Убийственная красота. 69 - Алиса Клевер

– Мне очень жаль, что все это так напугало ее. Если бы я в тот момент был в больнице, то ни за что не отпустил бы твою маму. Это было безответственно со стороны дежурного врача.

– А что, правильнее было связать ее смирительной рубашкой? – фыркнула я. – Знаешь, моя мама, конечно, та еще актриса и может разыграть все, что угодно, но она никогда не заигрывалась до такой степени, чтобы принимать собственные фантазии за реальность. Иными словами, сценарии она всегда оставляла на бумаге. Я вполне допускаю, что во всем виноват этот твой препарат, но что мне теперь делать? Мама уехала почти сразу, как я пришла в гостиницу.

– Куда она уехала? – удивленно спросил Андре, резко спрыгнув со стола. Он прошел до окна, потом обратно, словно пытаясь привести мысли в порядок.

– Не знаю, – тихо сказала я. – Кажется, в Прованс. Ей там предложили роль.

– Предложили роль? Когда? Вчера ночью?

– Думаешь, она придумала это? – встревожилась я.

Андре запустил обе ладони в свои чудесные темные волосы и глубоко вздохнул.

– Я уже ничему не удивлюсь. Не слишком ли много событий для одной ночи?

– Уж не знаю. Но я лично вызвала ей такси, и сама видела билет на самолет до аэропорта Авиньон-Прованс. Можешь позвонить ей сам! Она уже, наверное, там.

– Авиньон? – Андре подошел к столу и принялся копаться в куче визиток, затем отбросил их и тихо, сквозь зубы выругался на французском.

– Что ты ищешь? – спросила я, не пытаясь скрыть волнение.

– Сейчас, подожди, – отмахнулся Андре, набирая номер по городскому телефону. – Марко? Привет, дрыхнешь, что ли? Слушай, ты давал мне телефон этого чертового продюсера, а я его потерял. Да. Хорошо, жду, – Андре говорил по-французски, и я невольно заслушивалась звуками его голоса. Мне, сколько я ни старалась, так и не удалось добиться правильного произношения, а он, сын Парижа, говорил с тем нежным, струящимся, как шелк, выговором, который получают только по праву рождения.

– Зачем тебе продюсер? – спросила я, пока Андре ждал ответа.

– Хочу убедиться, что с твоей мамой все в порядке и ей не показалось, что она получила роль, – резко бросил Андре. – Да, пишу. Марко, отвали. Сам делай карьеру в кино.

– Веселый у тебя брат, – сказала я, когда Андре закончил разговор, но он, никак не отреагировав на это замечание, тут же принялся набирать номер продюсера. Тот, видимо, долго не отвечал, и Андре переключился в режим громкой связи, устав держать трубку около уха. Какое-то время играла установленная вместо сигнала музыка, затем отозвался женский голос, не слишком вежливо сообщивший, что месье Пьер ответить не может – занят с артистами. «Что? Да, прослушивание. Да, ждем мадам Синитса. Встретили нормально, как и договаривались. Что-то передать? Да, вам тоже наилучшие пожелания. Оревуар».

– Вот видишь, – сказала я, когда удивленный Андре положил трубку.

– Однако это вовсе не означает, что она видела тут твоего… Черт, – прервал он сам себя, – я просто не понимаю, что происходит.

– Об этом и речь, – пробормотала я. – Я тоже не понимаю, что происходит. Но так или иначе, мама уехала, а Сережа пропал.

– Тебе так важно найти этого Сережу, да? – Андре практически испепелил меня взглядом. – Интересно, зачем? Снова будешь цитировать Экзюпери? Равнодушие, Даша, выглядит иначе.

– Почему тебе так важно знать, что я к нему чувствую? Какое тебе вообще дело до моих чувств? – пробормотала я, и губы Андре снова сжались в тонкую линию.

– А может быть, ты и в самом деле считаешь, что он мертв? Или, скорее всего, убит? Кем же, интересно? Мною? Вероятно, из ревности, не так ли?

– Ничего такого я не говорила.

– Но и не исключаешь этого, верно? Как романтично услышать это от своей девушки.

– Я не твоя девушка, – машинально возразила я. – И вовсе не утверждаю, что произошло убийство. Просто хочу понять…. Мама принимала сильнодействующий препарат. Зачем? Ты назначил ей наркотик?

– Какой еще наркотик? – скривился Андре. Это просто комплексный препарат от остеопороза в сочетании с витаминами.

– Значит, это она под воздействием витаминов увидела тут, у тебя, Сережу? Мертвого Сережу! – сорвалось у меня с языка.

Андре посмотрел на меня, как на опасную сумасшедшую. Некоторое время он молчал, затем потер уставшие глаза.

– Этот препарат был ей необходим. Твоя мама слишком увлекается вегетарианскими диетами, ее спектрограмма показала высокий риск перелома. Слышала когда-нибудь о переломах шейки бедра? Это очень опасная штука. Проблема лишь в том, что этот препарат вызывает расстройства координации и сознания, особенно в сочетании с резким падением сахара в крови. Можешь почитать в Интернете, я напишу тебе его название.

– Не надо, – я покачала головой, испытывая жгучее чувство вины за все, что наговорила тут. Я просто глупо и жестоко мстила Андре за свои собственные чувства.

– Единственное, в чем я виноват, это в том, что твоя мама осталась в какой-то момент без присмотра. Понимаешь? Ты видела когда-нибудь людей в состоянии, близком к гликемической коме? Они говорят, сами не понимая что, а могут и отключиться полностью. Возможно, медсестры проглядели ухудшение, но имей в виду, ее нашли практически сразу. Хочешь, я покажу тебе место, где все это случилось? Она лежала на полу и говорила без остановки. Разговаривала сама с собой. Прошло какое-то время, прежде чем она поняла, что рядом с ней медсестра и что она вообще находится в больнице. Пришлось сделать укол, чтобы привести ее в чувство. Вот и представь, в каком она была состоянии, когда якобы увидела твоего ненаглядного Сережу. Идем.

– Не надо, – замотала я головой, но Андре схватил меня за руку и потянул за собой мимо удивленно глядящих на нас пациентов, мимо поста медсестер, по незнакомым лестницам и коридорам, так что, когда мы дошли до места, я и сама не понимала, где нахожусь. Никогда раньше я не была в этой части больницы.

– Это далеко от палаты, где лежала мама?

– Довольно далеко, в другом крыле, – кивнул Андре. – Уже одно то, что она оказалась здесь, говорит о ее неадекватности. Ей тут было совершенно нечего делать. Ну что, давай зайдем.

– Куда? – вздрогнула я.

Андре кивнул на широкую двустворчатую дверь.

– На место преступления, как я понимаю, – усмехнулся он, но усмешка была горькой, будто он съел полыни. Я остановилась перед дверями, приложив ладонь ко лбу, – кажется, у меня самой поднялась температура. Зачем мы здесь?

– Не думаю, что в этом есть смысл, – я развернулась, чтобы уйти, но Андре удержал меня за плечо.

– Нет уж, моя птица, раз мы дошли до этого места, то пойдем и дальше, – и он практически силой втащил меня в операционную.