Беглец. Трюкач - Дж. Диллард

— Завтра в три часа встречаемся на корте.

— Обязательно приду, — ответил Кимбл. Николс кивнул им на прощанье и двинулся дальше сквозь толпу.

Кимбл почувствовал под ладонью шелк платья Элен, он потянулся к ней и погладил по руке. Ее кожа была такой нежной и теплой…

Он вдруг вспомнил о снежинках, и ему страшно захотелось оказаться где-нибудь подальше of этой толпы, от шума, света и смеха, где-нибудь в тишине и полумраке. Он повернулся к ней с напускной скукой на лице.

— Ну, я, кажется, со всеми повидался. Мы можем уйти.

— А ты не думаешь, что это слишком рано?

Она повернулась к нему всем телом, словно он был единственным существом в этом зале, медленно подняла его руку к губам, поцеловала и потом прижала к своей щеке. В этом жесте было столько любви, печали и успокоения, что Кимбл был готов сделать для нее все в этот момент, был готов даже умереть за нее.

И потом, много часов, дней и месяцев спустя, он жалел, что не сделал этого.

Он отправился на обед исключительно ради Элен и проскучал все это время, ничуть не сомневаясь, что куда приятнее было бы провести вечер, посмотрев игру команды «Булз», чем слушать всю эту чепуху. Его жена оказалась за столом между двумя научными сотрудниками, и ей даже удавалось каким-то образом притворяться заинтересованной, когда они долго и занудно описывали подробности их последних опытов. Кимбл же в это время терпел идиотские рассуждения о жизни их жен.

— Где сейчас твой муж?

— Он работает в ортопедическом отделении в Северо-западном госпитале.

— Какое на тебе замечательное платье…

— Правда? Тебе нравится?

— А мой муж говорит, что оно похоже на «четырехсторонний перелом»…

Кимбл терпел все это целый час. Поймав взгляд Элен, он показал глазами на часы и беззвучно произнес: «пора».

Она едва заметно покачала головой. Кимбл закатил глаза, выразив отчаяние, насколько это было возможно, чтобы не привлечь внимание сидевших за столом, затем снова наклонился над тарелкой и принялся топить кусочки лосося в соусе из киви со сливками.

— Я сказала своему мужу, что он нас всех погубит, если не прекратит оперировать, — вдруг громко произнесла одна молодая жена какого-то врача — видимо, она выпила не один бокал вина. Все за столом замолчали. — Кругом СПИД, он рискует заразиться и нас всех подвергает опасности.

Элен никак не отреагировала на это замечание, но ее глаза стали холодными. Она взглянула на мужа и одними губами произнесла: «пора».

— Простите, — сказала она сидевшим рядом с ней, — но мне необходимо доставить своего мужа домой.

Кимбл поднялся, посмотрев на нее с благодарностью, и в то же время стараясь, чтобы на его лице не очень явно читалось облегчение.

Проходя мимо столика, за которым сидел Николс, Кимбл пожал протянутую им руку и вдруг перехватил мрачный взгляд Алекса Ленца из другого угла комнаты.

Чувство какого-то непонятного умиротворения снизошло на Кимбла, когда они ехали домой. Снег прекратился, и весь город застыл в тишине, как огромный сверкающий бриллиант. Элен удобно устроилась около него и нежно поглаживала по волосам. Он чувствовал, что она тоже была рада сбежать с этого обеда.

— Ты сегодня был такой импозантный, — прошептала она.

— Спасибо, — он взглянул на нее и улыбнулся.

По его улыбке она поняла, что ему был очень приятен комплимент и решила его немного разбавить. Сузив глаза, она промурлыкала:

— Да-да. Большинство мужчин в смокингах похожи на официантов…

— И я тоже? — он вопросительно и обиженно поднял бровь.

— Нет, ты был больше похож… на дирижера.

Он остановился на красный сигнал светофора, притянул ее к себе и поцеловал долгим поцелуем. Высвободившись, она прерывисто прошептала:

— Мы что, уже дома?

Он улыбнулся ей, потом увидев, что зеленый свет уже сменился желтым, рванул машину с места и понесся, как сумасшедший. И всю дорогу до дома они с Элен целовались и хохотали, как школьники.

Но как только они подъехали к дому, одновременно зазвонил телефон в машине и загудел его личный сигнал вызова. Они обменялись с Элен отчаянными взглядами, и Кимбл поднял трубку.

— Доктор Кимбл? — это была Рея Гейтс, дежурная сестра. — Простите, что я беспокою вас так поздно, но меня просил вам позвонить доктор Прайс. Они с доктором Фалави сейчас в операционной, и им очень нужна ваша помощь…

Кимбл откинулся на спинку сиденья.

— Когда?

— Прямо сейчас. У одного из больных открылось кровотечение. Случай довольно сложный…

— Хорошо. Передайте, что я буду через десять минут, — он положил трубку на рычаг и виновато взглянул на Элен. — У Тима проблемы…

Она поцеловала его, легонько пробежалась пальцами по волосам и по щеке и открыла дверцу машины.

— Позвони мне, когда будешь возвращаться домой.

Он подождал, пока она подойдет к дому, и заметил, что снежинки снова начали кружиться в свете фонарей, и когда она поднялась по ступенькам, снег вдруг повалил хлопьями и закрыл ее от него белой пеленой.

— Кавалерия прибыла, — сообщил Кимбл, просунув голову в операционную, где суетились озабоченные Фалави и Прайс. Оба взглянули на него испуганно поверх масок. Кимбл ретировался в предоперационную и начал тщательно мыть руки с мылом и щеткой. Мохамед Фалави, старший ординатор Чикагского Мемориального госпиталя, вышел из операционной поторопить Кимбла. Фалави был пухлый смуглый человек с постоянными темными кругами под глазами — сегодня они напоминали два лиловых полумесяца.

— Пациент — мужчина сорока трех лет, — проинформировал Фалави, тяжело вздохнув, но сохраняя деловой тон, продолжил: — Мы начали операцию на желчном пузыре, и тут началось кровотечение.

— Какой у него пульс?

— Упал до тридцати шести… — угрюмо пробурчал Фалави.

Кимбл не сразу среагировал на эту информацию.

— Так что случай очень серьезный, сильное кровотечение, — продолжал Фалави.

Кимбл продолжал смывать намыленные по локоть руки. — А семье вы сообщили?

Врач отрицательно покачал головой:

— Нет, его привезли с улицы.

Фалави помог Кимблу надеть резиновые перчатки и маску, и они оба прошли сквозь пружинящие двери в операционную, где их ждали Тим Прайс и анестезиолог Жозефина Муньос. Операционной сестрой оказалась Мария Джонсон, что очень воодушевило Кимбла. Мария была одной из самых опытных сестер в госпитале. Никто не поздоровался с Кимблом. Напряжение в комнате казалось буквально материальным… Все внимание было сконцентрировано на человеке, истекавшем кровью на столе посреди комнаты.