Месть скорпиона - Энтони Фруин

Таксист кивнул, и Винс поднял разделяющее их стекло.

– Полагаю, это из-за истории с братом Сида? – спросил Лаксфорд.

– В точку. Что ты об этом знаешь?

– То же, что и все. Что пишут в газетах. Больше ничего.

– Сид хочет иметь полную картину. Он хочет знать, что происходит. Во всех подробностях и как можно скорее.

– Это же Кент, а не Лондон. Они там совсем другого сорта люди.

«Они там». И этот говорит о Маргейте «они там». Но ведь до Маргейта шестьдесят с чем-то миль по побережью. Послушать их, можно подумать, будто это заграница.

– Ну что мне тебе сказать, Старшой. Надо, значит, надо. И желательно сегодня. Ты уж постарайся.

Лаксфорд вздохнул.

Винс улыбнулся и сказал:

– Сид никогда не подводил тебя, Брайан, верно? И он нечасто просит тебя об услуге.

– Постараюсь не разочаровать его, – ответил Старшой.

Они высадили Старшого на приличествующем расстоянии от его учреждения, и таксисту было велено ехать на Керзон-стрит, где у Сида находилось казино. Винс сидел в такси и чувствовал растущее беспокойство. Убийство Лайонела – точнее, казнь Лайонела, – это было что-то из ряда вон. Ошибки, конечно, быть не могло: у них там, в Маргейте, не бывает ошибок. Задохлый курортный городишко. Самое большее, на что они были способны, это по пьянке помахать кулаками. Ну подерутся два прыщавых юнца за какую-нибудь блондинистую Шэрон, но это уже предел. И уж конечно, там никогда никого не вязали и не стреляли никому в голову. Никогда. До недавнего времени.

Но с Лайонелом поступили именно так.

И от этого никуда не деться.

Может ли быть, чтобы Лайонел оказался замешан в какую-нибудь интригу? Ну уж нет. Винс знал Лайонела столько же, сколько Сида, – больше двадцати лет. У этого парня не было тайн. Он был чист как стеклышко.

Разве не так?

После смерти матери Лайонел продолжал держать газетный киоск. Чем он занимался еще? Да почти ничем. Жил особняком. Время от времени ходил вместе с компанией старичков в боулинг. Самым ярким событием за неделю становилось чтение «Еврейского вестника». Так он жил. Тихий, неприметный. Был человек – и нет человека.

Винса не оставляло неприятное предчувствие, что это – только начало…

Да нет, не может быть.

Он надеялся, что ошибся.

Ну конечно ошибся.

Даже думать об этом – безумие.

Бухгалтеры и юристы собрали свои бумаги и, шаркая ногами, вышли из комнаты заседаний, что размешалась тремя этажами выше принадлежащих Сиду спортзала и казино «Бархат».

Сид зажег сигару и подошел к окну. Прижался лицом к стеклу и глянул на Керзон-стрит.

– Если вот так смотреть, то можно даже разглядеть Гайд-парк.

– Здорово, – сказал Винс.

– Да. – Сид вернулся к столу, взял серебряный кофейничек и налил себе еще одну чашку. – Тебе налить, Винс?

– Я еще не допил, спасибо.

– Вот посмотри. Про меня много всякого говорят, но каждый знает – за что бы я ни брался, кофе у меня всегда что надо. Не то что эта бурда для общественного потребления.

– Кофе у тебя самый лучший, – согласился Винс. – Как прошло собрание?

– Хорошо прошло. Казино в Борнмуте расплатилось вовремя, а луна-парк в Ярмуте можно считать, что наш. Но я таки сказал этим канцелярским крысам, что нужны новые схемы отмывания денег. Деньги от навара, откатов и прочего прибывают быстрее, чем мы можем за ними уследить. А это раздражает.

Сид все говорил и говорил, и Винс понял, что он всячески старается гнать от себя мысль о Лайонеле. Таков был Сид: какая бы беда ни стряслась, не позволяет себе расслабиться, думает о работе и говорит, говорит. Когда умерла его мать, происходило то же самое. И то же самое было, когда Мириам попала в автокатастрофу и врачи не знали, выживет ли она. То же самое повторилось, когда Лайонелу в прошлом году делали операцию.

Да, тогда было то же самое.

А сейчас нужно осмыслить то, что происходит в настоящем.

– Там, внизу, Уолли ждет, – решился Винс.

– Так пусть поднимается, – отрезал Сид.

Винс снял трубку, набрал несколько цифр и отдал лаконичный приказ.

– Они с Лео сейчас придут.

Сид пыхнул сигарой и проговорил:

– Сейчас все и выясним. Все досконально. Ты как думаешь?

– Сейчас все узнаем, – сказал Винс, но большой уверенности у него не было. Он допил кофе, а Сид подошел к окну и снова принялся оглядывать улицу. Казалось, над городом повисла зловещая тишина. «Зловещая, – подумал Винс, – потому что все вдруг пошло не так, как надо». Что-то застопорилось, сломалось, и он никак не мог понять что.

Дверь отворилась, и в комнату вошел попыхивающий сигарой Уолли. Даже со своего места Винс учуял, как от него разит спиртным. Лео велел Уолли сесть к столу на видное место и плотно прикрыл створки двери.

– Приношу свои глубочайшие соболезнования, – проговорил Уолли, утвердив зад в кресле.

Сид повернулся, кивнул Уолли и глянул на Винса. Винс понял намек и заговорил:

– Ну что, Уолли, малыш, что ты нарыл?

– Немного, старина. С этим народом в принципе трудно найти общий язык.

Сид повернулся к нему спиной и снова уставился в окно. Возможно, он высматривал Гайд-парк. Но слушать он слушал.

Винс постучал по столу костяшками пальцев и очень спокойно повторил:

– Мы слушаем.

– Вчера в семь часов утра ваш покойный брат был найден на пляже в Маргейте. Его там нашли двое временно не работающих сезонников, которые чего-то там на пляже собирали. Они позвали полицию.

– Ну и?.. – не давая Уолли перевести дух, спросил Сид.

– Ну… они тут же позвонили в полицию. Полиция прибыла через несколько минут, полицейские провели процедуру опознания. У вашего брата имелся при себе бумажник, водительские права и страховое удостоверение с фотографией. В опознании также приняли участие несколько констеблей, которые его знали, и продавщица его газетного киоска, миссис Спунер. Лайонелу выстрелили в лоб, предположительно из магнума 45-го калибра. Еще при нем нашли около трехсот фунтов, банкнотами по пятьдесят и двадцать. Деньги не тронули.

Сид повернулся к Винсу и сказал:

– Значит, это не ограбление.

Винс согласно кивнул, но про себя подумал: «А разве мы думали, что это ограбление?»

Сид стал проявлять нетерпение.

– Что у тебя еще?

Уолли допил последние капли из своей фляжки и утерся рукавом куртки.

– Похоже, что миссис Спунер была последней, кто видел Лайонела живым. В среду вечером она ушла домой примерно в половине седьмого. Ваш брат закрыл киоск и, судя по всему, поднялся наверх, к себе в квартиру. Никто ничего не видел: ни в магазинчике, ни на берегу. Свидетелей нет. По крайней мере, пока.

Винс спросил, обыскала ли полиция магазинчик и квартиру. Не было ли следов борьбы?

– Да, они там все прочесали. Но найти – ничего не нашли. Ни следов взлома, ни следов ограбления, ни намека на борьбу. Вообще ничего.

– А они уже выяснили, где был Лайонел и что делал после того, как закрыл магазин, и до того, как его нашли на пляже?

– Нет еще. Они это как раз выясняют.

– А у них есть какие-нибудь догадки, предположения?

– Вряд ли. Это дело не внушает им оптимизма. Они там все сбиты с толку, – признался Уолли.

– Что ж… – вздохнул Винс.

Сид снова повернулся к ним и поблагодарил Уолли.

– Лео даст тебе фишки, можешь поиграть, расслабиться. Но знай меру. Понял?

– Я всегда соблюдаю меру, когда нахожусь в твоих владениях, Сид, – напыщенно проговорил Уолли.

– Надеюсь, – сказал Сид. – И еще: будь настороже. Если что-нибудь разузнаешь – не важно что, даже какую-нибудь мелочь, – сразу дай знать. Понял?

– Само собой, – кивнул Уолли, и Лео вывел его из комнаты.

Когда дверь за ними закрылась и шаги замерли в отдалении, Сид проговорил негромко:

– Слыхал? Из сорок пятого в лоб.

– Похоже, мы имеем дело с серьезной публикой, – сурово сказал Винс.

– Наверняка это просто ошибка, – проговорил Сид.

Его трясло, и был он белый, как порошок, что присылали иногда из Южной Америки в ящиках, адресованных Марии Эйткин.

Ошибка? Винс в этом сомневался.

– Ну, что скажете, Брайан? – спросил Сид усевшегося в кожаное кресло Лаксфорда.

– Скажу, что вино и правдивый рассказ, как известно, друг без друга не обходятся, – ответил Старшой.

– Скотч? – предложил Винс.

– Очень мило с вашей стороны, – сказал Лаксфорд и потянулся к ящику с сигарами.

Сид закурил и положил на стол ноги.

– К нам тут перед тобой приходил старина Уолли. Кое-какие детали мы у него выяснили, но не слишком много. По правде сказать, совсем немного. Что известно тебе?

– Вряд ли я смогу что-то добавить. На этой стадии расследования строить предположения еще рано. Ищейки по-прежнему ходят кругами, роют носом землю и надеются что-то найти. Спасибо, Винс. Так что не будем спешить и подождем, что будет дальше.