Голод. Одержимые - Любовь Попова

— Меня просто попросили передать.

— Передать. Передать, — шептала я как безумная, смеясь и плача. — Передать мне, что я в его глазах была шлюхой?!

— Весьма дорогой, — заметила Ника, и я, развернув к ней лицо, завопила: — Заткнись! А сам он не захотел мне это передать? Сказать в лицо, кто я такая?

— Так будет лучше, — снова пояснил Данила, и я толкнула его в грудь, ненавидя эти слова.

— Для кого лучше?! Для кого?

— Дура! Ты жива останешься. Макару не до тебя!

— Тогда пусть он определится, либо он боится за мою жизнь, либо считает шлюхой. А то у меня знаешь ли мозговой коллапс.

— Он работает. По его приказу тебя в клуб не пустят, — сказал Данила, и я задышала глубже.

Чувствую, как ненависть поднимается из самых недр. Обжигает своей силой. Убивает все светлое, что когда-то было в моей душе. А самое главное отрезвляет. Создает из наивной девочки хладнокровную стерву.

Слезы стираю одним движением, сглатываю и выдыхаю.

Подхожу под четыре удивленных взгляда сначала к столу, беру ключи от комнаты, потом к Даниле.

Он мне нравится — симпатичный, высокий, мускулы там, где надо, но я постоянно чувствовала волны раздражения по отношению ко мне.

Поднимаюсь на цыпочки, осторожно протягиваю руку к его карману, чувствуя предвкушение преступления и страх последствий. Затаиваю дыхание, не дышу.

Почти касаюсь пухлых губ, знаю, насколько сейчас злю Пашу.

— Пусть попробуют, — целую чужие холодные губы и вытягиваю под удивленный дружный вздох ключи от машины.

Потом резко отталкиваю Данилу в сторону Паши, тот теряет равновесие, и они заваливаются на кровать.

А я уже выскочила за дверь, захлопнула, закрыла на ключ и побежала к машине. Получилось!

Глава 3

— Пусть попробует не пустить меня, — говорю себе в слух, перехватывая папку под мышку, слыша, как дверь в общежитие борется с силой ноги Данилы. Хорошо, что их сделали такими крепкими. Еще в советские времена.

— Да как же она заводится, — бурчала я себе под нос, рассматривая кнопочки, которые могли бы по праву занять место в космическом аппарате. — А…

Я улыбнулась сама себе, вставила ключ в потаенный вход и повернула. Машина с автоматической коробкой передач завелась с пол оборота, и я сразу нажала педаль газа и звонко рассмеялась от восторга.

Давно, давно я не была за рулем машины. Макар мне отказывал в этом удовольствии, ссылаясь на отсутствие прав. Ну что, я виновата, что мне их не выдали даже с пятой попытки, а все потому что кто-то наставил на дорогах кучу бесполезных знаков со скоростными ограничениями.

Зато в детстве дед не отказывал. Волга была очень тяжелой, неповоротливой машиной, но если научишься на ней, то остальные покажутся сущим пустяком. Так он говорил, а потом спился от горя, когда умерла бабушка.

Я смахнула слезу, вспоминая самую верную пору, и лихо развернулась, выехала с автостоянки у общежития, как раз в тот момент, когда из двери выбегали Данил и Паша.

Тело переполняла эйфория. Было настолько кайфово вырваться из плена отчаяния, действовать, что я, не сдержавшись, рассмеялась, закинув назад голову, высунула руку и показала средний палец.

Не только Даниле, который наверняка шепчет Макару, что я лишняя в его жизни, но еще тьме, которая плотным кольцом душила меня три дня.

Дура! Боже! Он не бросил меня. Не мог! Он просто заботится обо мне. Квартира, машина. Он не хочет, чтобы я жила в тесной комнатушке. Чтобы ходила пешком. Он хочет, чтобы я была жива и здорова!

А если не так, если он платит мне за секс, то пусть скажет в лицо, а не присылает всяких альбиносов.

Остановившись на светофоре, я посмотрела вправо, через машину заметив машину полиции. Не знаю почему, но вперились взглядом они точно в меня.

— Да ладно, — не верю я и вижу, как один из них выходит из машины и идет прямо ко мне.

Размышлять времени не было, так же, как и объяснять, как у меня оказалась чужая машина. Утро в СИЗО не то, о чем мечтают юные, влюбленные девушки, желающие покорить объект своих желаний.

Руки на руле сжались сильнее, сердце отбивало нестройный ритм, и как только рука офицера хотела постучаться в окно, а светофор как огнем полыхнул зеленым, я вдавила педаль газа, обдавая пухлого мужчину выхлопным темным дымом.

Тут же запиликала сирена, но я уже была далеко, благо последняя модель БМВ позволяла разогнаться в считанные секунды. И я со смехом и острым предчувствием удовольствия включила радио. А там. О да, то, что нужно. Я запела вместе с группой Артик и Асти, несколькими словами, отражающими мои чувства и мысли.

Все мимо! Я никогда ещё так

Сильно не любила; все мимо, а-а

Все мимо! Я в нём теряюсь,

Ну какой же он красивый! Все мимо, а-а

А-а-а, чувства к нему сильнее цунами

А-а-а, меня накрывает его волнами

А-а-а, кругом одни мальчики, он — Мужчина

А-а-а, мне нужен лишь он, остальные все мимо.

С улыбкой я выключила музыку и заехала в арку между домами, где и скрывался вход в клуб Макара.

У него их было несколько, каждый имел свою цель и аудиторию. В зону извращенцев меня не пускали под страхом смерти. Судя по прищуренному взгляду высокого охранника, такая же ситуация ожидает меня здесь.

Но если в логово разврата я попадать и не желала, то сейчас мне было крайне необходимо прорваться внутрь.

— Привет, — улыбнулась и сделала вид, что дура, протискиваясь в дверной проем.

Передо мной выросла рука вся в буграх, и я невольно порадовалась, что у Макара не такое тело. Особенно я радовалась, когда анальное отверстие растягивал его член. Вполне себе комфортно воспринятый моим организмом.

— Извините, Василиса Владимировна, вас пускать не положено, — он посмотрел на машину. — Это Данилы?

— Ну да, он решил вспомнить молодость и проехаться