Свет во тьме - Ганс Кнайфель

Тем временем маленький позолоченный шар выпустил из своих гнезд антенны, излучавшие сигнал:

Корабль "Каталония" уничтожен. Информация на ленте. Корабль...

Все восемьдесят секунд излучался сигнал о помощи. Однажды вблизи передатчика окажется поисковый кбрабль или картограф, и тогда люди узнают, почему не прибыл на Техедор грузовой корабль. Очевидно, человек - homo sapiens - не был приспособлен для Вселенной или Вселенная была не для него. На протяжении пяти лет было уничтожено восемнадцать кораблей.

Шар снова начал излучать.

Гул тихо ведущихся разговоров смолк, когда вошел председательствующий. Здесь и сегодня - в Кристаллическом куполе Верховного трибунала Земли знаменательная дата, 92-й год со времени предпоследнего полного уничтожения звездного корабля.

Было 19.04.2236 года по новому времени. Сегодня процесс столетия вошел в последнюю фазу. Куполообразный зал состоял из сотен тысяч сотообразных стеклянных ячеек, каждая со своим источником света, из своего материала и со своим спектром. Барьеры были из гранита.

- Сегодня суд огласил приговор, - сказал человек, ведущий заседание. У Капитана, рыцаря Рено де Божу, несмотря на его почтенный возраст, все еще был ясный голос. - Трибунал - признак того, что происходящее здесь полностью осознано. Мы заслушали протоколы обвинения и свидетелей, а также их выступления. Я прошу надлежащего внимания.

На контрольном экране цветной телекамеры появилось лицо Рыцаря. Рено было девяносто лет, он тяжело болел, и у него отсутствовала одна рука. Левый рукав серебристого капитанского мундира был перехлестнут и застегнут платиновой застежкой. Темно-коричневое лицо мужчины - нос, щеки, подбородок и шею, а также старчески дрожавшую руку, лежавшую на бумагах, - покрывала сетка серебристых колец, сверкающих в причудливом свете купола.

- Защита готова, ваша честь, - произнес Гилберт ТТластонбери и незаметно нагнулся. Он ненавидел Рено де Божу, но уважал его.

- - Обвинение тоже готово, - равнодушно заявил Тьерри фон Найвард.

За гранитным блоком виднелась эмблема Земной Империи: лродолговатый прямоугольник - золотой разрез, пронизывающий шар и нацеливающийся в силуэт. Звезды, Земля, корабль.

- Я хочу в последнем слушании высказать одну мысль, - произнес обвинитель.

- Суд слушает.

Здесь были также два робота, стоявшие по бокам скамьи обвиняемых и между пультами защиты и обвинения. Серебристые пластмассовые эмблемы отражали свет; бесполые машины носили на груди эмблему Т. 1.

Когда камера повернулась и нацелилась на него, Тьерри фон Найвард произнес:

- Нам больше не нужно заботиться о персоналиях или допросе обвиняемых - они ясны. Вопрос вот в чем: как должен вести себя человек, когда моральные понятия, которым его обучало государство, сталкиваются с Империей? Налицо дуализм; это не только вопрос совести, но и права. Признает ли ваша честь эту неясность ядром проблемы защиты? Здесь ни в коем случае не должна использоваться поговорка "Что позволено Юпитеру, то не позволено быку".

Сетка председательствующего пришла в движение, когда он улыбнулся.

- Чтобы ответить на этот вопрос: суд знает, о чем сегодня идет речь. У вас есть что сказать, господин защитник?

Т Гластонбери был опытным психологом и великолепно жонглировал фактами и внушением. Резкие черты лица сорокалетнего защитника, делающего карьеру, напряглись.

- Защите очень трудно поверить в объективность услышанной аргументации. Два молодых человека, которых сегодня обвиняют, действовали так, как это предписывала инструкция. Если бы государство не создавало вокруг звездных перелетов атмосферу таинственности, ничего бы не произошло.

Здесь неуместно дискутировать о вине индивидуума перед государством, прежде чем будет обсуждена вина или обязательства государства перед гражданином. Информационных обязательств государства недостаточно, чтобы остановить этот основополагающий процесс. Ваша честь, я прошу принять это во внимание.

Защитник замолк, по рядам слушателей прокатилась волна гула удивления. Божу бросил на ТГластонбери тяжелый взгляд, но промолчал.

Три человека - Божу, Найвард и ТГластонбери - три противоположности.

Найвард, богатый и независимый холостяк, был воспитан в старые, еще доинквизиторские времена. Он и Божу знали, что каждое судебное заседание было делом людей, хотя при этом страдала объективность. Конечно, нельзя было найти второго такого судью, воплощавшего справедливость так, как Божу. Найвард это знал, поэтому был спокоен, даже если обвинение было очень шатко.

Т Гластонбери был тороплив и часто ошибался. Мозг его работал великолепно, поэтому он еще ни одного процесса не проиграл. Это делало его мало симпатичным, зато карьера шла круто вверх.

И ни один из этих людей не мог конкурировать с рыцарем Божу.

Благородный был стар, как никто другой. Божу страдал от звездной проказы, и ему оставалось жить всего несколько лет. Он видел все, что космос открыл людям на сегодняшний день. Два его сына были расстреляны инквизицией, отсутствующая родня сгорела в камере реактора, который отключал Божу; кроме него, спаслось только двое. Проказа пожирала его тело изнутри.

Проказа была незаразной, и ее можно было остановить. Дикий распад тканей кожи останавливали, вживляя пациенту в сорокочасовой операции сеть пластмассовых колец. Свыше шести тысяч колец диаметром до семи миллиметров покрывали кожу рыцаря. У Божу было одно-единственное желание - никаких теней на могиле.

Такими были люди, решающие исход этого процесса. Было 19.04.2236 года, и телекамера гудела.

-- Прошу Вас, мисс Гринборо, к месту свидетеля, - сказал рыцарь Божу.

Публике - журналистам, адвокатам и наблюдателям колоний - пришлось некоторое время подождать. Убийство произошло сорок дней назад.

Один из роботов бесшумно и быстро направился к правой двери, открыл ее и сказал,

- Мисс Гринборо, прошу вас.

Камера повернулась, и миллионы зрителей увидели изображение.

Вошла женщина, выглядевшая иномирянкой, потому что там, где она жила до сих пор, царили другие условия. Люди там иногда мутировали.

Голова женщины была высоко поднята. Две пряди темно-синих волос обрамляли лицо с широко расставленными глазами густо зеленого цвета, а в зрачках, казалось, блестели кристаллы. Впечатление чужеродности дополняла одежда в виде халата с поясом из неизвестного материала. Женщина была скорее изысканной, чем красивой. Она подошла к стулу для свидетелей, кивнула Божу и села.

- Одна формальность, мисс Гринборо, но необходимая, - мягко сказал председатель. - Я просил вас прийти, чтобы спросить, не изменилось ли что-либо в ваших показаниях.