Мастер Триоль - Григорий Абрамян

Триоль, проводив очки глазами, робко спросил:

— А если мне понадобится, скажем…

— Ну конечно, — перебил его Гармониус. — Если вам понадобится вернуться обратно в свою мастерскую, очки к вашим услугам. Но я уверен, что вы так полюбите мой город, что захотите прожить в нём сотню-другую лет.

— Увы, — ответил Триоль, — сотня-другая лет — это слишком много для такого старика, как я.

— В волшебном городе вы можете прожить сто лет, двести… Словом, сколько вам угодно.

Гармониус взял лист бумаги и нарисовал дом.

— Нравится? — спросил он. — Это теперь ваш дом. В нём есть всё необходимое. Там на верстаке вы увидите золотой молоточек и хрустальную наковальню — это мой подарок.

Мастер Триоль покосился на рисунок.

— Славный домик, — сказал он. — Его можно поместить в рамочку и украсить им стенку. Но должен вам заметить, сударь, это ведь не настоящий дом…

— Вы так думаете? — лукаво улыбнулся Гармониус.

Рисунок затрепетал в руке волшебника. Маэстро разжал пальцы. Сильный порыв ветра подхватил листок и поднял его ввысь. Он, словно голубь, покружился над городом и плавно опустился между Певучим и Барабанным Замками. Едва он коснулся земли, волшебник взмахнул рукой.

— Либитум-ад-либитум! — воскликнул он.

Что-то ярко вспыхнуло, и на месте, куда опустился листок, появился дом.

— Готово, — сказал Гармониус и широким жестом гостеприимного хозяина пригласил мастера Триоля войти в город.

Ошибка волшебника Гармониуса

Новый город зашумел на все лады. Пели скрипки и виолончели, бухали барабаны и литавры, басили контрабасы и тубы, заливались трелями флейты и кларнеты, дудели трубы и валторны, ревели тромбоны и геликоны. Словом, поднялся такой шум, хоть беги куда глаза глядят.

Гармониус зажал уши.

— Как же я не подумал о том, что мои славные капеллиане будут мешать друг другу?

Мастер Триоль с ним согласился:

— Шутка ли сказать, сударь, совсем рядышком вы поселили почти все существующие на свете музыкальные инструменты!

— Да, да, — воскликнул Гармониус, — это моя ошибка! Надо что-то придумать. И поскорее.

Но думать ему не давали.

Музыкальные инструменты спорили, жаловались друг на друга и, чуть что, бежали к Гармониусу.

И для волшебника начались заботы одна тяжелее другой. Ежедневно ему приходилось сочинять музыку. Без музыки капеллиане не могли прожить и дня — она заменяла им пищу и воздух.

Однажды к Гармониусу пришла Флейта.

— Что мне делать? — чуть не плача, воскликнула она. — Я потеряла свою нотную тетрадь. Я пробую петь на память, но у меня нет памяти. Ах, Маэстро, это такое несчастье!

— Ну, успокойся, успокойся, — сказал Гармониус. — Сейчас мы всё уладим.

И по ошибке отдал Флейте нотную тетрадь, которую приготовил для Первой Скрипки — Виолины.

Флейта чуть не подпрыгнула от радости и помчалась в свой Деревянный Замок.

— Как мне повезло! — распевала она. — Какая честь! Гармониус подарил мне мелодии Виолины. Теперь никто не отличит моего голоса от звуков Скрипки, и я стану самой знаменитой певуньей Капеллианы! — И она залилась трелью.

Пела Флейта красиво. Звуки её голоса сверкали подобно алмазам, но они были холодны, как льдинки, и не радовали сердца так, как нежный голос Виолины.

— Ну, — спросила Флейта у большой неповоротливой Тубы, — вы не находите, что диапазон моего голоса намного шире, чем у Скрипки? И потом, меня не надо настраивать и канифолить, вы согласны?

Пузатая Туба вежливо откашлялась. Она ничего не поняла из учёной речи Флейты, но решила тоже похвалиться:

— Между прочим, я выучила новый вальс. Такой, знаете ли, удивительный, лёгкий и приятный вальсик.

Туба надула щёки так, что они стали толще живота, и забумкала:

— Бум-ба-ба, бум-ба-ба, бум-ба-ба!

Потом смолкла и блаженно закрыла глаза.

— А дальше что? — спросила Флейта.

Туба приоткрыла один глаз.

— Дальше перерыв на полчасика…

— Ха-ха-ха! — залилась смехом Флейта. — Вы разве не знаете, что такое перерыв в музыке? Это пауза. А пауза — ничто, пустота. Ваш удивительный вальсик — сплошная пустота. Ну и вальсик, ха-ха-ха!..

— Что вы понимаете в настоящей музыке? — обиделась пузатая Туба.

— Это я-то ничего не понимаю в музыке? — возмутилась Флейта. — Вы послушайте, что она болтает!

Собралась толпа ценителей музыки. А музыку в Капеллиане ценили все. Поэтому собрался весь город.

И началось — уже в который раз! — состязание.

— Бум-ба-ба, бум-ба-ба, бум-ба-ба!.. — заревела обиженная Туба.

— Филь-фильфи-и-и, триль-триль-триль!.. — рассыпалась возмущённая Флейта.

В толпе слушали, сравнивали и спорили.

— Она поёт мелодии нашей Виолины! — вдруг закричали скрипки.

Флейта на самом деле пела мелодии из той тетради, которую ей по ошибке дал Гармониус.

Скрипки рассердились. Они дружно запели свои песни, и голос Флейты потонул в этом хоре.

Флейта взвизгнула:

— Я этого так не оставлю! Я пожалуюсь Гармониусу!

— Мы тоже будем жаловаться, — дружно отозвались скрипки.

Флейта, скрипки, Туба, а за ними виолончели, контрабасы, гобои, тромбоны, геликоны, саксофоны — словом, все направились к Гармониусу.

Виолончели жаловались на то, что тромбоны им житья не дают: целыми днями кричат на улице. Контрабас и Геликон тут же принялись спорить, у кого голос громче и басистее. Старик Фагот грозился покинуть Капеллиану, потому что ему не дают спокойно спать. Досталось и барабанам, и литаврам: ведь грохочут не умолкая — оглохнуть можно.

Гармониус с трудом успокоил капеллиан.

— Друзья мои, — сказал он, — не спорьте и наберитесь терпения. Создавая наш славный город, я не подумал о том, что вы будете мешать друг другу. Что поделаешь — ошибки молодости! Но я придумаю, как сделать, чтобы вы стали друзьями и некогда больше не ссорились.

Капеллиане поверили Гармониусу. Они мирно разошлись по своим замкам и решили терпеливо ждать.

А Гармониус вместе с Дирижелло переселился за городов дом, который имел номер ДО дробь МИ.

Маэстро почти не выходил из дому. Он всё время думал, обдумывал и придумывал. И наконец стал самым рассеянным человеком на свете. Он мог откусить кусочек хлеба и тут же с удивлением подумать: «Интересно, кто это надкусил мой хлеб?»

И в этом нет ничего особенного.

Когда человек много думает да ещё собирается придумать такое, чего никто до него не придумывал, он невольно становится рассеянным.

И вот в один прекрасный день Маэстро Гармониуса посетила блестящая мысль.

Но волшебники умеют хранить тайны, поэтому до поры до времени неизвестно, что придумал Маэстро.

Лишь Дирижелло да мастер Триоль были посвящены в эту тайну. Возможно, Маэстро благополучно осуществил бы свой замысел, если бы ему не помешал… злой волшебник по имени Какофбн.

Что задумал Какофон

Когда-то очень давно Какофон поступил в музыкальную академию. Но вскоре ему пришлось оставить занятия музыкой: он не мог отличить голоса соловья от рёва коровы.

— Ах так! — разозлился Какофон. — Значит, я неспособный? Тогда пойду учиться на злого волшебника.

И он был принят в школу злых волшебников.

Занимался Какофон успешно. Чтобы быть злым, не надо обладать никакими способностями.

Очень скоро из него получился отличный злой волшебник.

Давно известно, что злые волшебники всегда чем-то недовольны.

Какофон был недоволен тем, что существует на свете музыка. Он ненавидел музыку потому, что его выгнали из музыкальной академии. А вернее, потому, что у него просто не было музыкального слуха. Такое случается и с обыкновенными людьми. Какофона приводил в бешенство любой мотив, любая самая короткая мелодия, и он готов был разорвать её на куски, вывернуть наизнанку, спеть шиворот-навыворот, задом наперёд, вверх тормашками, лишь бы она перестала быть мелодией и не радовала окружающих своей красотой.

Вот почему, услышав голоса капеллиан, Какофон очутился тут как тут. Уж он-то знал: где музыкальные инструменты, там и музыка.

Он разыскал в горе Карийон самую мрачную пещеру и увешал её разбитыми бутылками, металлическими кружками, помятыми самоварами, вилками, ложками и плошками.

И вскоре из пещеры начал раздаваться грохот, лязг, скрежет, который сотрясал гору Карийон и тысячекратно повторялся эхом многочисленных ущелий.

В Капеллиане тоже слышали этот грохот. Всем казалось, что надвигается буря небывалой силы. Спешно захлопывались окна, наглухо запирались двери.

Маэстро Гармониус в это время надевал тёплый шарф и меховые ботинки, а мастер Триоль на всякий случай вешал на дверь своего домика табличку: «Настройка и ремонт временно прекращаются».