Пятёрка с хвостиком - Всеволод Нестайко

— Ой, что теперь будет?

— Ой-ё-ёй!

— Вася Лоб — это же…

— Ужас!

— Вот так, при всём честном народе, за надкусанный пирожок!…

— И кто бы подумал! Такой тихоня! Вот тебе и Дудкин!

— А что — молодец! Если все начнут швырять пирожки на пол, сколько тех пирожков понадобится.

— В Африке дети голодают, а тут некоторые пирожками разбрасываются.

— И вообще хлеб нельзя бросать на землю, за это раньше…

— Всё равно Лоб ему не простит.

— Не простит.

— Что теперь бу-уде-ет!… Четвёртый «А» гудел как улей.

Особенно кипятился, кричал и размахивал руками Гришка Гонобобель:

— Ну, Дуремар! Вот Дуремар! Ну-у, я ему не завидую! Раз Лоб сказал, что всю жизнь Дудкин теперь лечиться будет, значит, будет. Лоб — это такой кадр… будь здоров! Ну, Дудкин! И я же его спасал, я же спасал! А он меня — локтем! Дуремар!

Антоша сидел, втянув голову в плечи, и молчал. Он снова был тихий и незаметный, как всегда. И даже не верилось, что это о нём говорят, что это он — герой приключения с надкусанным пирожком.

А после пятого урока, когда прозвенел звонок, и Глафира Павловна взяла журнал и вышла из класса, и класс весело забазарил, собираясь домой, в дверях появился вдруг Вася Лоб.

Все дружно ахнули и замерли.

Сразу стало слышно, как жужжит, бьётся об стекло муха — такая наступила тишина.

Лоб молча вертел головой, обводя тяжёлым взглядом класс. Брови его были нахмурены.

Гришка Гонобобель стоял в проходе между партами как раз перед Антошей, закрывая его собой. Поэтому Вася Антошу не увидел. И продолжал молча мрачно осматривать класс.

Нервы у Гонобобеля не выдержали.

— Вот он, Василий Васильевич! — воскликнул Гришка, оборачиваясь и выталкивая Антошу вперёд. — Чего за меня прячешься? Ишь!

Лоб, шаркая ногами, направился к Антоше.

Четвёртый «А» затаил дыхание.

Вася протиснулся в проход между партами вплотную к Антоше. Занёс правую руку назад, словно замахиваясь.

Антоша съёжился.

И вдруг Лоб резко выдернул из-за спины левую руку и широко улыбнулся.

В руке была… конфета.

— Награждаю тебя «Тузиком»! За геройство. — Потом он обернулся к Гонобобелю: — А ты… — и влепил ему звонкий щелчок. Класс разом вздохнул и дружно засмеялся.

Первая тайна четвёртого «А»

Вот такое было приключение с надкусанным пирожком.

— Дудкин — мог! — уверенно сказала Шурочка Горобенко.

— Мог! — согласился пионерский актив.

— А Гонобобель — не мог! — сказала Шурочка.

— Не мог! — единодушно согласился актив.

— И я не смогла бы, — опустив глаза и покраснев, сказала Тая Таранюк, звеньевая второго звена.

Актив вздохнул, но возражать не стал.

— И пятёрка с хвостиком у Дудкина же есть! — напомнила Шурочка.

— Ой! Правильно! — подхватил актив.

— Пойдём! — сказала Шурочка и повела актив к парте, где сидел и повторял какой-то урок Антоша Дудкин.

— Посмотри мне в глаза! — властно сказала Шурочка.

Антоша поднял голову и глянул на Шурочку своими ясными серо-голубыми глазами.

— Скажи честно, это — ты?

— Что? — растерялся Антоша.

— Это самое! Деньги! В милицию? — сверлила его взглядом Шурочка.

— Честное слово! Не я! — бухнул себя в грудь Антоша. — Честное слово!

Шурочка вздохнула. Антоша был честный хлопец и смотрел так, что не поверить ему было невозможно.

— А… а пятёрка с хвостиком? — как утопающий за соломинку, ухватилась Шурочка за последнее доказательство.

— А у тебя разве нет? — спросил Антоша. Пионерский актив испытующе посмотрел на Шурочку.

— Да вы что? Стала бы я так лукавить… Вы что?!

— А между прочим, кто первый получил пятёрку с хвостиком? Я уж и забыла, наморщила лоб Тая Таранюк.

— Как — кто? Кум Цыбуля! — сказал Антоша.

— Точно! — Шурочка прищурила глаза. — Как это я сразу не подумала?…

И пионерский актив, как по команде, повернул головы и посмотрел на предпоследнюю парту у окна.

Давайте и мы с вами посмотрим туда…

Кум Цыбуля

Если фамилия ваша Цыбуля, то как, вы думаете, вас называют в классе?

Правильно! Кум Цыбуля. Не иначе.

Потому что в каждом классе обязательно найдётся кто-то, кто читал уже «Сорочинскую ярмарку» Николая Васильевича Гоголя.

И никуда вы от этого не денетесь.

Ничего не сделаете.

Пусть вас тысячу раз зовут Петя, никто вас Петей называть не будет.

Хоть плачьте, хоть обижайтесь, хоть жалуйтесь Глафире Павловне — не поможет ничего. Будете вы Кумом Цыбулей — «и вся игра», как говорит знакомый уже вам семиклассник Вася Лоб.

Кстати, Петя Цыбуля не плакал, не обижался и не жаловался Глафире Павловне.

Во-первых, потому, что у него был весёлый и добрый характер, он не любил обижаться, плакать, а тем более жаловаться.

Во-вторых, он с малолетства привык к этому прозвищу. Папа стал его называть так ещё с младенческого возраста (не папиного, а Петиного, конечно). И старший Петин брат, десятиклассник Алёша, тоже был Кумом Цыбулей. Да и отец их, заведующий отделом «Гастроном-торга» Александр Иванович, скажем откровенно, не избежал этого прозвища. Среди близких друзей и Александр Иванович был Кумом Цыбулей.

Но чтобы не было путаницы, мы с вами будем называть Кумом Цыбулей только Петю.

Надо сказать, что в классе его все любили. Есть же такие счастливые люди, которые сразу вызывают к себе общую симпатию. О них все так и говорят симпатяги.

Только глянешь на него — и уже не можешь удержаться от приветливой улыбки. Круглое веснушчатое лицо, носик кнопочкой, белобрысый чубчик торчит ёжиком, а голубые ясные глаза всё время смеются. Никто никогда не видел, чтобы Кум Цыбуля хмурился, грустил, сердился или что-нибудь подобное. Даже если упадёт, ударится, только на секунду испугается — и уже сам над собой весело смеётся.

Хороший хлопец, ничего не скажешь.

И вот об этом хорошем хлопце вдруг разнёсся неожиданный слух. Его принесли на продлёнку двое «бешников» — Спасокукоцкий и Кукуевицкий.

Как вы знаете, на продлёнку, то есть группу продлённого дня, остаются не все. У кого дома есть свободные от работы родители, дедушки-бабушки, братья-сестры и тому подобное, те в большинстве случаев не остаются. Кум Цыбуля не оставался. У него был брат Алёша, десятиклассник, да ещё дедушка Пантелеймон Петрович.

Так вот, пошла сегодня группа «бешников» — продлёнщиков в Ботанический сад. Спасокукоцкий и Кукуевицкий откололись, побежали в овощной магазин выпить соку.

Глядь — а у киоска под магазином стоит за весами Кум Цыбуля и… продаёт яблоки. В синем фартуке, в берете, как заправский продавец.

Спасокукоцкий и Кукуевицкий так и присели от удивления.

Кум Цыбуля заметил их, подмигнул весело — и хоть бы что.

Спасокукоцкий и Кукуевицкий даже про сок забыли, так и не выпили. Постояли-постояли, хлопая глазами, и вернулись назад.

«Ашники», услыхав неожиданную новость, растерянно переглянулись. Как на это реагировать, в первую минуту они ещё не знали.

Только Гришка Гонобобель, который ревниво относился к популярности Кума Цыбули, позволил себе хихикнуть злорадно:

— Хи-хи! Торговец! Негоциант Цыбуля! Да Люська Заречняк ахнула по привычке:

— Представляете? Представляете? Ужас!

Все остальные выжидали. В самом деле — кто принёс новость? «Бешники». Постоянные соперники и конкуренты. Да ещё эти Спасокукоцкий и Кукуевицкий, которые только и знают, что подхихикивают из-за чужих спин. А может, вообще брешут?! Может, наговаривают? Поэтому на всякий случай Шурочка Горобенко решила «бешников» немного осадить.

— Ну и что?! — задиристо тряхнула она головой. — Ну и торгует! И пусть! На здоровье! Нужное для людей дело. И нечего вам!

— Категорически! — поддержал её Ромка Лещенко. Он очень любил слово «категорически».

А тихий Антоша Дудкин молча мотнул головой.

И Спасокукоцкий с Кукуевицким тут же угасли, отступили и смылись.

— Но посмотреть всё-таки надо! — сказала Шурочка, когда их уже не было.

— Категорически! — опять-таки сказал Ромка.

По дороге к тому овощному, что возле Ботанического сада, говорили о торговле. О торговле вообще и о работниках прилавка в частности.

Наибольшую осведомлённость в этом деле проявила Люська Заречняк.

— Ой, вы знаете, вы знаете, — тараторила она, — работники торговли — это такие обеспеченные люди! Материально. Ужас! У одной маминой знакомой соседка по даче (на Нижних Садах) — обыкновенная себе продавщица продовольственного магазина. Так чего у неё только нет! И дача, и машина, и два цветных телевизора, дублёнка, кожаное пальто и кожаный жакет, и все пальцы в кольцах. Сплошное золото. Представляете? Представляете? Ужас!