Давай никому не скажем - Агата Лель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спросите у любого студента: что для тебя личный ад? Уверена, что каждый ответит, что это кто-то из родственников среди преподов! Угораздило же Янку прийти работать именно в мой технарь и вести английский именно у нашей группы! Это же отстой, никакой личной жизни теперь, что дома, что на учебе — везде глаза и уши.
Нет, она сестра нормальная, не докучает советами и в личную жизнь нахрапом не лезет, но все-таки... сестра есть сестра. К тому же старшая.
Пока никто из группы не знает, что новая англичанка моя родственница, но скоро придется расколоться: по-любому ни сегодня так завтра все станет известно.
У нас в группе родственные связи с преподами не в почете, не хотелось бы, чтобы потом все думали, что сестра мне оценки натягивает. Как маменька Загорского: бегает по кабинетам, выпрашивает с протянутой рукой для сы́ночки «отлично». Чуть ли не сопли за ним подтирает. Он в истории архитектуры ни в зуб ногой, но в зачетке всегда твердое «отлично». Прям мистика. Сын на парах балду гоняет, а мать-преподша ему оценки наколдовывает. Не уважает у нас никто Загора, называют маменькиным сынком. Аж ужас берет, если будут думать, что Янка так же делает. Строго-настрого приказала ей дома, чтобы никак меня среди остальных не выделяла и гоняла наряду со всеми, если не больше всех. И так из-за матери нет-нет да подколят, теперь еще сестра-училка добавилась.
Хотя, когда она сегодня в группу вместе с Курагой вошла, все так рот и раскрыли. Янка красивая. Очень. Волосы длинные, густые, талия тонюсенькая, грудь большая, а не как у меня. Нет, я тоже не страшная, много раз слышала, что мы с сестрой как две капли, но я все равно считаю, что Янка гораздо красивее. Когда она была в моем возрасте, все самые популярные парни школы за ней бегали, а за мной только Юрик, да Загорский, которого я просто терпеть не могу! Фу, даже стыдно перед девчонками из-за такого кавалера.
После уроков Лосева с Минаевой, по сложившейся еще в прошлом году традиции, пошли курить за технарь, ну и остальная свита гуськом за ними. Ну и я поплелась, конечно, мы же с Лосевой типа «подружки» за летние каникулы стали.
Хотя вижу я, какие мы подружки: стоило Минаевой в конце августа из Сочи вернуться, как Верка сразу на вражескую территорию переметнулась. Знает же, как мы с Минаевой друг друга терпеть не можем, а все равно к ней в другини набивается. А все потому, что Полина Минаева крутая, и дружить с ней престижно. И компания у нее из самых классных мальчиков колледжа. Да что там колледжа — номера всех красавчиков города в ее записной книжке. Впрочем, мне с Полиной тоже дружить пока выгодно, есть у меня некие скрытые интересы, поэтому антипатию свою временно засунула куда подальше.
Отодвигая ветки, дабы ненароком не угодить себе в глаз, расчистила путь, ступая следом за девчонками вглубь разросшегося за лето кустарника.
Студенты-разгильдяи, типа нас, организовали там что-то вроде курилки: со всех сторон «пятачок» окружали густые кусты, можно было спрятаться там и быть уверенными, что ни с улицы, ни со двора технаря никто не увидит. Дворники иногда разгоняли собравшуюся там шайку-лейку, но ненадолго — на следующей перемене там снова собиралась молодежь. Кто-то курил, кто-то списывал, а кто-то даже распивал дешевое пивко после пар.
— Зачетная новая англичанка, да? — Лосева, опережая всех, заняла свободный пенек в центре вытоптанного «пятачка». — И молодая такая.
— Ну ничего такая, да, — протянула Минаева, присаживаясь рядом с Веркой, пододвигая ту бедром. — На лицо симпатичная, и фигура ничего, но вы видели, что на ней надето? Это же чистый ужас! Я даже мусор выносить бы в таком не пошла.
— А что не так? Юбка, блузка... — пожала плечами Вера, у которой кофточка была чем-то похожа на Янкину.
— Синтетическая тряпка, а не блузка. И юбка дешевая, все швы кривые. Про туфли я вообще молчу. С тупым носом! Где она их купила — на блошином рынке? — хохотнула Полина, и девчонки дружно поддержали «удачную» шутку.
Мне было дико неприятно это слушать, хотелось буквально сквозь землю провалиться от стыда за сестру. Взглянула на свои стоптанные кеды, обмахрившиеся по низу джинсы с застиранным пятном на коленке...
Минаева откинула за плечи свои роскошные белокурые волосы и, щелкнув пластиковой зажигалкой, прикурила сигарету.
Что бы она понимала! Родилась с золотой ложкой во рту, с детства все на блюдечке: самые крутые игрушки, тряпки. Отец — капитан дальнего плавания — приезжает два раза в год с мешком денег, мать в городском суде работает, тоже не копейки получает. Полька как сыр в масле катается и даже не думает о том, что кому-то нужно полмесяца впахивать, чтобы позволить себе такую же сумку, как у нее.
— Слушай, Вероник, эта Яна Альбертовна так на сеструху твою похожа. Ее же тоже Яна зовут? — хитро прищурившись, спросила Понкратова Даша.
Ведь знает же наверняка, зачем эти дурацкие наводящие вопросы задавать?! Захотелось втащить Понкратовой.
— Она и есть моя сестра! — гордо задрав подбородок, ошарашила присутствующих я.
— Англичанка твоя сестра? — Минаева выпучила глаза с аккуратно прокрашенными ресницами. — Ну дела! А чего раньше не сказала?
— Ну а что говорить? Я думала, что вы знаете... — отмазалась.
Вспомнила, как буквально только что Полина смеялась над Янкиной одеждой, и так стыдно стало. А еще больше стыдно за то, что стесняюсь родную сестру, которая на сегодняшний день единственная кормилица в семье.
