Избранное - Алексей Решетов

Решетов – мастер лирической миниатюры. Он густо пишет, а происходит это благодаря тому, что весьма выразительны образы его стихотворений, и сила их умножается посредством взаимодействия и чёткой композиционной связи.

<…>

Художественная мысль А. Решетова прозрачна, она не маскирует свою структуру, стремится к наиболее полному и точному выражению содержания.

Небо поэзии Решетова держится на неизменных основах, которые славят так или иначе каждое его стихотворение. Мы видим мироздание поэта как «систему» ценностей, благодатей, живых святынь. «Светолюбивы женщины…» – начинаются стихи. Вторая строфа: «И светоносны женщины…» Возвышенные постулаты могут и не провозглашаться, но они звучат в каждом стихотворении Решетова, величающем женщину, русскую женщину, жену, мать… «Петь устала, говорить устала, только доброй не устала быть». Любимая сравнима с Родиной: «Ты у меня, как Родина, одна…» Поэт молит женщину: «Пойди за меня, назови меня мужем…» Он пылко восклицает в другом стихотворении: «Какой сюрприз, какое чудо хотя бы женское письмо!» И вместе с тем, этот порыв служит доказательством определённой мысли.

Поэзия Решетова, я бы сказал, ритуальна, обрядна, – конечно, в переносном, поэтическом смысле. И лирическое, непосредственное переживание соотносится с пафосом добра. Решетов не останавливается подчас перед «наивным» утверждением банальных истин впрямую – это входит в стиль поэта. Если «наивность», то присущая сказке, лубку, народному искусству. Поэзия Решетова к лубку не сводится; её своеобразие, её неповторимая интонация открываются в переплетении «наивного» пафоса с зоркостью, чуткостью, ранимостью поэта. В несовпадении предустановленного с пережитым – драматизм поэзии Решетова.

Решетов в своё время настораживал многих глубокой печалью своих стихов. Но ведь печальная песнь не похоронная. И колыбельная песнь может быть печальной. Это песнь над трудной, но и светлой судьбой человека и целого народа. Она не может быть легкомысленной. Грустная, а порой и трагическая нота в стихах поэта – это не модная дань времени, а выстраданная, своя, кровная. И не нужно считать, что война была уже давно и пора петь только весёлые песни. Увы, не только. Для глубокой человеческой натуры трагические события не сходят на нет. Их смысл раскрывается по мере духовного постижения. А в истории всё ещё сложнее, и, порой, ещё трагичнее. Это-то и понимают большие поэты, как Решетов, ранимые более, нежели это можно себе представить. Отсюда всё значительное в литературе.

Читая Решетова и думая о нём, о его судьбе – живёшь в тихом, неослепительном свете осеннего дня.

Поэт, получивший первое признание как тонкий своеобычный лирик ещё в начале шестидесятых, не покинул родного Урала, не отправился искать счастья на чужой стороне. Хотя, конечно, звали в дорогу. Была возможность прилепиться к одному поэтическому поколению, к другому… Но все агитпоезда Решетов проводил, наверное, тем сумрачно-смущённым взглядом, каким он смотрит на читателя с той фотографии, что помещена в книжке.

Издалека его судьба выглядит самоизоляцией. Или по старинке говоря – уединением. Вдали от столичных искушений, моды, общественного поприща – тоже, можно сказать, романтика.

А на самом деле – совсем другая жизнь. Романтики в ней и со спичечный коробок не наберётся.

Стихи А. Решетова очень лаконичны. Жанр лирико-философской миниатюры, видимо, излюбленный у поэта. Естественно, что он требует чрезвычайно тщательной работы над словом, над его смысловой загруженностью. В афористичных, сжатых стихах А. Решетова много проповеднического, но без назидательных интонаций. В лучших своих вещах поэт убедительно доказывает, что многословная риторика вообще несовместима с подлинным мастерством.

Стихи Алексея Решетова, поэта, живущего в Перми, широко известны и прочно любимы истинными знатоками русской поэзии. И вовсе не потому, что его книги выходят часто и массовыми тиражами. Скорее, наоборот – за 27 лет профессиональной работы издано всего семь поэтических сборников, многие стихи в них повторяются. Значит, дело вовсе не в количестве стихов и тиражах.

В чём же секрет? Почему в море массовых стихов читатель останавливает своё внимание именно на многих решетовских строках? На это сам поэт вряд ли сможет ответить достаточно ясно, ибо рождение лирического откровения невозможно проанализировать, анатомировать, разложить по логическим полочкам.

Кроме вполне понятной радости после рождения стихотворения, у по-настоящему талантливых людей есть постоянная боязнь потерять свой «божий дар». Мучительное это состояние, попытка осмыслить его – одна из ведущих тем в творчестве Алексея Решетова.

1950–60-е гг.

Сумерки

Сероглазые сумерки глянут в окошкоИ уйдут, как обиженный гость;И гостинец неотданный – звезды в лукошкеРазбросают по небу. И первая горстьБудет тлеть до рассвета на пиках еловых.А назавтра, влюбленные в нас без конца,Сероглазые сумерки явятся снова,Будто им, а не солнцу открыты сердца.

1957

«Ещё не знаешь точно дня рожденья…»

Ещё не знаешь точно дня рожденьяЦветов, листвы, душистых мягких трав,Но видишь, как идут приготовленьяВ семье полей, полянок и дубрав.Вот и ручей запел под снегом тонкоО том, что зелень смотрится в него.Так мама расшивала распашонкуЗадолго до рожденья моего.

1958

Руки

Навек остыли руки рыбака.Но как похожи на живые руки,Скреплённые при помощи шнурка,Большие и тяжёлые, как муки.Неужто им и вёсел не держать,В раздумье рыжей не сгребать бородки?Так просто возле ворота лежат,Как в ливень перевёрнутые лодки.

1958

«Знакомая запевочка…»

Знакомая запевочкаСлышна издалека,Неведомая девочкаИдёт от родника.А ветер вьётся около,Горят цветы кругом…В одном ведёрке – облако,И солнышко – в другом.

1958

«На траве золотистые блики…»

На траве золотистые блики,Ствол сосновый в душистой смоле,И румяной щекой земляникаПрикоснулась к прогретой земле.А над Камой, жарой опалённые,Низко-низко склонились кусты.Им бы сбросить рубашки зелёныеИ поплыть, догоняя плоты.

1958

«Кофточка застенчивого цвета…»

Кофточка застенчивого цвета,Под косынкой – золотая рожь.Женщина тиха, как бабье лето,Протянула запотевший ковш.Ничего она мне не сказала,Просто поспешила напоить.Петь устала, говорить устала,Только нежной не устала быть.

1958

Земля

В ней золотые жилы не усталиЖдать, что за ними дерзкие придут.В ней кости и зелёные медалиСолдат, которых девушки не ждут.В ней всё, в земле:                            начало радуг, хлеба,Тонюсенькой черёмухи, ручья.И эту землю на седьмое небо,Живой и мёртвый, не сменяю я.

1959

Небо

На дымок из русской печкиОпирается оно,На три кедра возле речкиОпирается оно.И над явью и над быльюНаших дней и прошлых летРежут небо птичьи крылья,Режут, режут, – следа нет.Нет конца и края небу.Нет конца, но до клочкаЭта синь над морем хлеба,Над пиликаньем сверчка,Над пробитой в травах стёжкой,Над прищуром добрых водНам близка: мы все немножкоПодпираем небосвод.

1959

«Ставень хлопнул…»

Ставень хлопнул,Гаснут краски.Путь-дорога далека.Колобок из русской сказкиЗакатился в облака.Сонный лось жуёт кувшинку,Запивает из реки.Тополиную пушинкуСонно нянчат ветерки.Спят лисицы-огневушки,Спят ежата под сосной,Спят волнушки на опушке —На околице лесной.Вон берёзонька прямаяЗадремала в тишине,Через голову снимаяПлатье, сшитое к весне.

1959

«С лесной берёзы, с белого плеча…»

С лесной берёзы, с белого плеча,Запела птица про мою печаль,Про то, что я, наверное, смешной,Про то, что ты смеёшься надо мной.А ты пройди по травам босиком —И лёгкий след я пригублю тайком.Ты по воду пойди – и на путиЯ встречусь, чтобы ношу донести.Ты будешь жить                      в морозе здешних зим,Я буду добрым солнышком твоим.Ты станешь задыхаться, близких звать,А я вакцину буду открывать.Тебе венки из стружек принесут,А я тебя, остывшую, спасу,Как сломанную ветку поднимуИ не отдам ни смерти,                               никому!

1959