Причерноморье в Средние века. Вып. IX - Сборник

Пьячентинский историк и нотарий Габриеле Муссо сообщает, что Тана, находившаяся на подвластной татарам территории, которую посещали многочисленные итальянские купцы, из-за некоего инцидента была осаждена и захвачена (obsessa et hostiliter debellata) напавшими на нее татарами. В ходе боя многие венецианцы были убиты или получили ранения[31]. Пострадали от ограблений и попали в плен венецианцы, путешествовавшие по суше по татарской территории по ранее казавшимся безопасными торговым путям. Один из них, нобиль Николетто Дольфин, рассказывал позднее, что его захватили далеко от Таны, отняли все товары, как его собственные, так и принадлежавшие другим людям, ограбили до рубашки, связали и увели в Орду, где содержали нагим в тесном помещении. Купец испытывал голод. С большим риском для жизни ему удалось бежать, добраться до своих и взять у них заем 12 лир гроссов для выплаты помогшим ему освободиться и на путевые расходы до Венеции. Возвратившись, он просил, ради хоть какой-то компенсации, учитывая и службу Республике его отца, предоставить ему торговые привилегии по закупке 1200 модиев соли и ее доставке с Сардинии до Риальто, получил их, но не смог ими воспользоваться[32]. Изгнанные из Таны христианские купцы нашли свое убежище за стенами Каффы, которая затем подверглась трехлетней осаде, пережить которую помогало снабжение города всем необходимым кораблями с моря[33].

Муссо не вполне точно описал обстоятельства конфликта и изгнания венецианцев и генуэзцев из Таны, но верно отразил возникшую после 1343 г. ситуацию. В осаждавшем Каффу войске, продолжает историк, вспыхнула эпидемия, уносившая тысячи жизней, и всякое лечение оказывалось безуспешным перед этой небесной карой. Тогда обессиленные осадой татары стали забрасывать в город трупы зараженных, стремясь вызвать среди осажденных болезнь. Те выкидывали их в воду. Зараженными, по словам Муссо, оказались и воздух, и земля, и вода. Это описание забрасывания трупов при помощи катапульт не встречает подтверждения в других источниках (Муссо не был тогда в Каффе и опирался на рассказы очевидцев, возможно, живописуя ужасающими деталями свое повествование), однако сам контакт с Ордой, где свирепствовала эпидемия, не мог не способствовать распространению чумы и в Каффе, и в других городах Северного Причерноморья. Муссо отмечает, что чума свирепствовала на Востоке в Китае, Индии, Персии, Мидии, Армении, Грузии, Месопотамии, Нубии, Эфиопии, Туркомании, в Египте, среди арабов и греков и на всем Востоке до 1348 г. Зараженные чумой моряки принесли ее во все посещавшиеся ими порты, прежде всего – в Геную и Италию[34]. Другие хронисты, как, например, венецианец Карольдо, связывают распространение чумы из Татарии, затем Греции, с товарами, привезенными оттуда в Венецию через Константинополь[35].

Осведомленный генуэзский хронист Джорджо Стелла описывает осаду Каффы несколько иначе. Он не упоминает о забрасывании трупов, но пишет об использовании татарами 12 стенобитных и метательных машин, наносивших большой урон оборонявшимся. Лишь благодаря смелой ночной вылазки генуэзцам удалось сжечь эти машины и убить более 5 тысяч противников[36]. Несмотря на явные преувеличения в исчислении потерь, хронист показывает момент перелома в ведении осады.

Чума и людские потери в войске прекратили осаду Каффы. Но значительное число венецианцев и генуэзцев, ранее находившихся в Тане и на территории Орды, попало в плен к татарам и содержалось в Сарае и других городах. Условия их содержания были, тем не менее, сносными – хан не отрезал себе возможностей последующей договоренности с морскими республиками[37]. Среди них были купцы, давно торговавшие в Орде, хорошо ее знавшие и представлявшие интересы своих партнеров в Венеции и Генуe, как, например, Николо Гата, фактор знаменитого Пиньола Дзукелло[38], Алоизио Квирини[39] и многие другие[40].

Не все имущество венецианцев было потеряно, несмотря на то, что в нападении на факторию и в военных действиях против нее участвовали все «сарацины и татары, проживавшие в Тане». Капитану галей удалось отплыть, взяв на борт часть товаров и имущества венецианцев и других латинян, и прибыть в Венецию[41]. Значительная часть купцов с товарами оставалась в Константинополе, и в начале 1344 г. Сенат решил послать туда 2 галеи для поддержки торговли в Романии или вывоза товаров. Все это свидетельствовало как о значительности объема торговли с Таной, так и о сохранявшейся надежде возобновить доходный viagium, на желание купцов «ire ad Tanam vel in Romaniam», несмотря на то, что, как сказано в документе, «via Tane expiraverit propter casum occursum»[42].

Прямые последствия от начавшегося конфликта с Ордой оказались весьма болезненными для морских республик, да и для всей Европы. В Италии и в Византии стала ощущаться нехватка хлеба и соленой рыбы, привозимой из Причерноморья, важного элемента рациона питания. Быстро удвоились цены на специи и шелк, возросла стоимость рабов, возникли проблемы с экспортом товаров, прервались налаженные связи с рынками Поволжья, Прикаспия, Персии, Средней Азии, Индии и Китая, проходившие через Тану и Каффу. В. Гейд справедливо отмечал первостепенную роль Таны в этой коммерции[43].

Венеция медленно втягивалась в кризис, собирая информацию об истинном положении дел. Один из гонцов, несший сообщение о произошедшем, был убит[44]. Лишь 25 октября 1343 г. Сенат на основании полученных сведений назначает комиссию для изучения инцидента. Ей поручалось в недельный срок проанализировать всю информацию о конфликте и дать письменные предложения Сенату[45]. В состав комиссии были включены весьма авторитетные лица. Трое из пяти (Марко Лоредан, Марко Джустиниан и Андреазио Морозини) были прокураторами Св. Марка и выполняли позднее посольские функции при заключении союзной унии с Генуей против Орды. Теперь угроза была осознана. И вместо положенного дня для следующего заседания по этому вопросу, определенному Сенатом как «следующий четверг», т. е. 1 ноября 1343 г., Сенат собрался раньше, уже 30 октября, и детально обсуждал сложившуюся ситуацию.

Стало известно, что в ходе произошедших в Тане беспорядков покидавшие ее венецианцы забирали (а возможно, и грабили) имущество соседей, как западноевропейцев, так и «сарацинов». Узнав об этом, Сенат принял специальное постановление, обязывавшее венецианцев в течение 8 дней после объявления об этом публичных глашатаев письменно указать находившуюся в их руках чужую собственность и способ ее приобретения. Сбором этих сведений занималась оффиция экстраординариев, а уклонившихся от исполнения ждал штраф в 50 % от стоимости незаявленного, треть из которого, по традиции, причиталась доносителю. Подобные предписания направлялись всем венецианским «ректорам» Заморья и прежде всего – байло Константинополя, который должен был учитывать и находившееся в пути имущество[46]. 15 января 1344 г. было постановлено, чтобы записанное у экстраординариев имущество татар было передано им в течение 15 дней[47]. Венецианцы стремились достичь примирения с ханом и возвратить захваченную в результате конфликта собственность. В постановлении Сената 1349 г. указана стоимость конфискованных или находившихся в руках у венецианцев товаров. Она составила 3700 дукатов, но это была лишь малая толика от понесенного ими ущерба[48].

Первой реакцией Венеции после получения известия о «novitiates’ было решение Сената об отправке писем хану, даруге Таны и кади ради получения информации о венецианцах и их имуществе, оставшихся во владениях Орды[49]. Предложение немедленно отправить посольство к хану для урегулирования конфликта, спасения попавших в плен и, при благоприятном исходе, восстановления венецианских прав и привилегий, не было принято из-за нереалистичности[50]. Восторжествовало другое мнение: продолжать собирать всю информацию о случившемся от моряков генуэзских судов и от возвращающихся через Константинополь венецианских галей, а также от байло Константинополя. К тому же, поездка в Тану зимой представлялась сенаторам малоосуществимой. Они продлили еще на месяц деятельность избранной комиссии «мудрых»[51]. Именно эти «мудрые» и предложили отправить в Орду «сухим путем», через Львов, нунциев для выяснения обстоятельств и получения охранных грамот для большого посольства. 3 ноября 1343 г. эти «мудрые» от лица Республики заключили контракт с нунциями – Николетто ди Райнерио и Дзанакки Барбафелла. Нунциям предписывалось без промедления следовать в Тану, а оттуда к ставке хана, добиваясь подорожных для послов. Один из них, в случае успеха, должен был дожидаться их прибытия в самой Тане[52]. Вероятно, надежды на благоприятный исход и желание хана примириться были еще велики.