Глобальное Телевидение - Василий Мидянин

Во время рекламной паузы один из операторов крупного плана негромко проговорил в гарнитуру:

— Борода, что с моей картинкой? Правый верхний угол.

— Полный порядок, — раздался в наушниках голос режиссера. — А что случилось?

— Да нет, ерунда, — сказал оператор. — Черная точка появилась.

— Наверное, с визиром что-нибудь. На мониторе ничего нет.

— Ладно. Но ты все же присматривай за моей картинкой.

На техническом мониторе допрыгали любители фанты, и программа продолжилась.

— Вращайте барабан!.. — возгласил ведущий.

Оператор сделал наезд на ведущего. Черная точка в углу экрана раздражала, не позволяла сосредоточиться на картинке. Хотелось залезть в видоискатель пальцем и отскрести ненавистное пятнышко.

Второй оператор, дававший крупный план игроков, невозмутимо жевал жвачку. Черной точки в углу своей камеры он не заметил сразу, поэтому не сумел уловить момента, когда она начала пульсировать — мягко, ритмично, успокаивающе. Однако спустя несколько мгновений он машинально стал жевать в такт навязанному извне ритму. Еще через несколько секунд его нижняя челюсть отвисла, взгляд утратил осмысленность, плечи опустились. Жвачка вывалилась у него изо рта и упала на пол.

Когда оператор окончательно утратил контроль над камерой, она начала медленно смещаться влево. Оператор шел за ней, безвольно переступая ватными ногами. Его взгляд был прикован к мерцающей в правом верхнем углу видоискателя черной точке.

— Борода! Борода! — вполголоса забормотал в гарнитуру оператор общего плана, почувствовав неладное: его начало мутить, пальцы свело судорогой, руки отказывались повиноваться.

— Хат-шеп-сут, — успокаивающе шепнули наушники. — Хат-шеп-сут.

— Хат-шеп-сут, — согласился успокоившийся оператор.

Его камера стала панорамировать вправо. Оператор, не отрываясь, сосредоточенно наблюдал за мерцающей в правом верхнем углу черной точкой, поэтому не отреагировал, когда в кадр попала четвертая камера, за которой находился еще один оператор с остановившимся взглядом.

Камеры медленно разворачивались и передвигались, занимая четко определенные, специально рассчитанные места в узловых точках пространства студии, готовясь превратить ее в топологически активный объект.

Ведущий внезапно запнулся: на прикрепленном к первой камере мониторе-суфлере, по которому двигался его текст, стремительно побежала одна бесконечная строка — «хатшепсутхатшепсутхатшепсутхатшепсут». Сбившись на середине фразы, ведущий начал неуверенно импровизировать, с ужасом ощущая, что получается из рук вон плохо.

— Третья камера, куда тебя несет, придурок? — бушевал за пультом режиссер.

В погруженной в полумрак аппаратной царил обычный деловой кавардак. Над дверью горели красные надписи: «Тихо!», «Идет передача», «Микрофон включен». Режиссер программы с первым ассистентом священнодействовали над пультом, выбирая, какую из пяти картинок, выводившихся на технические мониторы, давать в эфир.

— Чего там Рыжий плетет про троллейбусы? — выпучил глаза режиссер.

Ассистент пробежал узкими пальцами по пульту:

— Все нормально. Текст подаем по сценарию. Это он зачем-то порет отсебятину.

— М-мать, — сквозь зубы процедил режиссер, щелкая переключателями. — Рыжий! Рыжий!

— Он не слышит, босс, — флегматично заметил ассистент. — Или делает вид, что не слышит.

— Рыжий, мать твою… Эй, куда пошла вторая камера?!

Вторая камера продолжала перемещаться в сторону работавших в углу студии технических мониторов. Третья камера двигалась следом за ней, четвертая подтягивалась к первой, скользя по изумленным лицам гримеров и ассистентов. Пятая медленно панорамировала по студии.

— По моему сигналу вырубаем трансляцию! — прорычал режиссер. Пока он давал в эфир крупный план ведущего, который пытался что-то весело мямлить перед первой камерой, остававшейся на своем месте. — У эфирной студии готов рекламный блок?

— Ага, — сосредоточенно сказал второй ассистент.

Оттеснив превратившихся в соляные столпы техников, вторая камера заглянула в технический монитор, наползла на него, транслируя в аппаратную изображение второго порядка, отснятое с экрана.

— Что они делают, сатрапы! — застонал режиссер. — Вторая камера! Третья камера!

— Хат-шеп-сут, — раздался в наушниках шелестящий шепот оператора третьей камеры.

— Мидянин, сделай что-нибудь с этими кретинами! — Режиссер пихнул второго ассистента в спину. — Живо!

Ассистент спрыгнул с вращающегося стула и бросился к студии.

Изображение ведущего на контрольном мониторе пульта дернулось и поменялось на другое, транслируемое второй камерой. Теперь в эфир передавался уходящий в бесконечность коридор наложенных друг на друга изображений монитора, возникающий по принципу двух параллельно поставленных зеркал.

Режиссер побагровел от бешенства.

— Да что же это такое! — вполголоса взревел он, безуспешно пытаясь вернуть в эфир картинку с первой камеры.

Поймавший его разъяренный взгляд звукооператор пожал плечами и поспешно склонился над пультом.

— Босс! — на вернувшемся к пульту Мидянине лица не было. — Там… это…

— Реклама! Вырубаем трансляцию! — рявкнул режиссер, обрушивая пальцы на клавиатуру. — Пошел рекламный блок!

— В студии никого нет!.. — Голос второго ассистента сорвался на хриплое кукареканье.

Режиссер развернулся на вращающемся стуле и исподлобья уставился на ассистента.

— Почему? — ледяным тоном осведомился он. — Нет, ну вот почему моя команда превращается в банду идиотов именно на прямом эфире?!

— Там никого нет, — безнадежно повторил ассистент. — Сам офигел, когда увидел. Вся аппаратура работает, но в студии никого нет!

Машинально режиссер бросил взгляд на рабочие мониторы, на которых виднелись мечущиеся в панике гримеры, притихшая массовка и обескураженно умолкший ведущий.

— Да, точно, — устало согласился он. — Совсем никого. Я думаю, пара недель отпуска за свой счет…

— Я не понимаю, откуда идет сигнал, — внезапно проронил звукооператор. — Но точно не из студии.

— В студии нет никого, — обреченно проговорил второй ассистент. — Пусто!

— Мать вашу, кто вернул трансляцию в эфир? — внезапно выкрикнул режиссер.

— Идет рекламный блок! — испуганно пискнул первый ассистент.

— Ты что, ослеп, козел?! — взревел режиссер, разворачиваясь к пульту. — В эфир идет трансляция!

Внезапно зеркальный коридор на контрольном мониторе исчез, сменившись изображением вновь повеселевшего ведущего.

— И снова мы с вами в студии на нашей юбилейной игре! — возопил он. — Приносим извинения за небольшие технические неполадки! А теперь — самое интересное: игра со зрителями!.. — Сложенными особым образом пальцами левой руки он вычертил в воздухе перед камерой несколько замысловатых фигур и раздельно, со значением провозгласил: — Хат, шеп, сут!