Калиостро. Великий маг или великий грешник - Ольга Володарская

Знаменитый кудесник начинает свое жизнеописание так: "Яи место рождения моего, ни родители мои мне не известны. Различные обстоятельства жизни моей родили во мне сомнения, догадки, кои читатель со мною делить может. […]Первое время во младости моей проводил я в городе Медине в Аравии: там я был воспитан под именем Ахарата, именем, которое сохранил я в путешествиях моих по Африке и Азии. Я имел жилище в чертогах муфтия Ялахаима (другое чтение этого имени — Салахаим). Совершенно помню, что имел при себе четырех человек, наставника лет пятидесяти или шестидесяти, именуемого Альтотас, и трех служителей, одного белого, который был моим камердинером, и двух черных, из которых один день и ночь был при мне безотлучно. Наставник мой всегда говорил мне, что осиротел я на третьем месяце от моего рождения и что родители мои были благорожденные христиане; но он никогда не упоминал ни об их имени, ни о месте моего рождения. Некоторые слова, неосторожно им произнесенные, заставили меня подозревать, что я родился на Мальте".

Обладавший изрядными познаниями в ботанике, физике и медицине Альтотас развивал ум и способности вверенного ему воспитанника, прежде всего уча его "признавать Бога и любить ближнего". Еще учитель неустанно твердил подопечному о необходимости истинно веровать и почитать законы тех стран, где ему доведется жить. "Я носил, как и он, мусульманскую одежду, и мы по наружному виду исповедовали магометанскую веру, но истинная вера была запечатлена в сердцах наших", — поведал Калиостро. Сам владыка, Ялахаим, нередко призывал к себе мальчика или посещал его, милостиво с ним обходясь и весьма почтительно обращаясь к Альтотасу. Мудрый наставник научил питомца многим восточным и древним языкам, часто рассказывал ему о египетских пирамидах, о пространных подземных пещерах, "ископанных древними египтянами, дабы хранить и защитить драгоценный залог познаний человеческих от времени, все истребляющего". Когда же мальчику исполнилось 12 лет, наставник объявил, что пришло время покинуть гостеприимный кров владыки Медины и начать странствия. Путники отправились в Мекку, где остановились в чертогах шерифа (царя Аравии). Шериф повелел облачить отрока в богатые одежды, а на третий день их пребывания в Мекке призвал к себе и оказал юному страннику необычайно радушный прием. "При взгляде на этого властителя, — пишет Калиостро, — несказанное смятение овладело всеми могши чувствами; глаза мои наполнились благодатными слезами. Я ясно видел те усилия, какие он должен был над собой делать, чтобы тоже удержать слезы. Об этой минуте я никогда не мог вспомнить без сладчайшего душевного умиления".

Заронив в душу читателя смутные догадки о причине столь нежного отношения, Калиостро продолжает, что любовь к нему шерифа возрастала изо дня в день. Мальчик пытался расспрашивать наставника и прислужников, но Альтотас сурово обрывал его попытки что-либо выяснить. Однажды ночью из разговора с темнокожим прислужником-арабом, спавшим в его покое, отрок узнал, что если он когда-нибудь оставит Мекку, то ему "грозят величайшие бедствия" и ему "наипаче должно опасаться города Трапезонта". Так прошло три года, и настала пора наставнику и его воспитаннику покинуть Мекку. Шериф, нежно обняв отправляющегося в путь, заклинал его всегда хранить веру в Предвечного, заверяя, что если юноша выполнит завет, то сделается счастливым и "познает свой жребий". На прощание владыка прослезился и воскликнул: "Прости, несчастный сын природы!"

Шериф снарядил для юного путешественника и его наставника особый караван, и они отправились в Египет, где египетские жрецы водили его по храмам и сопровождали в такие места, куда "обычный странник проникнуть не может", а затем путники проехали "главнейшие государства Африканские и Азийские". О подробностях бывших с ним таинственных приключений Калиостро в рассказе умалчивает.

В 1766 году юноша и сопровождавший его Альтотас "прибыли на Родос", где сели на французский корабль и отправились на Мальту. Там судно, вопреки правилам, не подверглось карантину, а путники были приняты самим гроссмейстером графом Пинто, который отвел для них "покои в своих палатах" подле лаборатории. Пинто попросил кавалера д’Аквино, брата князя Караманико, стать опекуном юноши и наблюдать за тем, чтобы ему всюду оказывались подобающие знаки уважения. "Тогда-то я, — утверждает далее рассказчик, — вместе с европейским платьем принял и европейское имя — графа Калиостро". На Мальте преобразился и наставник, явившийся к своему подопечному в духовной одежде "с крестом Мальтийским". Гроссмейстер Пинто, знавший о настоящем происхождении юноши, предложил ему вступить в орден и принять посвящение, однако склонность к путешествиям и "врачебной науке" побудила его отвергнуть предложение. Тогда же юный граф Калиостро лишился своего дорогого наставника и духовного отца Альтотаса. Умирая, благородный старец не открыл своему воспитаннику тайну его рождения, но дал последнее наставление: "Сын мой, имей всегда пред очами своими страх к Предвечному и любовь к своему ближнему, и скоро ты познаешь истину всех моих поучений". После кончины наставника Калиостро покинул Мальту и вместе с д’Аквино отправился на Сицилию и затем по Средиземного морю в Неаполь, где они и распрощались. Путь Калиостро лежал в Рим, к банкиру Беллони. В столице католического мира граф хотел сохранить инкогнито, но явившийся к нему секретарь кардинала Орсини просил его пожаловать к его преосвященству, и Калиостро не смог отказаться от приглашения. Кардинал Орсини принял Калиостро с великими почестями и познакомил его со знатнейшими дворянами, в том числе с кардиналом Ганганелли (будущим папой Климентом XIV), а затем юноша получил возможность лицезреть тогдашнего папу Климента XIII, с коим он впоследствии "многократно беседовал".

Эти детали биографии Калиостро не имеют (да и не могут иметь!) никаких документальных подтверждений, что заставило современников счесть их пустыми выдумками и красивыми сказками. Естественно, простодушным читателям и в голову не могло прийти, что речь идет не о действительных событиях, а о беллетризованном описании нового символического рождения после посвящения, обретения нового имени, раскрывающего его истинное предназначение, прохождении этапов пути духовного просветления неофита и приобщения к Высшим Тайнам…

Алессандро Калиостро. Неизвестный художник

Далее Калиостро рассказывает о фактах: своей женитьбе на Лоренце Феличиани (принявшей затем имя Серафина), о своих многочисленных странствиях по Европе, о благодеяниях, оказанных им бедным, о безвозмездной раздаче лекарств и исцелении тысяч стекавшихся к нему больных и страждущих, приводит свидетельства известных лиц в подтверждение содеянных им чудес и т. д.

Конечно, все рассказанное графом Калиостро его недоброжелатели тут же сочли небылицами, достойными насмешек и пародий. И в 1786–1787 годах в разных странах не замедлили появиться друг за другом несколько разоблачительных сочинений о нем, как вышедших из-под пера знавших его, так и памфлетистов, никогда не встречавшихся с графом лично и высмеивающих "чудеса" и "мистические бредни": "Confessions du comte de Cagliostro avec l’histoire de ses voyages en Russie, Turquie, Italie et dans des pyramides d’Egypte" ("Исповедь графа Калиостро…"), "Mémoire authentique pour servir à l'histoire du comte de Cagliostro" ("Подлинные записки, дабы служить к истории графа Калиостро"), "Cagliostro démasqué à Varsovie ou relation autentique de ses opérations alchimiques" ("Каллиостр, познанный в Варшаве, или Достоверное описание химических и магических его действий, производимых в 1780 году; Москва, 1788"), "Ma correspondence avec М. le comte de Cagliostro" ("Моя переписка о графе Калиостро"), "Nach richt von des berüchtigten Cagliostro Aufenthalt in Mitau im Jahre 1779" ("Описание пребывания в Митаве известного Калиостра на 1779 год и произведенных им там магических действий, собранное графинею Медемскою. СПб., 1787")… и пр. и пр., где правда причудливо перемешана с вымыслом и хватает всяческих нелепиц о происхождении графа и его похождениях.

В вышедшем в 1791 году в Венеции анонимном произведении "Correspondenza segreta sullа vita pubblica et privata del contedi Cagliostro" ("Секретная переписка о публичной и частной жизни графа Калиостро") тоже хватает чудес и расхожих литературных штампов, но есть и некоторые интересные подробности, под которыми угадывается скрытый аллегорический смысл, подразумевающий, что сей автор тоже не чужд сокровенных тайн, ведомых посвященным, хотя и пересказывает их в насмешливо-язвительной манере. Автор "Писем" определяет юного Калиостро под покровительство некоего вельможи в Лиссабоне, который, в свою очередь, поручает его наставнику (имени его не называется), и тот вместе с Калиостро на судне капитана Бальзамо (перекличка с тем именем, под которым родился на свет "авантюрист") отправляется в путешествие. На море их захватывают тунисские пираты и увозят в Бизерту, где Калиостро попадает ко двору бея, а оттуда в Египет и далее в Аравию, где ему удается отыскать окруженный хрустальной стеноп город царицы Савской, в центре которого произрастает древо добра и зла. Жители города владеют тайны ми науками, и Калиостро остается с ними, дабы изучить секреты древней магии. После десяти лет штудий он удостаивается посвящения и становится преемником верховного жреца (Великого Кофты), и тот дарует ему печать с изображением пронзенной стрелой змеи, держащей во рту яблоко, что означает — "Мудрец обязан хранить свои знания в тайне, недоступной никому".