Японские призраки. Юрей и другие - Власкин Антон

Оива приняла лекарство, подписав тем самым себе приговор. Адское снадобье чудовищно исказило некогда прекрасное лицо, превратив его в полуоплывшую маску. Такуэцу явился, чтобы исполнить задуманное, но, увидев, как на глазах меняется его жертва, быстро утратил страстный пыл. Надеясь всё-таки заработать на безбедную жизнь, подлец попытался овладеть своей хозяйкой, но, оказавшись нос к носу с расплывающимся лицом, отпрянул в полном смятении. Дрожащей рукой он протянул зеркало и пробормотал нечто вроде того, что зря, мол, хозяйка, дурака валяешь, кому ты теперь нужна? Вон, даже муж решил от тебя избавиться! Оива была, очевидно, из той породы женщин, которых называют стальными магнолиями. Не последовало ни криков, ни слёз, ни истерик. Несчастная отрешённо смотрела на пугающее отражение и неторопливо расчёсывала волосы. Под мерными движениями гребня роскошные волосы Оивы падали на пол, как чёрные змеи: яд продолжал своё действие. Это было уже слишком даже для подлого слуги. «Зубы начали плясать, он ударился бежать!» Покидая дом, где он так и не смог разбогатеть, Такуэцу услышал, как Оива негромко, но довольно чётко проговорила страшное проклятие своему неверному супругу. В произнесённых словах было столько ненависти и силы, что волосы Такуэцу зашевелились на затылке! Бормоча: «Я тут ни при чём, я тут ни при чём…» — несостоявшийся насильник исчез в городском сумраке.

Некоторое время спустя в дом зашёл Иемон. Оива была мертва. Она покончила с собой. Тишину нарушал негромкий скрежет — это пытался освободиться вороватый слуга, запертый в кладовой. Иемон, недолго думая, отпер дверь и одним ударом меча освободил своего бывшего работника от всех тягот земной жизни. Некоторое время спустя два трупа оказались привязаны с разных сторон к одному сёдзи. Замысел Иемона был довольно несложен. Всякий обнаруживший два трупа в таком необычном положении поймёт, что перед ним любовники, пойманные на месте преступления и наказанные по заслугам. Спихнув сёдзи в реку, Иемон отправился готовиться к свадьбе. То, что обычный человек назвал бы совестью, он давно утратил, а о мистическом воздаянии, будучи натурой приземлённой, и вовсе не задумывался.

Между тем мистическое воздаяние не стало сильно задерживаться. В первую же брачную ночь, когда Иемон был готов к тяжёлому, но приятному любовному труду, двери в загробный мир приоткрылись. В комнату, шурша шелками, вошла… ну конечно же, Оива! Дико вскрикнув, Иемон вскочил и схватился за меч, чтобы защититься от страшного видения, устремившегося прямо к нему, раскрыв объятья. Взмах меча — и призрак, взвизгнув, рухнул на пол, заливая татами потоками крови. Тяжело топоча, в комнату влетел покойный слуга, тот самый, отправленный Иемоном в вечное путешествие вместе с Оивой. Совершенно обезумевший Иемон одним ударом прикончил второго адского гостя. Расправившись с врагами, храбрец рванулся было из комнаты, оглядываясь по сторонам: не затаились ли по углам иные неведомые чудища, и тут же замер, как громом поражённый. В комнате тихо хрипела, явно прощаясь с этим миром, Оуме, а на пороге комнаты скорчился её дед, старик Кэхей. Начало новой счастливой семейной жизни откладывалось, и Иемон поспешил покинуть дом, в который он совсем недавно зашёл, полный самых радужных надежд.

Несложно догадаться, что эта история не даёт почасовой хроники событий, происходящих с Иемоном, но некое обобщённое представление о его судьбе мы всё же составить можем. Призрак убитой жены следовал за ним по пятам, не делая попыток расправиться с убийцей, но и не оставляя в покое ни на минуту. Широко известно изображение страшного лика, который проявляется на бумажном фонаре. Можно сказать, что сам фонарь превращается в голову Оивы. Смотрится это, надо признать жутковато, так что можно только угадывать, насколько изменился внешний вид Иемона после совершённых им злодейств. Наверняка юрей в виде бумажного фонаря был не единственным образом, являвшимся ему. Под глазами подлеца залегли глубокие тени, морщин прибавилось, а волосы поседели.

Рис. Актёр театра Кабуки Итикава Ёнедзо в роли призрака Оивы-сан.

Правда, перенесённый ужас не способствовал духовному просветлению. Несколько позже описанных событий Иемон оказался на берегу канала с удочкой в руках. Скорее всего речь шла не о мирном досуге, а о добыче пропитания, так как после совершённых подвигов наш антигерой оказался в довольно плачевном положении. Волею случая (не забываем, что сюжет этой страшной истории имеет сходство с сериалом) в это же самое место явилась мать покойной Оуме, по имени Оюми. Иемон ловил рыбку, нахлобучив на голову внушительную соломенную шляпу, скрывавшую лицо, и мог остаться неузнанным, но зловредный характер не позволил ему оставаться без дела. Недолго думая, Иемон спихнул свою несостоявшуюся тёщу в канал, где она тут же и утонула! Как говорится, день не зря прожит! После очередного душегубства Иемон продолжил рыбалку, не покидая того самого места? как вдруг леску повело. Однако приложенные рыбаком усилия привели к непредвиденному результату. Из мутноватых глубин всплыла не только что утонувшая Оюми, как, может быть, подумал простодушный слушатель, а та самая дверь, к которой когда-то были привязаны Оива и несчастный слуга. Дверь закачалась на поверхности, и мёртвая женщина вперила в Иемона немигающий взгляд. Чудовищным образом страшная утопленница была живой, и до ушей Иемона долетел мрачный шёпот покойной супруги. Удочка была брошена, и обезумевший человек помчался прочь. Уже смеркалось, и на улицах города зажигались фонари. Обитатели одной из улочек были немало изумлены, когда из сумрака выскочил человек с выпученными глазами, окинул улицу и горящие над лавками бумажные светильники безумным взором и, хрипло завывая, снова исчез в темноте.

За всеми вышеописанными жуткими событиями совершенно потерялась линия Осодэ, подлого Наосокэ и Ёмосити. У них всё разрешилось вполне кроваво, как и подобает в таких историях. В один прекрасный вечер в дом торговца лекарствами явился Ёмосити, который, как известно, не погиб, а временно скрылся, следуя путём самурая. Сложно описать изумление и восторг Осодэ. Сложно описать ярость и досаду Наосокэ. В один момент в доме всё завертелось верх дном, и засверкали клинки. Увы, первой и невольной жертвой этой потасовки стала сама Осодэ, поражённая мечом Наосокэ. Размахивание оружием в маленьких комнатах до добра не доводит. Судьбу злосчастного Наосокэ передают по-разному. Возможно, потрясённый содеянным, он немедленно закололся над телом убитой, а возможно, малодушно попытался удрать, но был настигнут и зарублен разгневанным Ёмосити.

Что касается главного злодея, Иемона, то судьба привела его в горную хижину, где он тщетно пытался скрыться от мстительного юрей. Страшное лицо Оивы появлялось в окне, её мёртвые глаза таращились со стен и потолка, и сама хижина, наконец, заговорила её голосом, погружая Иемона в недра безумия. Несколько раз он пытался пронзить себя клинком, но невидимые руки останавливали меч, и ужас продолжался.

Окончательно обезумевший Иемон выскочил из хижины и практически сразу наткнулся на оказавшегося поблизости Ёмосити. Последний выступил в развязке в роли бога из машины, осуществившего справедливое возмездие. Впрочем, существует киноверсия этой страшной истории, в которой последний аккорд не лишён печальной красоты. Иемон выходит из хижины. Среди ветра и снега стоит Оива — такая же милая, как раньше. В белом кимоно она очень похожа на Юки-онна, но так всё выглядит даже красивей. Юрей разворачивается и уходит, а Иемон бросается следом, но спотыкается и напарывается на свой клинок. Алое пятно расплывается на белом снегу. Занавес.

Последняя интерпретация явно не согласуется с основной сюжетной линией, где призрак был страшен и преследовал жертву, не щадя сил, а жертва бежала куда глаза глядят. Однако в кровавой и мрачной истории Оивы этот последний штрих позволяет зрителям как бы перевести дыхание и полюбоваться неизменной красотой, которая существует независимо от ужасов, творящихся вокруг.