Овощи души - Егор Кизим

РОМАНС

Жену ключа похитил свет вечерний,Шальная крыса вышла из‑под ног.Любовь явилась под эгидой черни,Ее уполномочил гонококк…

Непостижимость влажного сараяНаводит на скучающий матрац.— Позволь я посчитаю, дорогая,Число твоих конечностей и глаз.

Летел индюк четвертой категории,Об этом факте спорили схоластики,А в тайники твоей лабораторииВпендюрились чужие головастики.

Скукожился создатель оратории,Но вспучились меж звезд, крестов исвастикиЗа стенами твоей лабораторииПохожие на «нечто» головастики.

Шли годы. Выросла акация.Сломал машину действующий класс.Не выговаривала «р» твоя мутация.По–своему науськивая нас.

Писала регулярно достохвальныя,Тягучия, как патока, труды.Рабочие дрались маниакальныяИз‑за какой‑то сущей ерунды.

Сражались ветераны с инвалидами,Висел над миром тяжкий дух растления.Сверкала меж тарелками разбитымиСперминовая жижа вдохновения.

Летел сапог партийной траектории,Об этом факте спорили ученые.А в тайники твоей лабораторииВпендюрились идейно облученные.

ТУАЛЕТНЫЕ СТИХИ

Когда прохладный унитаз,Не уважая тяготенья,Познав потребность темных масс,Пропагандируя боренье,Пролив поток застойных водНа главы запустевших храмов,Взлетит над ханжеством господ —Эксплуататоров и хамов,Назло враждебным голосам,Назло главе масонской ложи,Доложит сводку небесам,И нечестивец крикнет: «Боже!Зачем я молот утащил,А серп заржавленный оставил?И шестикрылый ГавриилМеня на пензию отправил.» —Тогда придет сантехник в домВ кирзе, со списанным ведром,Похожий на урода,Достанет в прошлое билетИ спросит: «Где Ваш туалетСемнадцатого года?»

ЗАПОВЕДЬ

На скрипучей старенькой телегеПроезжал по улочке Христос:— Не целуйтесь в комнате, коллеги,Ежли дом готовится под снос.

На дешевом, грязном самокатеДвигался по улице господь:— Не сексуйтесь, стоя при закате,Ежли гнус терзает вашу плоть.

На машине ржавой, из аптекиПо проспекту шествовал Иисус:— Не любите порнодискотеки,Впрочем, ориентируйтесь на вкус.

На осле по площади великойЕхал Вова—красная рука:— Разрешаю спать с партийной книгой,Наслаждаться — органом ЦК.

СТАНСЫ

С пришельцами я девять раз встречался:Все были ветеранами труда.Один из них, как лист сухой, качался,Другой скончался. Жалко, господа…

Цвела сирень. Эстетствовали ветки.Нездешний глас нахально верещал.Заслуженный гвардеец пятилеткиОт накипи кофейник очищал.

Сгустилась тьма разврата и разбоя,Раздвинулись вспотевшие кусты.Ушла тоска последнего изгоя,Явилась молодость, эрекция и ты.

Как пролетарий с классовых позицийТебя я трахнул, словно буржуа.Мне не хватило денег и амбиций.Прости меня — за то, что ты жива!

Любимая! Давай по–философски.Устав от многочисленных потерь,Я не могу забыть твои присоски,Кому ты их доверила теперь?

Я вижу по ночам твои уключины,Прокатный стан, падение в траву.Все члены моей партии измучены.Прости меня — за то, что я живу!

Отрывок из поэмы «АФГАНИСТАНЩИНА»

Сын трактора, воспитанник мартенаИмел афганскую оторванность руки.Рука жила, кололась внутривенно,Показывала людям кулаки.

Любила ползать по полям сражений,Давя раскормленных ворон.Питаться соками державных достиженийИ совершать воздушный моцион.

Порядок в городе доселе был неведом.Гнездились голуби на лысине вождя.Воспользовавшись ценным пистолетом,Рука их осуждала. От дождя

Покрылось цвелью здание советовВ пижаме благоверных облаков.Из‑за угла, в пельменной отобедав,К нему стекались толпы ходоков.

Дремучие, с тугими сумарями,Пропахшие дорожным чесноком,Цветущие распутства пупырямиС прошением приперлись в исполком.

Рука их принимала в кабинете,Хулителей фиксируя в журнал.Один из них в гражданском туалетеВеревочку спасения искал…

Рабочий доволен полушкой,Надысь отгремели бои.Воскресший Ильич с колотушкойОбходит владенья свои.

Глядит, хорошо ли сумелиЧекисты наладить отстрел?Буржуй, подвывая метели,Прощальную песню запел.

Отоплены скотные базы,Повсюду главенствует труд.Забыв про любовь, педерасыСкоромного в рот не берут.

Вольготно играет тальянка,Замученный с детства мотив,Сидит на крыльце лесбиянка,Девицу за бедра схватив.

Полощатся алые флаги,Субботник идет по стране,Осклизлые бревна, корягиУльянов несет на спине.

Дрожит одинокий фонарик,Смертельной тоской обуян.Приняв самогона стопарик,Крадется товарищ Каплан…

Бабка безрукая шла по дороге,Мимо проехал мужик одноногий.Лысая девочка ножик взяла,Дабы убить проявления зла.

Птичка запела без перьев и клюва,Зверь заревел без когтей и клыков.Дикая козочка тяжко вздохнула,Ляжку свою отдавая на плов.

Вырос картофель бугристый и белый,Тут объявился разбойник дебелый,Вынул топор и казнил клубеньки:Три половинки лежат у реки.

Печень дворняжки висит у колодца,Не улыбается и не смеется.— Что же ты, душка, скучаешь в пыли,Где твои други, с собачкой ушли?

Вдали от мужа дорогого,Унылого до тошноты,Не хочешь ты любить любого,Меня разыскиваешь ты.

И грудь твоя дрожит как прежде,И губы жаждут изменять.Ты до сих пор еще в одеждеСтоишь в сомненьи: снять — не снять?

И в искушении великомЗачем‑то шепчешь мне: «Прости»,И пахнет лесом земляникаВ твоей протянутой горсти.

И, видя, как ночной разбойникФиалку тронул хоботком,Ты, опершись о подоконник,Не можешь думать о другом.

С груди формальности срывая,Спугнув полуночную мышь,Сбежав из сладенького рая,Ты, улыбнувшись, говоришь:

— Терпела я тоску да слякоть,Гордилась впившимся кольцом.Вот только сын стал часто плакатьИ Карла Маркса звать отцом.

Любовь уйдет, когда не будет воды,Останутся лишь мокрые следы.Но верю я, что есть такой народ,Который в ванне воду сбережет.

Проснутся мыши, заснут киты,Клопы освоят половую щель.Для одних— дефицит настоящей воды,Для других — дефицит на стоящий апрель.

Здесь все не так. Здесь все не слава богу.Здесь холодно тоскующим губам.Здесь даже месяц хлипкую дорогуРевнует к покосившимся столбам.

Здесь даже звезды убегают к борову,Приученные к гадкому вину,И сумасшедший, выдирая бороду,Уже не ставит сети на луну.

ПОМЕШАЛИ