу заметил неприметного лысого человечка, сидящего за большим столом, уставленным дорогими письменными принадлежностями и аксессуарами – под стать роскошному интерьеру. Массивные дубовые панели, картины в золоченых рамах, явно старинная, хорошо отреставрированная мебель, буквально кричали о богатстве их хозяина.

– Присаживайтесь, молодой человек, вон на тот стул, что у стены, – проговорил лысый, улыбаясь. – Мне передали, что вы якобы имеете опыт работы в интересующей нас области, но, я вижу перед собой юношу! Для меня это загадка! Вы позволите, милостивый государь, ознакомиться с вашей трудовой книжкой? – его немного дребезжащий голос и старомодный стиль речи удивительным образом вписывался в архаичный интерьер.

– Видите ли, я еще пока студент четвертого курса, – промямлил я, нервно теребя бейсболку. – Просто ваша девушка не совсем правильно меня поняла. Я сказал только, что уже три года занимаюсь химией. Мне на курсе даже дали прозвище – Химик! И это действительно так! Понимаете, я буквально днюю и ночую в химической лаборатории нашего мединститута, а совсем недавно мне удалось даже самостоятельно синтезировать одно очень эффективное средство для выведения пятен. Правда, я еще не успел его запатентовать, но…

– Хм, – перебил меня лысый и потер крутой лоб, – это похвально, конечно. А скажите, молодой человек, ваши родители, что же, на все это смотрят спокойно? – он быстро взглянул на меня и забарабанил короткими толстыми пальцами по столу.

– А у меня нет родителей! – вдруг вырвалось у меня неожиданно. – Я живу совершенно один, так уж случилось, и мне именно сейчас позарез нужна работа, ведь помочь мне некому!..

Я выпалил это одним духом, хотя в душе тут же стал проклинать себя, на чем свет стоит, ведь я понимал, что такие слова, пусть и для пользы дела, произносить даже мысленно большой грех!

– Вот как! – разволновался мой визави.

Он встал из-за стола и подошел ко мне, такой маленький, кругленький, улыбчивый, с розовой блестящей лысиной.

– Так это меняет дело! – Он протянул мне пухлую ладошку: – Давайте знакомиться, меня зовут Иннокентий Вениаминович, я руковожу нашей небольшой, но дружной компанией, а как вас величать, юноша?

– Артем Силин. Очень приятно! – я вскочил со стула, оказавшись на целую голову выше моего приветливого собеседника, и с жаром затряс его руку.

– Артем Силин, – эхом повторил он в задумчивости. – Хм… У вас, юноша, довольно распространенная фамилия!.. Ну, что ж, и мне очень приятно! – Он уселся на свое место и через небольшую паузу вдруг сказал: – Думаю, вы нам подойдете! – при этом он снова растянул пухлые губы в приветливой улыбке.

– А что я должен делать-то? – от радости, что так быстро нашел работу, я готов был его расцеловать.

– О, я уверен, что с той небольшой работой, которую мы вам хотим предложить, вы справитесь без затруднений. Тем более, у вас есть для этого и возможности, и время, и желание, и даже лаборатория! Не так ли? – и он дружески мне подмигнул.

Я только растерянно кивнул и улыбнулся ему в ответ.

Глава 3

Директор некоторое время разглядывал меня, словно пытался понять, какое впечатление произвели его слова, затем продолжил:

– Видите, ли, уважаемый Артем, прежде чем я поясню суть задания, хотел бы вас предупредить, что, поскольку в нашей компании не принято набирать в штат студентов, официальная сторона нашего, так сказать, соглашения будет несколько… – он пощелкал пальцами, подбирая слово, – скомкана, что ли. Другими словами, работать вы у нас сможете без какого-либо контракта или трудового договора! Поймите, я иду на такие нарушения исключительно ради вас…

– Да-да, конечно, я все понимаю! – поспешил я его успокоить. – Спасибо вам за это. Ничего страшного, пусть будет неофициально, ведь вы же не станете меня обманывать?

– Ха-ха-ха! – гулко рассмеялся Иннокентий Вениаминович. – Голубчик мой, о чем вы говорите?! У нас контора солидная, как вы уже, наверное, догадались, но, чтобы вы не сомневались, а также в знак доверия и моего к вам расположения, я готов выплатить вам аванс в размере, скажем, одной тысячи долларов! Что скажете? – он прищурился.

Я потерял дар речи. Тысяча баксов! За что? Я ведь даже не знаю, что мне предстоит делать! А вдруг я не справлюсь, а деньги потрачу! У меня мгновенно перехватило дыхание, когда я представил мерзкую физиономию давешнего охранника. Уж кто-кто, а такой мордоворот, как он, вытрясет из меня вместе с бабками и всю душу!

– Уважаемый, Иннокентий Вениаминович, – начал я уныло, – еще раз спасибо вам за доверие, но, пока я не пойму, чем именно мне предстоит заниматься, никакого решения принимать не буду!

– Конечно, конечно, я вам сейчас все расскажу. Все очень просто! У меня имеется весьма древний рецепт некоего состава, который вам надо будет синтезировать в лабораторных условиях! В нем есть всё: составляющие, дозировка, подробное описание последовательности процесса, но… – он сделал паузу и театрально закатил глаза, – для непосвященных это – филькина грамота, к тому же, я не уверен, насколько этот состав безобиден в готовом виде! Вы меня понимаете? А вдруг он сильно горюч или, не приведи Господь, взрывоопасен! Ведь это – риск, поэтому и нужен опытный специалист-химик, который свел бы этот риск к минимуму.

– А что это за состав? – я искренне изумился такому повороту событий. Я ожидал чего угодно, но не этого! Какой-то древний состав… – Уж не алхимия ли это? – последнюю фразу я невольно произнес вслух.

– Все может быть! – загадочно проговорил Иннокентий Вениаминович. – Я и сам так думаю! Понимаете, мы нашли его в этом особняке, который я приобрел не так давно, в одном из старых сундуков, что откопали в подвале, когда прокладывали коммуникации. Дому этому больше ста лет. Думали, нашли клад, а там, среди хламья лежал этот пергамент в герметичной шкатулочке, представляйте?! – и директор благоговейно коснулся пальцем тоненькой папочки, лежащей перед ним на столе. – А я, признаться, большой любитель старины и всего такого прочего. Кстати, вы, например, знаете, сколько лет этому дубовому письменному столу в стиле барокко?

Я уже давно обратил внимание на благородные округлые формы массивного директорского стола, его великолепные резные ножки в виде четырех львиных лап, и пожал плечами.

– Не менее ста пятидесяти! Возможно, это школа самого Даниэля Моро! Знали вы бы, в каком виде мне его привезли! И каков он сейчас!.. Ну, ладно, мы немного отвлеклись. Так вот, мне и самому чрезвычайно интересно, что сей рецептик означает…

С этими словами он открыл папочку и двумя пальцами выудил оттуда желтоватый сморщенный листок, с двух сторон оклеенный целлофановой пленкой.

– А если принять во внимание, юноша, что пометки в этом бесценном документе сделаны старославянской вязью, то это уже говорит само за себя! Да вы подойдите, не стесняйтесь!

Я подошел к столу, осторожно взял пергамент в руки и… ровным счетом ничего не понял! Какие-то непонятные знаки, закорючки, палочки, буквы…

– Иннокентий Вениаминович, а почему вы вообще решили, что это рецепт химсостава? Кто вам это сказал?!

– Потому что в лингвистическом переводе уже присутствуют привычные символы элементов периодической таблицы Менделеева. Не сомневайтесь, молодой человек, я бы не стал заваривать всю эту кашу, если бы не проконсультировался со специалистами.

– Значит, существует и перевод, а то я уж испугался!

– Конечно, мой дорогой! Я просто хотел показать вам оригинал – и только! Он, судя по всему, ровесник моему столу, если иметь в виду, что Менделеев сделал свое открытие где-то в середине прошлого века.

– В 1869 году! – поправил я директора машинально.

Я бегло пробежал документ до самого конца и весь внутренне сжался. То, что я увидел, не походило ни на одно мало-мальски известное мне соединение. Тем более, в рецепте неизвестного порошка – а в конечном итоге должен был получиться именно он – значились довольно редкие, даже экзотичные элементы, среди которых знаменитая «царская водка» выглядела абсолютно обыденной смесью.