Всего один шаг - Павел Комарницкий

— Ап! — она с шумом тормозит крыльями, хлопает ими. — О, какой гость!

Папа Уэф молча шагает с крыльца, обхватывает жену руками, обнимает под крыльями. Тут я замечаю — на ней боевой скафандр, сверкающий разными штучками, как мундир орденами. Только шлема недостаёт. Или мама Маша успела его снять в коконе?

— Удачно? — а глаза-то, глаза у папы Уэфа… и мысль расходится со словами. Потому что я улавливаю нечто иное: «ты жива… ты вернулась…»

Я деликатно отворачиваюсь, потому как воспитанным детишкам не пристало глазеть, как целуются взрослые.

«Всё хорошо. Оба живы»

«Две ключевые фигуры… Ты умница, Мауна»

«Стараюсь соответствовать!»

Они смеются. Два голоса — роскошное вибрирующее контральто и серебряный колокольчик. Нет, воля ваша — не тот у папы Уэфа голос…

— Опять! — голос Уэфа опускается до сверхнизкого потрясающего баса, переходящего в инфразвук, от которого чуть вибрируют кости черепа. — А так лучше?

— Здравствуй, Рома, — смеётся мама Маша, поднимаясь на крыльцо.

— Здравствуй, мама.

— А ты чего это голый? — она трогает меня ладошкой — Гляди-ка, замёрз совсем! А ну, в дом!

Я с удовольствием и немедленно исполняю команду. Действительно, прохладно на улице, заморозком пахнет… и вообще, апрель на Селигере месяц зимний.

«Кушать будешь?»

«Молоко. И спать! С ног валюсь…» — мама Маша ещё раз оглядывает встречающих. — Вот вы чего не спите-то? — это уже вслух.

Мы с Уэфом встречаемся взглядами. В фиолетовых глазах уже зажёгся знакомый огонёк.

— Так не с кем! — хором заявляем мы. И давимся смехом, все трое, стараясь не разбудить остальных.

Длинный, мелодичный сигнал вырывает меня из неги сна.

«Подъём!» — чей это посыл, я даже не разобрался. Вскакиваю на ноги и бросаюсь на выход.

В холле меня ждёт целая команда, причём одетая в термокостюмы. Уэф, мама Маша, моя напарница-начальница и Иого.

— О! Он пробудился, хотя никто не верил в это — заявляет Аина, разглядывая меня. — Ты собираешься лететь в таком виде? Тут тебе не Рай! Враз отморозишь самое главное!

— Здравствуй, Рома, — говорит Иого. Вчера мы с ним так и не увиделись. — Рад тебя видеть.

— Здравствуй, Летящий над морем!

— Давай-давай, быстро одевайся! — командует Аина. — Утренняя разминка!

Я растерянно гляжу на маму Машу.

— «Домового» вызови, и все дела, — смеётся она, прочитав-увидев причину моей растерянности.

На мой зов является местный «домовой», стандартный ярко-красный пылесос с шестью гофрированными руками-шлангами, в одной из которых зажат туго скатанный свёрток термокостюма. Я торопливо одеваюсь.

— На, держи, — Аина протягивает мне нитку хрустальных бус, прибор невидимости.

— Всё, полетели! — Уэф натягивает на голову капюшон. — Время, время!

Входной люк исчезает, и мы цепочкой шустро выскакиваем на крыльцо, взлетая с места — прямо как ласточки из гнезда, честное слово. Я тоже взлетаю, пристраиваюсь последним в цепочке. Небо на востоке вовсю пылает золотом, предвещая ясный погожий день. Ангелы, усиленно машущие крыльями, набирая высоту, вдруг исчезают, превращаясь в размытые тепловые пятна.

«Включи невидимость, Рома! Мы выходим из маскирующего поля базы! Да оставь тепловой фон, чтобы не столкнуться!»

Я послушно исполняю команду. Внизу среди крон сосен и голых ветвей торчат крыши старого скита. По телу вдруг пробегает неприятно-щекочущая волна, всё изображение разом искажается, как отражение в текучей воде. О-оп! И никакого внизу скита, вообще ни малейшего намёка на чьё-то присутствие. Сплошное море серо-сизой после зимы зелени, куда ещё не ступала нога человека. Круто!

«Вверх, други! Встретим восход светила раньше всех!»

Мы поднимаемся по широкой спирали, и вдруг солнечные лучи брызжут из-за горизонта, превращая ангелов в еле уловимые моим тепловым зрением призраки. Мне кажется, что эти лучи пронизывает меня насквозь, наполняя горячим радостным светом. Господи, как хорошо!

«А ну, полетели к Селигеру! Наперегонки!»

И снова я не успеваю уловить, чья это мысль.

Цепочка распадается, и мы наперегонки несёмся к серой глади озера, которого ещё не коснулось солнце — там, внизу, восход ещё не настал.

«Здесь Уэф. Сегодня победителя ждёт приз — он первый ест лимоны!»

«Лимоны?! Так что же ты молчал, шеф!»

Два пятна резко вырываются вперёд, выказывая наибольшую заинтересованность.

«Какой ты вредный, Иого! Мог бы гостье и уступить! Когда я ещё попробую лимонов?»

«Победа достаётся в борьбе! Давай-давай, гостья, работай крылышками!»

Гладь озера уже под нами, и теперь видно, что оно ещё не совсем освободилось ото льда.

«Ага, я первая! Все лимоны теперь мои!»

«Ха-ха! Гляди, не объешься! Дед целое ведро привёз!»

Одно тепловое пятно резко сворачивает ко мне, повисает перед носом на расстоянии каких-то десяти шагов.

«Рома, здесь Мауна. Догонишь меня?»

«Мама Маша… Как ты определяешь, кто где? Маскировка же! Я вот вижу только размытые тепловые пятна, и то еле-еле»

«А чего тут определять? Ты последний тащишься» — бесплотный шелестящий смех. — «Ну, догоняй!»

Пятно резко увеличивает скорость, но и я не лыком шит. А ну-ка! Посмотрим, чему я научился в Раю!

Ап! «Бочка» с разворотом. Ап! Двойная «мёртвая петля». Ап! «Кобра Пугачёва» Ап! «Фигура Кио» — остановка в воздухе, зависание, разворот назад. Ап! Ап!

Мама Маша закладывает один головокружительный вираж за другим, но я держусь сзади, как приклеенный. Таким ведомым гордился бы, наверное, сам Чкалов.

«Неплохо, Рома, совсем неплохо!» — шелестит бесплотный смех. — «А вот такое?»

Нет, это немыслимо — вертикальное падение вниз и подъём почти по своему следу! Я отваливаю в сторону. Нет, мне такое не по силам…

«Ну то-то!»

«Рома, здесь Уэф. Ты зря поддался на провокацию, все твои старания тщетны. Она же значительно легче тебя, забыл?»

«Папа Уэф, я потрясён! Как тебе удалось ТОГДА догнать?»

Я чувствую, как Уэф пытается прочесть-уловить в моей голове смысл фразы.

«А, вон ты о чём… Даже если бы я летал так, как ты вначале, можешь не сомневаться — я бы её догнал. Уж очень ей хотелось за меня замуж!»

Бесплотный шелестящий смех наплывает, дробится, наслаивается… Смеются все.

«Болтун! Хочу купаться!»

«И я! И я!»

Вся группа посыпалась вниз, и я следом. Гладь Селигера уже искрится солнечными бликами — пока мы разминались, солнце добралось-таки до земли.

Крылья нашей ангельской пятёрки взвихривают настоящий маленький ураганчик, в воздухе летает мелкий мусор. Вся команда без всякой команды скидывает термокостюмы и со смехом — на сей раз настоящим, вслух — устремляется в воду. Маскировку, между прочим, никто не выключал, и со стороны зрелище выглядит весьма необычным — над ледяной водой дрожит знойное летнее марево, волны расходятся кругами, плеск и смех… Вот так и рождаются легенды о русалках. Если бы кто-то из аборигенов сейчас был поблизости, то уже наверняка прикидывал бы, сколько бутылок водки потребуется для лечения внезапно навалившегося недуга.