Ночная смена - Dok

— Вовка, засранец! Пошути еще! Мы тут чуть не сдохли! Какого хера тупичок не осмотрели, а? — выговаривать сразу не получается, дыхалки не хватает, потому выдаю с драматическими паузами.

— Да ладно, не графья! Вы прям как Вицин — Никулин- Моргунов неслись, хоть кино снимай!

— Ты Вовка допрыгаешься! — чуть отдышавшись, включается и Надя.

— Ладно, хоре ржать! Серый, Правило, Крокодил — пошли смотреть что — как — вмешивается Ильяс.

Потом, то ли получив в бок незаметный тычок от старшего сапера, то ли самостоятельно одумавшись — опять же распределяет сектора.

Они осторожно спрыгивают к нам в проход. Осматриваем морфа. РПД хорошо прошелся по нему, но и то, что осталось — впечатляет. Совершенно неожиданно выясняется, почему он бежал на четвереньках — у него нет стоп, инвалидом был, а намотанная на коленях слоем лента грязного скотча очень живо напоминает о наших побирушках, косивших под "ветеранов войны". Цыганский бизнес, но вроде ж они по метро раскатывали — видел я их базу на "Московских воротах", как его сюда-то занесло?

Ноги у него соответственно слабоваты, а вот ручищи и при жизни были мощные. А тут и тем более покрутели, вместе с зубами.

Подтягивается и парень с собакой. Ильяс выговаривает ему за пропущенный тупичок, но песик в этой паре выглядит уж больно испуганным — не столько идет, сколько его тащат, и вряд ли от собакина этого был бы прок. Вид морфа пугает пса до полуобморочного состояния и Ильяс, крякнув и махнув рукой, отпускает "кинолога".

Идем обратно в тупичок очень аккуратно.

Правило останавливается около кучи мусора и тянет из глубин за ремень нечто, что заставляет Серегу, покосившегося туда радостно охнуть.

Словно Афродита из морской пены — из кучи веток, рваных тряпок, пластиковых пустых бутылок и неприлично ярких, хотя уже и запылившихся оберток от всякой дрянной жратвы появляется Пулемет Калашникова — с ручкой над стволом с облегченным дырявым прикладом и тонким жальцем пламягасителя. Сошки растопырены, а вот ленты что-то не видно. Видно те же мысли приходят в голову и саперам — они бойко распинывают кучу хлама, но без результата.

— Странно, трещотка прямо сверху лежала — даже и не запылилась, словно только что положили — с недоумением говорит Крокодил.

— Откуда морф вылез? — интересуется у нас Серега.

— Оттуда — не чинясь указует перстом Гаврош. Получается, что ублюдок вылез из промежутка между крайними гаражами. Очень осторожно, все время страхуясь — причем героический стажер держит в руке наготове зачинку — заглядывают в тупичок. Опасного ничего нет, судя по тому, как перестали быть напряженными ребята, но вот нашли они там что-то явно нехорошее — помрачнели. Потом Крокодил вытягивает за ноги тело в сбродном камуфляже. Подхожу поближе — и становится не по себе — вроде б этот парень был среди местного подкрепления, только узнать его трудно, голова свернута мало не затылком вперед, да еще и сплющена, словно ее зажали в тиски. Крови нет, только тонкая струйка водянистой красной жижицы из уха, да дикое выражение лица с нелепой сардонической улыбкой и выпученным глазом. Крокодил лезет мертвецу в нагрудный карман, достает какое-то удостоверение, раскрывает.

— Не свезло тебе, Юрий Михайлович…

— Лужков, что ли?

— Нет, Семецкий его фамилия. Вроде видел я его среди местных — запомнил еще — портки от городского камуфляжа, а куртка — натовская…

— А сюда как попал?

— Похоже — за пулеметом спустился. А потом этот выполз. Вот покойный и не прочухал, что это не раненый, а ловушка для добросердечных дураков… Тот его и хапнул, шею скрутил, да и голову сплющил — лапы-то у инвалида как пресс.

— Этот инвалид еще и бормотал что-то жалостно. Слов не понять было, но жалобно так… — добавляет Надя.

— Насобачился попрошайничать… А интересно — где парень пулемет нашел?

Серега начинает рассматривать наст в проходе, а я сую нос в закуток, откуда выбрался морф. В закутке не то свито гнездо, не то устроена берлога — тут годами скапливался мусор и всякий хлам и в этой куче словно выкопана — или продавлена — пещера. Смердит ацетоном и трупами, но чисто, никакого склада костей нет. А вот потрепанная безрукая кукла Барби валяется. Забираю ее с собой — может, кому из пропавших детей принадлежала.

Серега стоит с новонайденным пулеметом на спине присматривает за окружающей местностью, остальные забрались в гараж с чуть-чуть приоткрытыми воротами. Лезу за ними и оказываюсь на костяной свалке — вот где столовка была у морфа. Но ребята смотрят что-то в глубине гаража.

Я уже обратил внимание на то, что железные створки ворот пробиты пулями изнутри во многих местах — и напротив гараж тоже пострадал изрядно — мне кажется, что тот, кого загнали сюда с пулеметом, устроил напоследок настоящую солдатскую истерику, долбая очередями, куда попало.

— Слушай, жадность — второе счастье, но уж границы-то должны быть! — укоризненно говорит Крокодил Ильясу, который чем-то бренчит, подсвечивая себе фонариком.

— Гаврош, иди сюда, помогай! — окликает Ильяс стажера, с любопытством ворошащего кучу обглоданных костей носком ботинка.

— Чаво?

— Гильзы собрать надо! Их тут сотни!

Демидов, не чинясь, идет к командиру.

— И нахрена тебе этот гильзач? — неодобрительно продолжает сапер.

— А переснарядим.

— Ну — ну. Это ж мартышкин труд выйдет!

— Доктор, что скажешь? Как копарь?

— Да переснаряжали, было такое. А что касается гильз — в старое время милиципунеры цеплялись к мосинским гильзам, потому что тогда в магазинах свободно продавались капсюли именно такие, как в патронах. Это сейчас токо жевело в основном, да и то по охотбилету. Ну и взяв нормальную добротную гильзу, можно было ее переснаряжать, сколь хочешь. Буквально на счет раз.

— А порох, пули? — сомневается Крокодил.

— Так из осечных патронов. Некоторые безбашенные вообще из свинца пули лили. Такие пули еще когда из ствола вылетают — фырчат забавно.

— Ствол же засрется!

— Ну не без того. Но все равно — гильза — это гильза. На коленке ее не сделаешь.

— Даете стране угля! И лекарь туда же. На складах же патронов — до скончания века хватит!

— Доберись до складов сначала. Может они уже и демократизированы все — охлаждает уверенность седоватого сапера Ильяс.

— А пороха где будете брать? Охотничий засыпать что ли?

— Ну, хоть бы и так. Мосинка все употребит. Во время войны патроны тоже снаряжали чем попало. Я видал патроны к трехлинейке с "семидырочным" порохом — такой желтенький, цилиндриками. В норме он в 45 мм. выстрелах-унитарах и крупнокалиберных патронах был. Из винтаря давал затяжной выстрел. А вообще в советских боеприпасах тут под Ленинградом какого тока говна не было. Блокада ж! И ничего, пользовали. Вообще-то я с Ильясом согласен — патронов у нас не вагоны, если окажутся гильзы лишними — то и ладно, а вот если каждый патрон будет на счету — так и самодельные пригодятся. У нас сейчас считай вторая блокада…