Быстьтворь: бытие и творение русов и ариев. Книга 1 - Светозаръ

Но так было до христианизации, когда не было понятия «история», а было прославление правителей и героев у неславянских и неарийских народов. У русов и ариев было летописание. С христианизацией появилось понятие история, так как Ветхий Завет Библии был написан на основе иудейской книги Тора. Всё, что позднее писалось на базе Библейского Синопсиса, получило название из Торы, которое постепенно трансформировалось в понятие «история». В настоящее время термин «история» некоторые исследователи используют в трёх смыслах:

• во-первых, для обозначения процесса развития человеческого общества в целом, его этно-цивилизационных образований, а также региональных (в широком и узком понимании этого слова) изменений и деятельности людей во времени;

• во-вторых, когда речь идёт о науке, которая изучает этот процесс;

• в-третьих, когда речь идёт о литературе, которая этот процесс отображает.

Однако официальная российская (академическая) историческая наука руководствуется не этими смыслами, а Библейским Синопсисом. Казалось бы, историческая наука имеет дело с такими категориями, как «историческое время» и «историческое событие» — факты, которые должны исключать возможность фальсификации истины. Но это только на первый взгляд. В действительности же сами по себе «голые факты» и «историческое время» как «фрагменты действительности» часто ничего не говорят читателю. Только интерпретатор-исследователь даёт факту известный смысл, который зависит от его общенаучных и идейно-теоретических взглядов. Поэтому в разных системах взглядов одно и то же событие получает разное толкование, разное значение.

И от того, каково толкование (интерпретация) события и времени, прямо зависит, насколько оно близко или далеко от состоявшегося (истинного) события. Отсюда понятно, что от качества интерпретации событий зависит уровень науки в целом. Истина состоявшегося события абсолютна, а интерпретация относительна. Поэтому интерпретация событий может, при добросовестном и объективном подходе к исследованию, очень близко подойти к освещению подлинного события (факта), личности и процесса в целом, не достигая истины полностью.

Предела полноты и достоверности в интерпретации подлинного события достигнуть невозможно. Но действовать в этом направлении должны и обязаны все исследователи. Это их первейшая и важнейшая задача. Поэтому движение науки о прошлом должно идти от неполной, относительной истины, к более полной, приближающейся к абсолютной истине. Эта работа кропотливая, требующая огромного труда и времени. Но это работа не бесполезная, она необходима человечеству, так как помогает ему вскрыть правила собственного развития и вступить в период сознательного планирования человеческой деятельности.

Если интерпретация события помогает этому процессу, тогда она выполняет стоящую перед наукой важнейшую задачу. Если она не помогает этому процессу или препятствует ему, тогда такая интерпретация не только не способствует развитию науки о прошлом, но и наносит непоправимый вред всему человечеству. Официальная (академическая) историческая наука сейчас не способна выполнять стоящую перед ней важнейшую задачу. Дело в том, что она опустилась до описания событий и культур, что и привело её к искажению прошедших событий с объективистских позиций.

Описательно-культурологическая интерпретация событий просто не может обойтись без искажения их, потому что она признаёт только факт свершения того или иного события, но не значение этих событий в сравнении друг с другом. Отсюда вытекают ошибки в оценке событий. Часто менее заслуженные события или личность получают в интерпретации больший авторитет, чем те, которые действительно сыграли значительно большую роль. Для примера. В европейской истории Наполеон — непререкаемый авторитет, хотя в действительности он на порядок ниже многих правителей и полководцев Асии. В отличие от историков, Наполеон сам это хорошо понимал и страдал от этого, и рвался в Асию, пытаясь повторить совершённое ими. Но ему оказалось не под силу такое осуществить.

Поэтому когда исследователь незаслуженно одного возвеличивает, а другого — принижает, то он оказывает человечеству медвежью услугу, потому что предлагает поступать так, как не нужно делать. Отсюда главной задачей науки о прошлом является не столько её описание, сколько вскрытие правил развития человеческого общества. Первым задачу вскрытия законов развития человеческого общества перед наукой поставил марксизм-ленинизм. Но в то же время он втиснул науку о прошлом в узкие рамки концепции, по которой основной причиной и решающей движущей силой всех исторических событий и процессов считаются способ производства, классовая борьба, активность низовых народных масс. Всё остальное считалось второстепенным и маловажным.

На такой идейной основе наука, конечно же, не могла решить стоящую перед ней задачу, а именно: вскрыть правила развития человечества. Отсюда у людей, знакомых с предметом, сложилось представление, что прошлое ничему не учит, являясь в то же время результатом волюнтаристской деятельности классов, социальных групп и великих личностей. Собственно, и до марксизма взгляд на прошлое был таким же. Поэтому дореволюционные историки, в основной своей массе, исходили из интересов господствующего класса и созданного им государства, а не из интересов Русского Народа.

Хотя, конечно, находились и такие, которые пытались осветить прошлое Русского Народа. Поэтому предлагаемая читателю книга не является первым шагом и первым словом в изучении и анализе далёкого прошлого нашего народа. Древней историей Русского Народа занимался современник Петра I В.Н. Татищев, обративший внимание на то, что наши Предки появились на Русской равнине ещё в III тысячелетии до с.л. Однако эта работа не была продолжена, так как сложившийся в России в XVIII веке общеевропейский правящий класс не был заинтересован в этих исследованиях.

О составе дворянского правящего класса России наглядно говорят данные профессора Н.П. Загоскина, который выяснил, что из 1000 дворянских родов России:

• 168 происходило от Рюрика;

• 42 других — русского происхождения;

• 223 — польско-литовского происхождения;

• 229 — западно-европейского происхождения;

• 120 — татарского происхождения;

• 36 — из других восточных народов;

• 97 — неизвестного происхождения.

Эти данные позволяют сделать вывод о том, что 66 % всех дворянских родов в России были не русскими, а более 50 % — европейскими, потому что польско-литовские рода всегда имели большее тяготение к Европе, чем к России. Таким образом, р России сформировался не русский, а общеевропейский правящий класс, в котором влияние Запада было огромным. Именно поэтому дворянство в России после петровской революции стало пользоваться европейскими языками. Русский язык был оставлен лишь для общения этого общеевропейского правящего класса с Русским Народом, который был низведён до быдла — рабочего скота. Вполне естественно, что у народа, ставшего быдлом, не должно было быть своего прошлого. Пётр I также приложил к этому свою руку. Борясь с боярским старшинством, он, как и во всём, за что ни брался, действовал с перехлёстом, в частности, приказал уничтожить последние родовые книги русского дворянства и пригласил немцев для написания истории, которые приехали уже после его смерти. Утверждение в России XVIII века норманистской исторической школы поэтому не является случайным.

В этих условиях М.В. Ломоносову было крайне тяжело бороться с норманистами, которые изрядно исковеркали летописное прошлое нашей страны и прошлое Русского Народа. М.В. Ломоносов не мог отстоять свою точку зрения до конца, потому что имел отрывочные и часто казавшиеся фантастическими данные. Например, он доказывал, что история славян-русичей насчитывает 400 тысяч лет. Поэтому спор с норманистами большей частью сводился к выяснению происхождения названий тех или иных городов и сёл. Отсюда понятно, что отечественная летописная школа не могла пробить себе дорогу в XVIII и XIX веках. В XX веке этому помешало господство марксизма-ленинизма.

Общеевропейский дворянский правящий класс России хотел иметь такую историю, которая отражала бы, прежде всего его интересы. А его интересы состояли в укреплении самодержавного абсолютизма и угнетении Русского Народа. Именно такую историю и сочинил Н.М. Карамзин. Разумеется, это было замечено национально мыслящими русскими людьми, которые выступили против сочинённой им официальной истории.

Е.И. Классен (1795–1862 гг.), немец по происхождению, но русский по духу, опираясь на взгляды В.Н. Татищева, М.В. Ломоносова и других авторов, сумел проанализировать и обобщить прошлое славян и убедительно доказал, что наше прошлое более древнее и более величественное, чем то, о котором писал Н.М. Карамзин. Таким образом, Е.И. Классен в XIX веке продолжил развитие отечественной науки о прошлом, а вместе с этим — дело В.Н. Татищева и М.В. Ломоносова.