Эвиал - Ринат Таштабанов

Страшный по силе раскат грома, от которого люди инстинктивно пригнулись к земле, прозвучал над площадью как сигнал к началу казни. Потемневший небосвод, огненными змеями прорезали молнии, хлынул дождь.

Профосы ударили молотками, одновременно вогнав острия клиньев сквозь человеческую плоть, в плоть древесную.

Толпа взревела, увидев кровь, брызнувшую во все стороны из пробитых ладоней и ступней некроманта. Часто работая молотками, профосы вбивали клинья все глубже и глубже в древесину.

Некромант молчал. Ни крика, ни стона.

Кровь, обильно сочившаяся из ран некроманта, смешавшись с дождевым потоком, растеклась по всему помосту. Палачи не заметили, что кровавые дорожки, красными змейками, словно живые потянулись к столбам древа мертвых.

Профосы, вогнав клинья по шляпки, прикрепили к четырем концам креста веревки, перекинутые через блоки на верхушках столбов. Ухватившись за рукоятки, они начали крутить зубчатый механизм передач.

Крест плашмя, с распятым на нем некромантом, стал медленно подниматься ввысь. Профосы не ведая усталости, крутили рукоятки, пока крест не достиг вершины столбов.

Дождь усилился, его потоки слепили глаза людей, мешали разглядеть раскачивающийся в порывах ветра крест, с распятым на нем некромантом.

Тьма, изредка пронизываемая яркими всполохами молний, сгустилась, стала плотнее, осязаемее. Люди, все как один, задрав головы вверх, ждали, когда оживет древо мертвых и поглотит некроманта заживо.

Внезапно страшный крик одного из профосов, прорезал воздух площади Правосудия. Толпа разом посмотрела на постамент.

Гибкая, тонкая ветвь, буквально выскользнув из древа мертвых, обхватило ногу палача и потащило его к стволу.

Человек, оставляя за собой кровавый след, дико крича, обламывая ногти, цепляясь пальцами за каменный настил помоста, в мгновение ока был притянут к древу.

Ветвь, обмотав человека как змея, напряглась подобно мышце, впиваясь в кожу палача. Его крик разом оборвался. Затрещали кости, во все стороны брызнула кровь.

По коре, волной пробежала судорога, древо, громко треснув, раскрылось наподобие гигантской пасти хищника, полностью поглотив человека, ствол захлопнулся.

Словно клубок змей, появились новые ветви. Они росли, утолщались, покрывались шипами. Люди стояли как вкопанные, не в силах сделать и шага.

Первыми опомнились палачи, попытались бежать, поздно. Ветви схватили их, разорвали на части, утащив куски окровавленной плоти внутрь древа.

— Стреляйте! Рубите! Жги… — крик десятника внезапно прервался.

Гибкая ветвь, словно хлыст стегнула его по шее, голову воина разом снесло, и она полетела в толпу, мгновенно хлынувшую назад.

Надо отдать должное воинам Аркина они не испугались и не побежали. Выступив вперед плотным строем, рубя мечами ветви, стреляя из арбалетов, они попытались уничтожить древа мертвых.

Звон стали, крики раненых, проклятия разрываемых на части людей, все звуки площади Правосудия смешались в боевой, единый гул.

Кровь лилась рекой, всполохи молний освещали картину невиданного боя.

Несколько десятков солдат: латников, пикинеров, конников пытались прорваться на плаху, дорваться до стволов древа мертвых, изрубить их на куски.

Отсеченные, бьющиеся в агонии ветви походили на щупальца гидры, окатывая воинов целым потоком липкой, зловонной жидкости, черного цвета. Ядовитый сок древа мертвых, растворял сталь и плоть, мгновенно превращая воинов в бесформенную кровавую массу.

Тут и там боевой клич сменялся предсмертным воем, хрипом человека разрываемого на куски. Лошади вместе с всадниками, от страшных по силе ударов ветвей, взлетали в воздух и разрывались, так и не упав наземь.

Побегов становилось все больше и больше. Сжимаясь, ветвь словно выстреливала вперед, насаживая как на копье по несколько воинов.

Солдаты дрогнули, попятились назад, из последних сил отбивая атаку сотни ветвей, что впитывая в себя кровь, росли на глазах.

— Это бесполезно! Всем назад! — крик одного из воинов тотчас утонул в хаосе бойни.

Ветви, на десятки шагов, хлестали все и вся. Обвивались вокруг людей, пожирали их плоть, затаскивали внутрь стволов. Площадь Правосудия мгновенно опустела. Сотни людей бежали, втаптывая друг друга в грязь, перемешанную с кровью.

Над площадью, шипя и разбрызгивая искры, пронеслись с десяток фаерболов. В бой вступили маги — огневики.

Малые и большие, ослепительно яркие в темноте, огненные шары понеслись к плахе. Оглушительная череда взрывов, всполохов красного и синего пламени на секунду обхватили древа мертвых. Во все стороны брызнула черная жижа, полетели куски древесной, живой плоти. Стволы закачались, яростный визг, от которого заложило уши, повис над площадью.

Древа горели, стволы качались из стороны в сторону, ветви-щупальца хлестали как бичи, круша камень помоста и зданий.

Казалось, победа близка, и древа обречены, но огонь внезапно потух, черная кора древ пульсировала и сжималась как человеческая кожа. Раны затягивались, зарубцовывались.

Противный запах паленого мяса повис над площадью, камень помоста местами расплавленный, внезапно треснул. Стволы древа стали быстро утолщаться, и расти вверх, устремляясь к темным небесам Аркина.

Ветви — щупальца, змеями вытягиваясь во все стороны, хватали куски растерзанной плоти, окунались в лужи крови, всасывая ее в себя.

Абсолютная тишина повисла над площадью Правосудия. Лишь изредка нарушаемая стонами и хрипением раненных, заживо поедаемых древом мертвых.

Внезапно в выси, где во мраке, висел крест с распятым некромантом, раздался крик полный боли и ненависти:

— Отец! За что?

Трой не мог видеть ту бойню что разыгралась под ним, но все чувствовал.

Боль, страх, смерть сотен и сотен людей, разрываемых на куски, поедаемых заживо. Он буквально впитывал в себя их страдания, насыщался эманациями мертвых. Воли вопреки.

Трой знал, какая могучая сила собралась в нем. Ему ничего не стоит голыми руками разорвать свои путы, выдернуть стальные клинья. Уничтожить все и вся.

Но он ждал, обряд должен быть доведен до конца, иначе смерть всех этих людей была напрасна.

Крест ожил.

Страшная боль пронзила сознание некроманта, словно в мозг вогнали раскаленный шип. Древесная плоть всасывала в себя плоть людскую, медленно растворяя кожу.

Трой чувствовал, как медленно, под действием сока, разлагается его спина, руки, ноги, тело погружается в древо мертвых.

Некромант терпел невыносимую боль, от которой хотелось сойти с ума, умереть, но он не мог позволить себе этого.