Адам Смит и неолиберальная экономика - Джон А. Тейлор

Или:

Все собаки лают.Шарик – собака.Шарик лает.

В начале главы Смит утверждал, что все полезное также является прекрасным. Это утверждение звучало весьма необычно, потому что большинство привыкло вслед за Платоном полагать, что красота есть отражение идеальных и божественных реалий. (Платон называл эти реалии формами. Он говорил, что человеческая мысль обладает врожденными представлениями о формах. То есть знание этих форм возникло не на основе данных органов чувств. Мы поговорим подробнее о врожденном знании и данных органов чувств, когда будем беседовать о философии утилитаризма.) Смит же утверждал, что мы считаем прекрасным то, что, по нашему мнению, оказывается полезным для нас, и что чувственный опыт является источником блага. Еще он утверждал, что большинство людей уже придерживается этой новой точки зрения. Так что в этой главе Смит немножко слукавил. Вы могли бы отвергнуть его исходное утверждение и сказать, что силлогизм хорош в логике, но на практике дело обстоит немного иначе. Впрочем, если бы вы не отвергли начальный тезис с ходу, то вам пришлось бы согласиться с тем, что алчность полезна и посему прекрасна, и, следовательно, является благом. Так работает силлогизм. Очень остроумное изобретение.

Как воспринимался силлогизм Адама Смита об алчности до того, как было сочтено, что польза – составляющая экономики и что экономика представляет собой научную дисциплину? Воспринимая его труд как изложение моральной философской доктрины, люди задавались вопросом о том, что он считал естественными ограничителями, а что – ограничениями, накладываемыми гражданским обществом или моралью. Мы вернемся к этой теме через одно занятие. Но прежде нам предстоит рассмотреть современные экономические представления об эгоизме.

Лекция II

Экономический кризис XXI века

То, что алчность есть благо, стало ключевой фразой в период мирового кризиса 2008 г. Воплощением алчности стал образ Гордона Гекко в фильме Оливера Стоуна «Уолл-стрит» (1987). В промежутке между созданием этого фильма и кризисом американские богачи жадно поглощали все возрастающую долю национального дохода; так продолжается и в настоящее время. Остальные американцы либо стали жить беднее, либо, в лучшем случае, сохранили свое прежнее положение. В качестве примера приведу некоторые цифры.

Судя по данным на 2015 г., на долю 10 % всех (американских) налоговых деклараций приходится 45 % всех доходов. По ним также выплачивается 82 % всех подоходных налогов. На верхние 5 % из всех налоговых деклараций приходится 34 % всех доходов и выплата 71 % всех подоходных налогов. На верхний один процент из всех налоговых деклараций приходится 19 % всех доходов и выплата 49 % всех подоходных налогов[1].

Не будем забывать о том, что экономический спад 2008 г. оставил многих взрослых американцев без работы или вынудил их согласиться на очень низкооплачиваемую работу. Возможно, половина из них по-прежнему лишена возможности нормального трудоустройства. По этой причине у них получаются маленькие пенсии и часто отсутствуют медицинские страховки. Эта группа выплачивает маленький подоходный налог, хотя тратит большую по сравнению с богатыми часть своих доходов на налоги с оборота. Правительства штатов и местная администрация часто находятся в сильной зависимости от этих налогов с оборота, избежать уплаты которых бедным не представляется возможности. В то же время в последние десятилетия богатые американцы значительно сократили выплату подоходных налогов в пользу федерального правительства и правительства штатов. В подтверждение этих слов приведу некоторые данные.

В 1995 г. 400 американцев с самым большим доходом выплатили в виде налогов менее 30 % своих скорректированных валовых доходов. К 2012 г., последнему, по которому предоставляет данные Служба внутренних доходов, их уровень налогообложения упал до 17 %. Это по большей части связано с изменениями в законодательстве[2].

Рассмотрим конкретный пример снижения налога на движимое имущество в Иллинойсе, одном из штатов Среднего Запада. Этот штат традиционно поддерживал Демократическую партию, и во всем штате республиканцам доставалось совсем мало постов. Экономический спад 2008 г. больно ударил по правительству штата, и оно оказалось неплатежеспособным. Губернатор и законодательный орган штата временно повысили подоходный налог штата, чтобы как-то свести концы с концами, но свою кандидатуру на пост губернатора выдвинул прежде мало кому известный миллиардер-республиканец. Он хотел упразднить временное повышение подоходного налога и оплатить счета штата за счет урезания его бюджета. Он особенно ополчался на пенсионные пособия для государственных служащих, медицинское обслуживание для бедных и социальное обеспечение детей и престарелых граждан, говоря, что это пустая трата денег. Он победил на выборах, нанеся поражение действовавшему губернатору от Демократической партии. Миллиардер-республиканец потратил не один десяток тысяч долларов из своего кармана, более тридцати шести долларов США на каждый голос, полученный им на всеобщих выборах, и вступил в должность в январе 2015 г. Временное повышение подоходного налога было упразднено, и в результате новый губернатор сэкономил себе около миллиона долларов в год на уплате своего личного подоходного налога в штате Иллинойс.

Политические обозреватели всегда говорили, что Иллинойс – показательный штат. К сожалению, сейчас он тоже остается показательным штатом. Политики-миллиардеры стремятся обрести прямой или косвенный контроль над правительствами других штатов и над федеральным правительством в Вашингтоне. Например, американские сенаторы-республиканцы часто предлагают решительно сократить размеры федерального подоходного налога, выплачиваемого богатыми, выдвигая предложения, сходные с курсом нового губернатора Иллинойса. Вот что сказал один комментатор по поводу последнего такого предложения, сделанного на федеральном уровне: «Таким образом, более всего в случае принятия плана Ли – Рубио пострадают малоимущие трудящиеся, ухаживающие за стариками, воспитывающие детей дошкольного возраста, убирающие офисы и выполняющие другие важные работы. В крупном выигрыше окажутся 400 человек в стране, уплачивающих самые большие подоходные налоги, но потери при этом будут гораздо более крупными»[3].

Знакомо ли вам английское слово egregious? Оно означает вопиющий, бросающийся в глаза, позорный. Разрыв между богатыми и бедными американцами в настоящее время стал вопиющим, но такое положение не является чем-то новым. На ум приходит образ Тримальхиона из «Сатирикона», приписываемого Гаю Петронию Арбитру (27–66 н. э.). В наши дни мало кто из американцев читает этот древнеримский роман, но есть его английский перевод, с которым можно ознакомиться в Интернете[4]. Существует и хороший русский перевод[5].

Смит, его ученики и коллеги, скорее всего, читали этот роман, потому что лексикограф доктор Сэмюэль Джонсон (1709–1784) расхваливал эту книгу как наилучший образец подлинного латинского стиля. Тримальхион был бесконечно богат, но был вольноотпущенником. Вспомним, что говорил Аристотель по поводу рабства. Это было унизительное положение. Оно лишало человека добродетели. Раб не мог бы ни отважным, ни великодушным. Таким и остался созданный Петронием Тримальхион. Этот литературный персонаж был лишен хорошего вкуса, ни в чем не знал умеренности, был бессовестным, не заботился об общем благе, не обладал ни отвагой, ни величием. Этот остросатирический образ был очень актуален в те времена. И в наши дни богатые американцы слишком часто напоминают Тримальхиона.

Если сейчас кто-то попытается воспользоваться именем Смита, чтобы оправдать постыдные деяния, то это будет нечестно. Смит, напротив, преподавал моральную философию. Он учил своих студентов именно тем качествам, которые понадобились бы им, чтобы быть свободнорожденными подданными британской короны. Смит был поборником частной собственности, нравственных чувств и великодушных поступков. А теперь перейдем к его моральной философии.

Лекция III

Моральная философия

А теперь, как я и обещал, разберем представление Смита об алчности в контексте его моральной философии.

Смит исходил из следующих предположений. Свобода – это отсутствие ограничений. Пожалуйста, обратите особое внимание на это определение. Это стандартное определение свободы, приводимое, например, в «Оксфордском словаре английского языка». Соответствующая словарная статья в нем приводит пример птицы в клетке. Клетка – это ограничение. Уберите клетку – и птица будет свободна. Никакое другое определение свободы не будет более понятным, чем то, которое дал Смит. Если свобода – это отсутствие ограничений, то естественная свобода – это отсутствие ограничений, за исключением тех, которые накладываются природой. Величайший американский философ XVIII столетия Джонатан Эдвардс (1703–1758) говорил, что вам, возможно, и хочется подпрыгнуть вверх на сто футов, но вы не сможете сделать это, потому что ограничены вашими природными возможностями. Для цивилизованного общества естественные ограничения являются необходимыми, но недостаточными. Оно требует дополнительных гражданских или моральных ограничений. Например, в нашей человеческой природе заложена способность убивать друг друга, но большинство философов сходятся на том, что цивилизованное общество не сможет существовать, если граждане не откажутся от такого проявления свободы, передав монополию на насилие верховной власти. Аналогичным образом верховная власть налагает на нас и другие гражданские ограничения, но и сами мы накладываем на себя моральные ограничения. Например, роль морального ограничителя играет голос совести.