Екатерина Фурцева - Анна Ярошевская

Оказавшись в номенклатуре, Фурцева круто поменяла свои представления о той жизни, которая была у нее до сих пор. Она осознала, что Москва – это совсем не Ленинград. Она поняла, что именно здесь, в этом городе, сосредоточено все самое лучшее, и именно здесь, в Кремле, находится настоящая власть. Люди, облеченные ею, нравились Кате Фурцевой особенно сильно, а генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ Косарев – стал для нее настоящим кумиром.

Дома она не раз хвасталась мужу, что «сам Косарев» с ней беседовал, что «самому Косареву» она что-то докладывала и рассказывала другие ситуации. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что ЦК – это трамплин, с которого можно прыгнуть далеко и высоко. Когда же муж в очередной раз намекал ей, что хорошо бы теперь и детей завести, Фурцева только недовольно морщилась. Катя с трудом представляла себе, как она сможет сейчас погрязнуть в быту и пеленках, когда она так нужна партии.

Но в 1937 году она ушла оттуда, чтобы поступить в Московский институт тонкой химической технологии имени М. В. Ломоносова по комсомольской путевке. Но и здесь ее избрали секретарем парткома института, так как Фурцева имела опыт работы в политической области. Разумеется, учеба была отодвинута на задний план. В 1941 году студентка окончила институт и получила диплом инженера-химика.

В первые дни Великой Отечественной войны муж Екатерины Алексеевны отправился на фронт в действующую авиацию. Узнав о своей нежданной беременности, Екатерина была эвакуирована в Куйбышев, где и работала инструктором горкома партии.

Мужчины – низшая раса

Катя стояла перед зеркалом, внимательно разглядывая свое лицо. Всю ночь она проплакала в подушку, всю ночь терзала себя всякими домыслами, предположениями, несказанными фразами. А лицо этого не показывало. На нем ничего не отражалось. Это было еще одной удивительной особенностью ее организма. Как бы ни было трудно, как бы ни было печально, ее лицо всегда оставалось свежим и отдохнувшим. Отпечаток проблем и переживаний словно и не «проявлялся». А ведь сколько было таких ночей! Когда-то она не спала, потому что готовилась к экзаменам, к сессии. А когда-то маленькая Светланка так и не давала сомкнуть глаза…

Катя обладала поистине железными нервами. И с чего вдруг она вчера решила, что ее будущее предрешено и больше ничего хорошего и значительного в жизни ее не ожидает? Она поправила свои золотистые волосы, собранные в тугой пучок на затылке, и еще раз посмотрела на свое отражение – она выглядела исключительно. Новый темно-синий костюм потрясающе сидел и подчеркивал хорошую фигуру. В нем она очень походила на героиню Веры Марецкой из кинофильма «Член партии». Учитывая мнение окружающих, которые находили явное сходство во внешности актрисы и Фурцевой, и свое собственное, Катя старалась усилить эту «похожесть», отрабатывая перед тем же зеркалом и грустный понимающий взгляд, и милую улыбку. Несмотря на то, что она не успела прийти в ту форму, в которой находилась до родов, лишний вес ее все равно не портил. Что и говорить, Екатерина Алексеевна была красивой женщиной, чью внешность высоко оценивали мужчины, а женщины, как это всегда бывает, завидовали.

«И почему это я не сказала ему, что Светлана – не его дочь? – Катя снова вспоминала разговор с когда-то горячо любимым мужчиной. Обида подтачивала ее изнутри. – Пусть бы попрыгал! Вот был бы сюрприз!»

Екатерина Алексеевна посмотрела на корзину для белья, стоящую на столе, и от боли и горечи у нее сжалось сердце. За неимением детской кроватки, в ней, посапывая, тихо спала пятимесячная дочка Фурцевой, Светлана. Каким же «скорострелом» оказался этот Битков, который так пламенно и так недавно клялся ей в любви, а сейчас, когда дочке нет и 5 месяцев, ни она, ни дочь оказались ему уже не нужны. Права была Ахамтова, действительно, мужчины – низшая раса.

– Катюша, завтрак готов! Садись за стол! – сказала вошедшая в комнату мама, Матрена Николаевна.

Перед войной Катя выписала маму из Вышнего Волочка, которая помогала с маленьким ребенком и с которой они вместе пережили эвакуацию.

Катя быстренько позавтракала и уже через несколько минут «летела» на работу. Входя в здание Фрунзенского райкома партии, она забывала о всех своих «ночных» переживаниях и мятежных мыслях. Работа, как ничто другое, помогала ей отвлечься от семейных проблем и любовных переживаний. Это было лучшее лекарство! А на дворе уже был 1942 год. Всего пару месяцев назад аппарат райкома, находясь, определенное время в эвакуации, вернулся из Куйбышева. Работы предстояло немало!

А Петр… В первые военные дни Екатерина узнала, что ждет ребенка. Это было очень неожиданно, ведь они целых семь лет прожили вместе, целых семь лет мечтали о ребенке и тут, на – тебе, в такое сложное время и такая новость… Все это, вероятно, произошло в ту ночь, когда Катя провожала своего Петра на фронт, в ту темную, безлунную, августовскую ночь. Они тогда и не сомкнули глаз. Ведь им предстояло первое расставание. Кто знал, может надолго, а может и навсегда? Потом она часто ругала себя за свою же легкомысленность. Почему она не подумала? Почему она в один миг превратилась в ту самую девчонку из Феодосии? А ведь была война, а вовсе не медовый месяц в Крыму! Но делать было нечего! Да и аборт сделать она не могла. Все сроки были пропущены. Ведь в первые месяцы беременности, Катя и не догадывалась о своем положении. А узнала вообще совершенно случайно.

В Москве, во время нередких вражеских налетов, Фурцева, по очереди с другими жильцами дома, дежурила на крыше и гасила зажигательные бомбы. В одно из таких дежурств, она упала и покатилась вниз по покатой кровле, ударившись головой и получив легкую контузию. Так она оказалась в больнице.

– Мамочка, поздравляем, у вас 10 недель! – ошарашили новостью врачи.

«А что же подумает мама? Да она же голову снимет с плеч!» – переживала Катя.

Властная женщина, член партии, Екатерина Фурцева очень боялась реакции матери на известие о том, что она беременна. Но реакция Матрены Николаевны была совершенно иной:

– Конечно, рожать! Что же, мы одного ребенка не вырастим? – улыбнулась Матрена.

– Мамочка, ты, правда, так думаешь? – у Кати словно гора с плеч свалилась.

– Конечно! будет в нашей семье пополнение! Рожать и даже думать нечего!

Екатерина эвакуировалась в Куйбышев и работала там инструктором горкома партии. Там – в Куйбышеве – она и родила девочку. Процесс был не из простых, ведь на тот момент Екатерине Алексеевне исполнился 31 год. По словам медиков, она была уже давно как «старородящей». И вот 10 мая 1942 года на свет появилась дочка, Светлана. Имя девочки было неслучайным.

«Дорогой Петр, у нас родилась дочь. Ее зовут Светланой, как дочь вождя, дорогого товарища Сталина…» – написала она в письме, адресованному мужу, Петру.