Сказки Долгой Земли (сборник) - Антон Орлов

Вдалеке что-то горит, над крышами стоит черный столб дыма. Вроде бы, в той стороне находятся казармы и тренировочные комплексы лесной пехоты. Для того чтобы начался настоящий пожар, надо сперва уничтожить замурованные в фундамент обереги, так что без колдовства там не обошлось.

Те несчастные „пособники зла“ и „пособники пособников“, которых мы видели на хилиусских полях, теперь получат свободу и смогут вернуться домой. Вопрос только, кто займет их место?

Вир жива. Она меня чуть не убила. Или не она, а кто-то другой? Очень хочется верить, что она в меня не стреляла. Или стреляла вместе со всеми, но целилась мимо.

Меня задели две пули. Будет теперь на два шрама больше.

Она пришла вечером, когда начало темнеть, на ней был рыжий длинноволосый парик и длинное пальто с большими золочеными пуговицами в виде желудей. В первый момент я ее не узнал. Еще и меховая шляпка с букетиком цветов из лакированной кожи – совсем не в ее вкусе.

– Залман, ты должен нам помочь. Иначе нас всех сожрут, понимаешь? Нас объявили вне закона – это значит, мы теперь не граждане, а пища для кесу.

– Мы – это кто? И как я могу помочь?

– Элита НПА. Все мы активные борцы с темным режимом, все с татуировками, все засветились в антимерсмонианских чистках. Нас ищут, ловят, понимаешь? – мы стояли в полутемной прихожей, ее глаза загнанно блестели, а накрашенные губы двигались быстро, с присущим ей изяществом. – Высшие не могут нас отсюда вытащить, Темный Властитель всю Кордею накрыл магической паутиной, которая их не пускает. Нам надо выйти за пределы этой паутины, и тогда нас заберут. Залман, нам надо попасть на остров Сагода, это на крайнем северо-востоке.

– А зверопоезд туда не ходит?

– Поймают. Мерсмон все контролирует.

Я вздохнул. Мне давно уже полагается отпуск, и при последнем разговоре я сказал об этом Бурхарду.

– Ты и так прохлаждался две недели в Кесуане, в экзотической обстановке, – проворчал тот.

– Ага, в застенке, в кандалах, и легитимная власть в лице Тем… то есть, Весеннего Властителя отделала меня, как грушу для битья.

– Что-то ты подозрительно бодро об этом рассказываешь, – недоверчиво заметил Бурхард.

– Я даже на Кесуанские горы толком не посмотрел, только один раз видел в окне каньон, как на картинке. Я, честно, устал. Это не обычная усталость, а стресс, и мне нужен отдых.

– Только не снимай стресс запоем! Подумаем насчет отпуска. И не подавай этой маленькой негодяйке, которую ты сюда приводил, дурной пример. Дети всегда берут пример со старших.

Скажу завтра Бурхарду, что ухожу или в отпуск, или в запой.

– Вир, завтра я кое-что улажу, и тогда буду свободен. Чтоб у каждого была подходящая одежда для Леса, оружие, спички, запас продуктов на несколько дней и медикаменты для оказания первой помощи – полный комплект. Сколько вас?

– Человек двести-триста. Я приду за тобой завтра в это же время.

Ни на улицах, ни в трамваях (пришлось петлять и ехать с пересадкой) мы не вызывали ненужных подозрений. Я был в своей следопытской экипировке, словно ухожу в рейс, и со мной дама, одетая модно, броско, с налетом безвкусицы – вроде как провожает. На мятежников не похожи, кому какое до нас дело?

Вир оделась с умом: взгляд сначала цеплялся за ее блестящие пуговицы-желуди, потом перескакивал на претенциозный искусственный букетик на кокетливой шляпке. А лицо – рыжая челка лезет в глаза, губы ярко накрашены; те, кто знаком с Вир Одис, прошли бы в двух шагах от нее, не поздоровавшись.

Тревожные разноцветные сполохи озаряли город, за домами грохотало, в темнеющем небе вспыхивали и медленно угасали огненные узоры, звезды, мерцающие облака – это развлекались кесу, празднуя свою победу, они обожают фейерверки. В кондитерских и кофейнях их было полно, а посетителей-людей – раз, два и обчелся („пособники“, наверное). Излюбленная диета кесу – сырое мясо и сладости. Я подумал: когда вернусь после этой авантюры, надо будет поторопиться с тортом из пломбира с шоколадом, который я задолжал Сандре, пока темная гвардия не смела все подчистую.

Местом сбора была заброшенная котельная на окраине Танхалы, неподалеку от береговой стены. Оттуда за стену вел подземный ход – не иначе, прокопали загодя, как путь к отступлению на случай проигрыша. Вир подтвердила мою догадку. Прибывающие переодевались в походную одежду, брали рюкзаки и ныряли с фонариками в лаз – молча, деловито, с несвойственной штатскому народу дисциплинированностью.

Потайной ход оказался узким, с отсыревшими деревянными подпорками; его прорыли и укрепили кое-как, на скорую руку, не сегодня-завтра все там обвалится, если уже не обвалилось. Осклизлые земляные стены блестели в свете фонариков, под ногами хлюпала вода. Впереди шлепнулся с потолка пласт земли, обдав людей брызгами.

– Халтурщики! – вырвалось у меня. – А если нас тут завалит? Для себя же строили!

– Это не мы строили, – возразил, не оборачиваясь, шагавший передо мной парень.

– А кто?

– Интернированные. Пособники зла.

– Так… И что будет, если они сообщат властям о вашей лазейке?

– Они ничего никому не сообщат, – бросил парень, чуть замешкавшись с ответом.

– То есть, вы их убили? – осмыслив информацию, уточнил я.

Похоже, им сильно не понравилось, что я сказал об этом напрямую. Парень зло буркнул:

– Нет, отправили на заслуженный отдых с памятными подарками!

А Вир, шедшая следом, веско произнесла:

– Залман, ты так и не научился понимать, что такое необходимость!

– Помнится, кто-то осуждал меня за то, что я убивал всяких уличных подонков, ведущих стайный образ жизни.

После того как я узнал историю Эфры, моя неприязнь к людям этого сорта стала на порядок сильнее. Опять таких встречу – опять прикончу, и никто мне не докажет, что это неправильно.

– Потому что ты делал это без цели! – запальчиво возразила Вир. – Ты боролся с людьми, а не с явлением, а мы боремся против темных сил.

– И для этого убиваете людей направо и налево?

– Ты же сам понимаешь, что они донесли бы Мерсмону о нашем запасном ходе!

Тупиковыми спорами с ней я был сыт по горло и потому промолчал.

Наш марш-бросок через Лес продолжался восемь с половиной суток. По ночам спали посменно, как принято у лесной пехоты – две трети отдыхают, треть дежурит – и все равно больше двадцати человек погибло. Все они были горожане, а я не мог уследить за каждым. Я держался рядом с Вир, чтобы хоть ее уберечь от лесных ловушек и довести до финиша.

Наконец мы вышли к береговой стене Сагоды. Островок необитаемый, почва там неплодородная, сплошной камень, однако стену все равно построили. Вир сказала, там есть охотничьи заимки, заколоченные склады, которыми давно не пользуются, и был раньше небольшой гарнизон лесной пехоты.