Inferente. История одного письма (СИ) - Фадеева Варвара

— А потом дел невпроворот, — добавила Флейм.

— Как всегда, — пожал плечами парень.

— Кстати, грядут холода, и мне надо сдать пилотное пальто в химчистку.

— О, мне тоже, — вспомнила Флейм. — Может, сегодня по дороге закинем?

— Да, отличная идея. Лиум?

— Я думал чуть позже, но можно и сегодня, — пожал плечами парень.

Ещё немного поговорив, мы разошлись обратно по своим комнатам. Пора было надеть униформу. У девушек она состояла из пышной коричневой юбки, жилета поверх белой рубашки да пиджака. Надев перчатки, я проверила наручные часы–браслет с ключом и закинула сумку с зимним пальто на плечо.

Подойдя к двери, я сняла с крючка шинель из водонепроницаемой ткани и кепи с накладками на уши. На обоих — окрыленный свиток в рамке из шестеренки, знак нашей почтовой службы. Зашнуровав высокие ботинки, я закрыла дверь и постучала к Флейм.

— Тебя тут ждать, или внизу?

— Тут, я скоро буду, — прозвучало в ответ.

Пару раз смерив коридор шагами, я подбежала к лестнице — Лиум уже был там, и ждал нас на пролёт ниже.

— Задерживается? — спросил он, заметив меня.

— Ага. Обещала скоро выйти.

— Ну, если через сто лет — это скоро, то она сдержит слово.

— О, а вот и вы! За сто лет даже не постарели! — Флейм была уже при параде, с Сеньоритой, обвитой вокруг руки. — Хотя Лиума это не касается. Годы тебя не щадят, — добавила она, пока мы спускались.

Тот пожал плечами.

— Ну, до тебя мне ещё стареть и стареть.

— Мда… Вот и пример тому, что старость не всегда придаёт ума, — покачала головой девушка.

— Кто–то в старости не умнеет, а кому–то изначально не дано, — парировал он.

Мне оставалось только смеяться. Их перепалки происходили с завидной частотой, и наблюдать эти шутливые оскорбления — одно удовольствие.

— Брейк, ребята, нам надо взять задание. А если хотим одно на троих, надо быть паиньками, — напомнила я, когда мы шли по галерее в главное отделение.

— Одно задание? С этой амёбой? Мда… Ну, сама–то она явно не справится, — протянул Лиум.

— Да я лучше ведро гвоздей съем, чем буду с ним в одном аэростате, — хмыкнула Флейм.

— И ведро гвоздей, и вагон опилок, — кивнула я. — А теперь, давайте спросим, нет ли чего–то новенького.

Как раз к этому времени мы вошли в главный холл, оплетенный трубами аэропочты. В отличие от вчерашней ночи, сейчас здесь кипела работа: за каждым столом сидели работники и усердно набирали сообщения на печатных машинках, запаковывали посылки, укладывали в конверты письма и выполняли прочие услуги, за которые почтовая служба пользуется спросом.

Мы прошли на склад, где обычно получали посылки и письма на доставку. Там пыхтел пышный усач Джонатан, сортируя недавно полученное по месту назначения. Он тоже был в униформе — коричневых штанах и жилете поверх белой рубашки, а также нарукавниках.

— Доброе утро! — поздоровались мы.

— Доброе, — обернулся он. — Пришли за работкой?

— Как всегда, — кивнула я.

— Я смотрю, сегодня её хватает, — добавил Лиум, оценив масштабы.

— И не говорите! Чем ближе праздники, тем больше посылок. Ваши уже готовы к развозке, — сказал он, кивнув на груду упаковок и стопку писем справа на столе.

— О, спасибо за оперативную работу! — поблагодарила я, просмотрев список адресов, пока Лиум взялся погружать посылки на тележку. — А можно мы…

— Берите трёхместный, — улыбнулся он в усы и бросил мне ключ.

— Спасибо! — просияла я.

— Попутного ветра! — ответил он, возвращаясь к работе, пока мы покатили телегу на улицу, к стоянке аэростатов.

Солнечные лучи хорошо освещали голую брусчатку, ласкали лицо и слепили глаза, но не особо грели. Поэтому, пришлось натянуть на глаза защитные гогглы, после чего ситуация несколько улучшилась.

Мы подошли к ближайшему трёхместнику — сравнительно небольшому летательному аппарату с двумя креслами спереди и одним сзади, сразу за которым оставалось довольно места для груза. В хорошее время там могли устроиться двое, а то и трое человек для дрёмы, поэтому трёхместники чаще всего давали для дальних доставок. И так как сегодня почти все наши посылки и письма направлялись в пригород и посёлки, то на его выдачу нам были все основания.

Я провела рукой по серебристому металлическому корпусу, а затем открыла двери, запустив утренний воздух. Привычная погрузка заняла совсем немного времени — Лиум подавал снизу, а мы с Флейм принимали.

Бегло проверив готовность систем к полёту, все заняли свои места: я пилотское, Лиум штурмана, а Флейм — пассажирское.

Далее всё шло, как по маслу — Флейм называла адреса, Лиум сверялся с курсом, а я плавно вела наш аэростат по сереющему небу то к одному, то к другому дому. Потом она выскакивала из салона, подходила к двери и вручала посылки и письма, либо оставляла последние в почтовом ящике. Флейм очень любила видеть радость людей, когда они получали ожидаемую, а то и неожиданную вещицу от кого–то за сотни километров.

Работа была не особо сложной, и мы то и дело напевали с Лиумом песни нашей любимой группы. Флейм закатывала глаза — она любила другую. Тогда мы включали встроенный проигрыватель, и там играла музыка, которая нравилась всем.

К полудню у нас осталось всего одно письмо. Оно было плотно запаковано, с несколькими почтовыми марками и печатями, довольно объёмное и с предписанием: «Отдать лично в руки». В подтверждение последнего, там стоял штамп «Заказное», а их иначе передавать нельзя. Такие случаи — редкость, и стоят недёшево. Но и за выполнение компания ручается имиджем, а он, как известно, дороже денег.

— Какой там адрес, говоришь? — уточнила я.

— Ясный Хутор, 1, профессору Й. В. Палеасу, — прочла Флейм и нахмурилась. — Странное название! Где это вообще?

— Без понятия, — ответил Лиум, вертя карту так и эдак. — По всей области ничего такого нет.

Я сдвинула брови.

— Там больше ничего не сказано?

— Тут так много всего написано, что одно наложилось на другое, — ответила подруга. — Нельзя, что ли, нормально писать?

— И всё же, поищи хорошенько. Вдруг, там есть какие–то подсказки, — попросила я.

— Ищу. Лиум, погляди, может, вместе разберёмся, — предложила она, подходя к переднему сиденью. Я предусмотрительно сбавила скорость, почти зависнув в воздухе.

— Хм, почтовый индекс, код страны, номер оплаты, ещё один код страны… — бормотал Лиум. — Сколько же отделений почты оно прошло?

Зафиксировав аэростат, я приподняла очки и тоже посмотрела на конверт. И правда, надписей там был целый вагон и небольшая тележка, и многие накладывались друг на друга.

Но хорошенько присмотревшись, можно было различить набор цифр, почти перекрытый одним из поздних штампов. Первым его заметил Лиум.

— Как думаете, что это может быть?

— Может, очередной код. Их тут куча, — предположила Флейм.

— А может, и нет. Смотрите, он написан теми же чернилами, что и адрес получателя — значит, это писал отправитель. И это напоминает мне…

— Координаты! — закончила я.

— Именно, — кивнула он, и принялся шарить по карте в поисках нужной точки.

И вскоре, таки нашёл её — далеко на севере от Тарлина, в глухой пустоши. В ней десятки лет никто не жил из–за холода и неразвитой инфраструктуры. Там нельзя было заниматься ни фермерством, ни наукой, потому что для обоих так или иначе нужно было тепло, а выделять финансы на постройки и отопление зданий в таких местах никто не собирался.

— Там же никто не живёт! — воскликнула Флейм.

— Видимо, кто–то всё–таки живёт, — возразил Лиум. — Но туда лететь часа три минимум, и надо тепло одеться.

— И проверить прогноз погоды — там бывают бураны, из которых даже на трёхместнике сложно вырулить.

— Тогда, может, подождём до завтра? — предположила подруга.

— Но завтра будут новые заказы, — напомнила я. — И кто знает, во сколько мы управимся. Сегодня нам повезло, и паром был один, но обычно их два. А значит, дел будет невпроворот.

— И что нам делать? — задался вопросом Лиум.