Флот обреченных - Аллан Коул

Тишина не была нарушена даже тогда, когда Сулламора закончил. Такая реакция казалась вполне естественной, поскольку каждый из членов совета переваривал информацию и обдумывал, какие последствия ожидают лично его в результате мер, запланированных императором.

Первым заговорил Волмер:

— Но… но… нас здесь постигнет неминуемая катастрофа. Как он не понимает?.. Бог мой! Мы должны остановить его!

Испугавшись собственных слов, Волмер вздрогнул, как от удара грома, и снова погрузился в молчание.

Выждав паузу, Танз Сулламора предложил всем совершить прогулку по лесу.

«Прогулка по лесу» была старинной политической фразой, на самом деле означавшей «найти взаимопонимание» между представителями различных лагерей, независимо от того, какие горькие пилюли они преподносили друг другу в прошлом.

Иными словами, это был метод достижения трудного решения без давления извне.

Танз Сулламора имел в виду подобное, когда предложил своим собеседникам пройтись. Как будто в его компании взаимопонимание уже было достигнуто. Танз Сулламора был уверен — все знали, что нужно делать, но каждый боялся предложить способ разрешения проблемы первым. Сулламора был прав на девяносто процентов.

Члены совета прошли большое расстояние, плутая среди деревьев, останавливаясь в разных местах, чтобы перевести дыхание или послушать пение птиц. Последним они занимались с притворным интересом, делая вид, будто общение с природой доставляет им удовольствие. В жилах каждого члена совета текла кислота вместо крови.

Наконец Кайс начал обсуждение вопроса.

— Волмер был прав, — сказал он. — Я не вижу другого решения. По всей видимости, этот человек действительно утратил чувство реальности.

Члены совета, успокоившись, что всеобщее мнение наконец-то было выражено словами, одобрительно закивали. Все, кроме Волмера. Он был напуган, ошарашен. В его понимании бездумно выпущенная фраза была просто неправильно истолкована, приобрела какой-то извращенный, зловещий смысл. Волмер мог подумывать о цареубийстве, мог даже намекать на него, но взять на себя роль государственного изменника, руки которого будут обагрены кровью, он не мог.

— О чем вы говорите? Боже мой, я не хочу никаких… Послушайте, все мы находимся под большим давлением. Но мы ведь здравомыслящие существа. Давайте чисто по-человечески признаем свое поражение и смиримся с тяжелым положением, в котором оказались. Хорошо? Пора возвращаться по домам, правильно? Заняться бизнесом?

Сулламора выскользнул из-за куста, как змея, и положил руку на плечо Волмера, словно пытаясь его успокоить. Похлопал по спине, потрепал за волосы и потихоньку отвел в сторону.

— Меня неправильно поняли… я не то имел в виду… я говорил в переносном смысле… — Волмер цеплялся за одни и те же фразы, как утопающий за соломинку. Постепенно он затих и успокоился.

Вводя Волмера в главное здание, Сулламора оглянулся на остальных членов Тайного совета. Все они пристально смотрели ему вслед. Сделка была заключена.

Сулламора рассмеялся какой-то плоской шутке Волмера, по-мужски грубовато и оценивающе проводя рукой по его спине — обдумывая, в какое место лучше будет первый раз вонзить нож.

Глава 32

Завершающая часть побега Стэна и Алекса не требовала от них героических поступков. Верный своему слову, Четвинд окунул бывших заключенных в атмосферу роскоши: предоставил огромную кровать, застеленную простынями, и неограниченное время для наслаждения одиночеством и сном.

Роскошью было также избавление от кожных паразитов — впервые за много лет — и возможность купаться в чистой воде сколько угодно. И еда! Калорийная витаминизированная пища! Поначалу продуктов было не много — ровно столько, чтобы утолить голод, не нанося вреда истощенным организмам бывших узников. А затем они стали испытывать самый настоящий экстаз оттого, что вдоволь насыщались и могли оторваться от трапезы, оставляя на тарелках несъеденные продукты.

Различные развеселые девочки и мальчики, предлагавшие Стэну и Алексу свои услуги, были разочарованы отсутствием к себе внимания. Килгур отвечал за обоих: «Спасибо, но мы импотенты».

Четвинд оставил друзей в покое. Он знал, как много времени требуется заключенному на осознание того, что он представляет из себя нечто большее, чем машина, запрограммированная на выживание.

Вскоре Стэна и Алекса вывезли из столицы Хиза, спрятав под двухтонной грудой металлолома, погруженной на древние грависани с ручным управлением, принадлежавшие, как предположил Стэн, какому-то таанскому жулику. Разумеется, Четвинд уклонился от каких-либо объяснений.

Маленький контрабандистский кораблик вздрогнул, когда загудел Юкава-драйв. После того как Стэн и Алекс были доставлены на борт летательного аппарата, заправленного АМ-2, тот оторвался от планеты и взмыл ввысь. В назначенном месте кораблик встретился с большим транспортным судном, на котором беглецов приветствовал сэр Ен Вайлд.

Он сказал, что покинул Ромни как раз вовремя. Спинным мозгом почувствовав горячее дыхание опытных ищеек у себя на затылке, Вайлд приказал срочно эвакуироваться. Он потерял семь кораблей и базу, но все его люди и, самое главное, товары были спасены. Вайлд объяснил, многозначительно потирая ладони, что «каждый из присутствующих может рассчитывать на место на корабле и высадку в нужном месте».

Вайлд также подчеркнул, что будет особенно рад доставить своих пассажиров по адресу в целости и сохранности, он ведь является должником Стэна.

Незадолго до этого небольшой караван судов Вайлда пробрался в сектор империи и был замечен патрульными кораблями. Вслед за этим должна была последовать конфискация кораблей и груза, а также применение соответствующих карательных мер в отношении Вайлда и его экипажей.

— Мне намекнули на планеты-тюрьмы, — сказал он. — А реабилитированным предложили отправиться в ад, то есть в эти жуткие батальоны уголовников. О подробностях я не расспрашивал.

Стэн был козырным тузом Вайлда. В доверительной беседе с людьми, захватившими его в плен, он выразил искреннее удивление, зачем они вмешиваются в ход операции имперской разведки. Вайлда подняли на смех.

— Я предложил им проверить мою информацию. Вскоре, ко всеобщему недоумению, ребята-шпионы доложили, что я — тайный агент спецслужбы, меняющий имидж, как хамелеон цвет кожи. Премного благодарен, молодой человек, что ты состряпал мне такую подходящую легенду.

Неохотно извинившись перед Вайлдом и его людьми, имперцы отпустили их на все четыре стороны, после чего контрабандисты продолжили заниматься своим прибыльным бизнесом, снабжая богатых имперцев предметами таанской роскоши и наоборот.

— Полагаю, если бы эта война продлилась еще… ну, скажем, лет десять, я мог бы узаконить свое дело. — Вайлд слегка вздрогнул от столь дерзкого предположения. — Итак, адмирал, или как там ваше звание, смею заверить, что во время этого рейса вас будут обхаживать так, как будто вы — незаконнорожденный сын самого императора.

Остаток путешествия был примечателен медленным, но верным увеличением объема талий Стэна и Алекса, несколькими напряженными минутами, когда приходилось уходить из-под носа таанских или имперских патрулей, и обильным сном.

Увидев однажды, как Алекс протискивается в каюту в сопровождении одного из наиболее стройных офицеров Вайлда, Стэн определил, что его друг и он сам вернулись в форму, близкую к нормальной.

К тому времени, как они приземлились на имперскую базу, «случайно» оказавшуюся в системе, в которой Вайлд «должен был встретиться с некоторыми интересными людьми», оба бывших военнопленных так окрепли, что могли оказать пропаганде медвежью услугу. Им следовало быть заросшими и бородатыми, изможденными, исполосованными шрамами, готовыми давать свидетельские показания о зверских бесчинствах таанцев, о случайно подвернувшейся бравым имперским солдатам возможности бежать.

Средства массовой информации не проявили к ним никакого интереса.

Стэн и Алекс знали слишком много, чтобы позволить журналистам крутиться вокруг них и тем более брать интервью. Их доставили на Прайм-Уорлд, где самые квалифицированные имперские специалисты подробнейшим образом допросили их, используя при этом аппаратуру, считывающую информацию прямо с мозга. Стэн «за спасибо» был подвергнут этой обработке три раза, и у него не было ни малейшего желания проходить ее снова.

Когда разведка неохотно признала, что выкачала все мало-мальски важные сведения из теперь уже промытых мозгов Стэна и Алекса, они чувствовали себя скверно, словно их денно и нощно пытали таанские мучители.

А затем начались настоящие сюрпризы.

Стэн и Килгур ожидали получения наград. Вовсе не потому, что думали, будто совершили подвиг, побывав в заточении, хотя одно то, что они вырвались на свободу, можно было считать геройским поступком. С гораздо большей охотой они до конца своих дней прислушивались бы к звону бокалов, до краев наполненных бесплатным алкоголем, чем к бряцанию медалей. Просто когда война принимает скверный оборот, уцелевшие солдаты стремятся получить хоть какое-то доказательство, что выжили не зря.