Неизвестные приключения Петрова и Васечкина - Сергей Арсеньев

   - Да не расстраивайся ты так, Маш. Подумаешь, второе место. Второе место - тоже хорошо. Грамоту вон свою на стену повесишь дома.

   - Не повешу.

   - Почему?

   - Васечкин, ты что, забыл, как у меня в комнате стены выглядят? Ещё одну грамоту вешать некуда.

   - На потолок можно прикрепить. Потолок у тебя ещё свободный.

   - На потолок? Интересная мысль. Туда много грамот поместится.

   - Вот именно. А в марте у нас ещё и сбор металлолома будет. Ещё одну грамоту получишь. Мы с Петровым поможем тебе. Верно, Петров?

   - Факт.

   - О, ребят, смотрите, Чароплётов идёт. Давайте-ка его догоним.

   - Чароплётов! Чароплётов, стой!! Да стой же ты!!

   Но Чароплётов не останавливается, продолжает неспешно брести по засыпанной свежим снегом дорожке. Наконец, мы его догнали. И только тогда поняли, почему он не останавливался. Он нас просто не слышал. Из-под его пушистой серой шапки тянулись два белых проводка и скрывались где-то под пальто. Это что такое?

   - Ну, чего вам? - Чароплётов при виде нас останавливается и вытягивает из-под своей шапки небольшие наушники. - Чего хотели?

   - Чароплётов, а это чего у тебя? - спрашиваю я, показывая пальцем на наушники.

   - Плеер. Настоящий, японский!

   - Да ты что? Где взял? - удивляется Васечкин.

   - Палкин подарил вчера.

   - Палкин? Подарил? С чего это он такой щедрый стал.

   - Да ни с чего. Просто человек хороший. Я ему сказал, что мне его плеер нравится, так он мне его и подарил. У него очень доброе сердце.

   - Странно. Вроде за ним раньше не замечалось такого. Слушай, Чароплётов, я тебя спросить хотела.

   - Спрашивай.

   - А ты верно посчитал, кто сколько макулатуры принёс во вторник? Не ошибся?

   - Ты что, Старцева! У меня всё точно. Как в аптеке.

   - Да? А давай проверим. Сколько, ты говоришь, 6-Б собрал?

   - Эээ... А я не помню. Понимаешь, совсем из головы вылетело.

   - А ты бумажку посмотри, что со сцены читал.

   - У меня её нет.

   - И где же она?

   - Потерял. Вчера ещё потерял.

   - А блокнотик, куда всё записывал?

   - И его вчера потерял. Понимаешь, завалился куда-то.

   - А вдруг ты ошибся?

   - Не ошибся. И потом, там же Волков рядом стоял. Он всё проверял. Да вон же он идёт. Давай его самого спросим.

   Действительно, от школы по направлению к нам шла неразлучная парочка - Вова Палкин и Дима Волков. Палкин по обыкновению что-то рассказывал Волкову, а тот согласно кивал. Чароплётов крикнул им, и они пошли быстрее. Когда ребята подошли к нам, Чароплётов сказал:

   - Волков, представляешь, Старцева думает, что я мог ошибиться при взвешивании и подсчёте сданной макулатуры. Скажи ей, что это не так.

   - Совершенная чепуха! - вместо Волкова отвечать стал, отчего-то, Палкин. Впрочем, давно уже замечено, что в присутствии Палкина Волков старается без крайней необходимости рот не открывать. И всегда соглашается с тем, что говорит Палкин. - Это дикий и нелепый вымысел.

   - Палкин, но я ведь дома взвешивала сою макулатуру. У меня 96 килограмм получилось. А Чароплётов 56 насчитал. Как это?

   - У тебя весы дома неисправные.

   - Исправные. Я вчера проверила.

   - Значит, раньше были неисправные, а потом починились.

   - А может, это Чароплётов ошибся?

   - Не говори глупостей. У него пятёрка по математике. И потом, там Волков всё время рядом стоял. Он бы заметил, если что не так. Верно, Волков? Говори.

   - Ага, - Волков ненадолго отвлёкся от рассматривания перелетавшей с ветки на ветку пары ворон, согласно кивнул и вернулся к наблюдению за пернатыми.

   - Вот, видишь, Старцева. Всё под контролем.

   - Палкин, а сам ты как притащил в руках почти полтора центнера? Получается, ты в каждой руке тащил вес взрослого мужчины. Не надорвался?

   - Эээ... А мне Волков помогал. Он раньше меня пришёл и на санках притащил. А я уже только малую часть нёс, что на санки не влезла. Верно, Волков? Говори.

   - Ага, - к паре ворон присоединилась третья, следить за ними стало интереснее, а потому Волков согласно кивнул, не отрывая своего взгляда от птиц.

   - Всё равно как-то странно это. Что-то тут не так.

   - Да всё так. Всё нормально. Старцева, бандерлога не строй из себя. Чароплётов так хорошо справился, что его в марте, наверное, назначат быть ответственным и за сбор металлолома. Как думаешь, Волков, назначат Чароплётова? Говори.

   - Назначат, - вороны улетели. Волкову явно было скучно, и он нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

   - А всё потому, Старцева, что Чароплётов - очень ответственный и порядочный человек. К тому же, отличный товарищ.

   - И поэтому ты ему плеер подарил?

   - Да, именно поэтому. Для хорошего человека мне ничего не жалко.

   - А можно ещё раз пересчитать, проверить, не было ли ошибки?

   - Нельзя. Макулатуру уже вывезли. А Чароплётов свои записи потерял.

   - Палкин, а ты откуда знаешь, что он их потерял?

   - Так он же мне сам говорил. Ещё позавчера. На перемене.

   - Понятно. Ладно, Палкин, мы пойдём. Нам здесь сворачивать, а вам, вроде, прямо.

   - Угу. Нам прямо. Волков, да оставь ты этих ворон в покое! Под ноги себе смотри, а то опять упадёшь. Пока, Старцева!

   - Пока.

   Странно. Чароплётов сказал, что записи потерял вчера. А Палкин, оказывается, ещё позавчера про это знал. Очень странно.

   Я с Петровым и Васечкиным свернула по направлению к моему дому, а Палкин с компанией, разговаривая, двинулись прямо, к проспекту. Когда мы отошли от них уже метров на двадцать, внезапный порыв ветра донёс до меня обрывок разговора. Голосом наевшегося сметаны кота, Вова Чароплётов сказал:

   - ...лыжи. Ну, голубые, финские. Очень мне, Палкин, эти твои лыжи нравятся...

Хулиганки

   Коридор перед кабинетом старшей пионервожатой Леночки был почти пуст. Только трое мальчишек-четвероклассников сидели на подоконнике, болтали в воздухе ногами, да жевали бананы. Бананы! Уй, я тоже бананы люблю. Но их попробуй достань ещё! Последний раз на 8 Марта ела, тогда на папиной работе праздничные наборы давали - бананы, конфеты и салат из морской капусты. Бананы и конфеты давно уже кончились у нас, а пять оставшихся банок этого дурацкого салата до сих пор на кухне в шкафчике валяются. Мы всей семьёй лишь одну баночку осилить смогли, которую из любопытства открыли. Такая дрянь, оказалась, этот салат. Даже Фома жрать не стал, хотя обычно он всё ест, один раз он кусочек моей тетрадки по русскому съел, когда я её неосторожно в пределах досягаемости Фомы оставила.

   А эти трое сидят и нагло бананы лопают. Блин, вот аж завидно мне, так хочется бананов. По-моему, бананов много никогда не бывает. Вот было бы у меня сто бананов - съела бы и сто! Ладно, чего уж расстраиваться-то зря, нет у меня бананов, ни одного. Интересно, а чего они тут сидят-то? Может, их тоже на заседание пригласили, а?

   Фу, как они ругаются-то некрасиво! Думают, раз никто из учителей не слышит, значит ругаться можно матом. А то, что их девочка слышит, я то есть, на это им наплевать. Идиоты. Воображают, будто если ругаться грязно, так они взрослее выглядят. А по-моему, ругающийся четвероклассник выглядит не взрослее, а глупее. Слушать противно.

   Я открыла дверь и прошла в кабинет. Там уже почти все собрались, кажется, двух человек лишь не хватало. Наш председатель совета Дружины Палкин сидел во главе стола и что-то шёпотом объяснял своему заместителю Волкову. Волков молчал, сосредоточенно слушал, и иногда согласно кивал. В марте у нас Палкина опять председателем совета Дружины выбрали, так как Волков заявил, что ему не хватает времени на учёбу и попросил снять с него полномочия председателя. Вот, вместо него Палкина опять и выбрали.

   Нда, жалко, что Волков такой рассеянный. Если бы он тогда, в марте, не забыл передать мне приглашение на тот совет, то может быть и не Палкина бы выбрали. Но Волков забыл. Ему поручили оповестить весь Совет о предстоящем заседании, а этот балбес забыл про меня и про ещё четверых членов Совета. Так что заседание, на котором Палкина выбирали, прошло при неполном составе Совета.

   Впрочем, за Волковым и раньше такое замечалось, он очень рассеянный. С ним часто всякие истории происходят. На прошлой неделе, например, когда на летнее время вся страна переходила, Волков забыл часы перевести у себя дома. В результате, опоздал на уроки, явился в школу на час позже. Помню, как в тот день на большой перемене Волков в нашей столовой громко возмущался этим самым "летним временем". Он говорил, что это очень неудобно и предлагал даже сочинить от имени пионерской дружины школы письмо в Политбюро. Пусть, говорит, отменят это летнее время, надоело! Ну да, так его там и послушают! Вся страна как-то переходит, а ему тяжелее всех, будильник он перевести забывает. А я почему не забываю?