Кома - Маргарита Малинина

со мной. Про это в народе говорят «спелись». Просто мы с ней были очень похожи, нам всегда есть о чем поговорить. Единственное, в чем мы не сходимся, это в том, что я в течение последних лет с превеликим энтузиазмом трачу все свое время на карьеру, а Надя с неменьшим же энтузиазмом — на бары и ночные клубы. К тому же, когда у нас с Игорем уже сложились крепкие отношения, Надька тоже начала встречаться с парнем из Игоревой рок-группы (правда, через пару месяцев они уже расстались), это нас еще больше сблизило, потому что теперь было кому пожаловаться на любовь ненаглядного мужчины к музыкальным инструментам и на сокращение в связи с этой разрушительной любовью уделяемого нашим персонам внимания с его стороны. С Эльвирой же я общалась нечасто, так как на козла-парня не сможешь часто жаловаться подруге, если она его сестра. Это было бы как-то неэтично, что ли.

— А ты чем занималась вчера?

Подружка с увлечением, затянувшимся на полчаса как минимум, красочно расписала мне свой вчерашний день. В двух словах это можно изложить в следующей редакции: напилась и познакомилась с парнем, переспала с ним, а он не звонит. Так проходили многие вечера неудачливой в личной жизни подруги, поэтому я слушала вполуха. Потом она наконец сменила тему:

— Ты бы к врачу все-таки сходила! От греха. А то, знаешь! Удары по голове не всегда обходятся гладко.

— Да ничего со мной не случится, — отмахнулась я, причиной чего являлась не беспечность по отношению к собственному здоровью, а стыд порождающая боязнь врачей. Я не знала, что всего через полдня начну всерьез размышлять над ее словами.

После завтрака голова все еще болела, я вернулась в комнату и сначала лежала, затем сидела, потом ходила по единственной комнате, думая, куда бы ее (голову) приткнуть. Наконец решила выйти подышать свежим воздухом. По крайней мере раньше это всегда помогало от головной боли. Но раньше меня по ней не били…

Я уже оделась, обулась и даже вышла на площадку, но вот повернуться спиной к лестнице, чтобы закрыть дверь квартиры, не смогла. Незримый преступник нанес мне не только телесную травму, но и психологическую, поскольку виделся нынче в каждой тени и в каждом недосягаемом глазу закутке. Теперь не знаю, как скоро я смогу одна находиться в подъездах.

С досады плюнув себе под ноги, я вернулась в квартиру, заперла дверь на все засовы и замки, наглоталась болеутоляющих таблеток, распахнула форточку (типа гуляю) и улеглась на кровать, закутавшись в плед, чтобы не замерзнуть. Пробовала читать, но ничего не шло в голову. Хотела пойти приготовить поесть, но не было сил. Оставалось только лежать и глядеть в потолок, рассуждая о том, как же меня так угораздило. Неожиданно для себя уснула и проспала очень и очень долго.

За окном уже была глубокая ночь, когда раздался телефонный звонок. Я вздрогнула, включила бра, затем потянулась за трубкой, которая заряжалась на тумбочке неподалеку, но неверные дрожащие пальцы выбили ее из зарядной станции, и аппарат свалился на ковер. Охнув, я потянулась дальше, чтобы достать трубку. Наконец, когда я уже думала, что не успею ответить, трубка оказалась в моей руке, а после — возле уха.

Вот тут-то и начались странности. Звонил Игорь. Само по себе то, что он позвонил первым, странным не являлось, я была уверена, что он долго не продержится, хотя выждать всего один день — на него не похоже, но потом он и вовсе начал совершенно бодро-веселым голосом говорить со мной так, будто ничего не случилось, а это и значилось самым загадочным моментом.

Слушая о том, как здорово они вчера порепетировали (это когда они успели, спрашивается? ночью?), и ничего не понимая, я все же рискнула спросить:

— Так как… у нас с тобой? Ну то есть… все в порядке?

— Не понял? — удивился Игорь.

— Ну, мы по-прежнему вместе?

Пауза.

— Ксан, с тобой все нормально? Конечно, мы вместе. Как я могу отпустить от себя такую чудесную, отзывчивую женщину?

— Не поняла? Ты же вчера орал, что я эгоистка!

— Что? — Игорь заржал в трубку. — Этого не может быть! Это шутка? Оксан, ты пошла мне навстречу и отпустила на репетицию, хотя мы договаривались, что поедем за твоим наследством к какой-то там прапрабабушке!

— К двоюродной бабушке, — машинально поправила я, искренне недоумевая. У бедного парня от нашего расставания поехала крыша, не иначе.

— Ты всегда идешь мне навстречу, ты — сама доброта, — продолжал заливаться соловьем Игорь, никак любовных ласк хотел или массажа. Впрочем, я не против! Главное, что мы помирились. — И я решил наконец сделать что-то для тебя.

— Серьезно?

— Да. Хватит быть эгоистом!

— И что же ты сделал? Подожди, дай угадаю! М-м… Ты купил мне ту прелестную алую сумочку, которую мы видели в торговом центре!

— Какую сумочку? Прости, Оксан, я не помню. Нет, я сейчас закончил с твоим наследством!

— Что?! — закричала я и свалилась с кровати. Вслед за мной упала подушка и приземлилась мне на голову.

— Да, я уже все закончил. Ну почти. Но автобус уже полный. Потом вместе съездим, если тебе что-то еще пригодится, заберем тогда. А то я не знаю толком, что надо, а что нет.

Не знает толком, что надо, а что нет, но поехал туда опять!

— Игорь, как ты в дом вошел?

— Ты ж мне ключи дала!

— Когда? Вчера? Да нет, я помню, что клала их…

— Оксан, ты что, совсем? — не дал он мне выразить свою мысль. — Мы вчера не виделись. Нет, ты мне раньше еще их дала. В тот день, когда мы договорились, что поедем туда.

Мы не виделись вчера?! О боже, у кого-то из нас точно поехала крыша.

— Игорь, какой сегодня день?

— Все, я так и понял! Ты опять тусовалась с Надькой! Напились вчера до потери пульса. Вот отчего у тебя голос такой болезненный.

— Нет, не из-за этого. Так какой день сегодня?

— Воскресенье. Шестнадцатое сентября.

Ну да! А я как говорю? Так и есть.

— Игорь, кончай пудрить мне мозги. Ты что, не помнишь, как мы вчера…

— Подожди, — прервал он, — у меня второй звонок.

Я повисела на линии всего полминуты, и снова появился Игорь.

— Блин! Оксан, тут такое… Капец… Этот продюсер, с которым я год встречи добивался, перенес ее на пять часов раньше! У меня осталось всего немного времени, а я в соседнем городе! Боюсь, не успею!

— Сейчас же ночь! — дивилась я.

— Да, он занятой человек! День расписан