Тайны уссурийского женьшеня - Николай Семелев

Автобус отправлялся что-то около полудня по местному времени. Постараюсь передать это настроение ожидания: ходил по морскому порту, внимательно наблюдал за разгрузкой большого парохода «Максим Горький». Пшеницу разгружали 2 больших подъемных крана. Они зачерпывали золотое зерно где-то в недрах корабля, поднимали его в подъемниках, словно в гигантских горстях, и высыпали в квадратный приемник, напоминающий воронку. А внизу у этой «воронки» был широкий брезентовый рукав, из которого пшеница сыпалась в подъезжавшие под «воронку» вагоны длинного товарного состава. Громко слышался сухой шорох зерна, легкими клубами поднималась высоко-высоко золотистая пыль. Прожектора ослепительно светили, работа кипела и спорилась. Пахло машинным маслом, пшеницей, а слабый нежный ветерок доносил соленый аромат моря. Пароход плыл из Канады, и за ним в дневной прозрачности видны были другие морские корабли, а воду рябили мелкие волны… Совсем недавно еще я покинул среднюю полосу России, а вот уже стою где-то на краю Земли. Передо мной раскинулся тихоокеанский порт, живущий таинственной дневной жизнью. И в кармане у меня лежит билет на Чугуевку, районный центр, расположенный в дебрях Уссурийского края, где ждут меня новые встречи, невиданные пейзажи, таинственный «корень жизни» – женьшень… Что же будет завтра?

Утро выдалось ненастное. В Чугуевку автобус прибыл около 7 часов. Долго я простоял на автовокзале в ожидании Жени Жилина и многократно ругал себя за то, что не сообщил другу о своем прилете заранее, желая сделать сюрприз. Да и не хотел отрывать его от дел, ведь он был начальник – лесничий Чугуевского лесничества. Так что, узнав, что до конторы лесничества всего 2 или 3 остановки, я пошел пешком. Чугуевка – поселок зеленый, много деревьев, но в утренней хмари выглядел он не слишком весело.

Постепенно светлело, правда, когда подходил к улице Сахарова, на которой расположена контора лесничества – появились первые лучи солнца. Я постучал в запертую застекленную дверь, но никто не ответил: контора для посетителей была закрыта. И тут я вспомнил, что сегодня суббота! Все же ожидал, что наша встреча будет несколько иной. Мне казалось, что при первом же стуке в дверь Женя выйдет радостным, веселым, как человек, дождавшийся, наконец, встречи с другом, с которым служил в армии полтора года. Однако Женя не появлялся. Никто вообще не появлялся, хотя свет где-то в глубине конторы горел. Так я простоял минут 20 у запертых дверей, периодически стуча в дверное стекло и совершенно не зная, что предпринять: никакого другого адреса, кроме конторы, я не знал. Небо очистилось от облаков, но было затянуто дымкой, сквозь которую с трудом пробивалось солнце. Наконец, что-то мелькнуло за дверьми, и я тотчас постучал опять. К стеклу подошла женщина, приоткрыла дверь и спросила, что мне нужно, ведь закрыто. Я справился о Жене Жилине. «А-а, вы тот самый человек, который должен был из средней полосы приехать!» – прозвучало в ответ. Как выяснилось, это была бухгалтер лесничества Мария Васильевна Бедренко, она провела меня сквозь бухгалтерию в глубину помещения. Там в ярко освещенной комнате мы и увиделись с Женей, который спешно готовил отчетные документы к воскресенью.

– Знаешь, я совсем забыл, в какой день ты должен приехать, – сказал он, растерянно посмотрев на меня.

Во-первых, он стал немного постарше. Как-то незаметно пролетело время с тех пор, как мы с ним расстались. Во-вторых, не было в нем почему-то ни особой радости, ни приветливости, а только лишь озабоченность. Был он худощав, невысок, подвижен, с пышной кудрявой шевелюрой. Живость в нем чувствовалась, однако сейчас он был сосредоточен исключительно на том, что делал – отчетные бумаги, которые нужно срочно отправлять во Владивосток, в краевое управление. Немного обескураженный встречей, я рассматривал журналы «Лесное хозяйство», пока Евгений что-то доделывал. Наконец он закончил работу и сказал, что мы сейчас пойдем на квартиру Марии Васильевны, там позавтракаем – есть свежий борщ, – а потом, если я хочу, то могу сегодня же пойти в горы, благо погода хорошая. Фактически это один из первых хороших дней, а то все были дожди и дожди. Он, Женя, пойти со мной не сможет. Вышли на улицу, я увидел, что дымка рассеялась, ярко светит солнце, город ожил. Люди ходили по улицам – чувствовался выходной день, суббота, – вокруг было много зелени и цветов, а на горизонте голубела знакомая по давним воспоминаниям волнистая линия сопок.

Мы дошли до нужного дома, поднялись на 4 этаж и оказались в квартире Марии Васильевны.

– Вон, видишь – телевышка на сопке? – показал мой друг в окно.

Да, можно было заметить тоненькую палочку на далекой вершине лесистой сопки.

– На эту сопку ты и пойдешь. Доехать можно на автобусе, предпоследняя остановка. Сейчас я нарисую план.

Неужели сейчас – вот прямо тут же после того, как он нарисует план, – я отправлюсь в сопки, в которых я уже бывал, и не раз, в настоящие приморские дебри? Ведь Женя подчеркивал, что они почти не тронуты человеком. Лишь недавно проложена щебеночная автодорога. Женя дал маленький рюкзак с небольшим количеством бутербродов и сказал, чтобы я к вечеру обязательно вернулся.

– Извини, старик, видишь, замотали меня эти отчеты, сам бы бегом побежал с тобой. Ну да ладно, завтра все дела бросим и побегу с тобой в зеленый мир.

Живые сопки

Автобус миновал жилые дома, выехал за пределы поселения. Замелькали в окнах маленькие, аккуратные вначале, сопки. По мере приближения они вырастали, начинали щетиниться сплошным лесом. Сопки высились слева, а справа и за ними угадывалась река. За ней тоже виднелись сопки. Мы ехали по речной долине. Наконец моя остановка. Я вышел. Автобус укатил. Солнце и тишина. Влажность и терпкий аромат зелени. Передо мной были 2 дороги. Они ответвлялись от той, по которой ходил автобус. Одна из них шла чуть вверх и вправо. А другая – тоже чуть вверх, но влево. Судя по плану, именно эта и была моя.

Лес начинался от самой автобусной остановки, дорога тотчас ныряла в него. Деревья были высокие, стояли плотной стеной, дорога, таким образом, скрывалась в зеленом ущелье. Я увидел дорожный «кирпич» – знак, что проезд запрещен, – это был указанный Женей ориентир, который помог мне еще раз убедиться, что действительно, дорога моя. Отойдя буквально метров на 30 от автобусной остановки, я оказался в сказочном мире. В мире, о котором столько мечтал. Сердце билось от волнения, и я как будто бы даже плохо видел. Это и есть загадочные полутропические дебри Приморья, где, как говорят, растет женьшень, может быть, и совсем недалеко. Некоторые из деревьев одеты в мелкоразрезные листья, синева неба сквозит в них, стволы и ветви довольно тонкие, стройные, покрытые морщинистой светло-коричневой корой. Ну, конечно же, я вижу тот самый амурский бархат, реликтовое дерево тропиков, и именно с ним связана неразрывно судьба хвостоносцев Маака и бабочек ксутов, гусеницы которых кормятся его листвой.

Тихо в зеленом ущелье, только слышны голоса птиц. В отличие от разреженных, просторных внизу лесов средней полосы, севера, растительность здесь занимает все «этажи». Сойти с дороги казалось почти немыслимым, а под большими деревьями пространство заполняют деревья поменьше, еще ниже зеленеют кустарники, травы. Красавцами, раскрытыми веерами торчат папоротники. У самой дороги теснятся кусты, очень похожие на малину, тоже колючие, на них рдеют ярко-красные ягоды. Как будто бы малина, но это не так. В отличие от крупных, душистых и слегка матовых ягод нашей малины, эти ягоды помельче, поярче. Они блестят, как лакированные, и не ощущается знакомого аромата. Рядом ярко-белые цветы-звездочки в широких плоских соцветиях, какие-то желтые цветы…

И вот вижу – крупные соцветия желтоватых мелких цветочков, собранных в конические кисти. Пальчатые крупные листья, огромные колючки на стволе и на ветвях… Ура, да это ведь аралия маньчжурская – «дальневосточная пальма» – типичный представитель здешней флоры, ближайший родственник легендарного женьшеня, который тоже относится к семейству аралиевых! Аралия была красивая, и вокруг ее плодов с гудением вились пчелы, осы. На разные голоса щебечут птицы. Летают бабочки, которых так вот сразу еще не успел разглядеть. Жизнь явно кипит вокруг! Экзотическая, совершенно незнакомая, таинственная жизнь джунглей. Здесь ведь и тигры есть, вспомнилось мне. Конечно, они вряд ли будут тотчас набрасываться на вышедшего из автобуса путника, но сознание того, что тигры здесь вполне могут быть, придает ощущениям остроту.

О страхе, впрочем, нет и речи. Наверное, это потому, что оказываясь в естественной обстановке, я всегда испытываю ощущение доброжелательного родства со здешними обитателями. Время научило меня важнейшему правилу, которое хорошо выражено в старой пословице: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят». Это относится не только к людям, но и ко всему живому. Гость – исследователь. Завоеватель – не гость. Первая заповедь гостя, а, следовательно, и путешественника – уважение к тем, к кому ты пришел. Это лучшая визитная карточка, и только в этом случае ты имеешь полное право рассчитывать на уважение хозяев. Уважение и внимательность.