Ночная смена - Dok

Все же до драки дело не дошло, шум несколько стихает, мужики начинают перебрехиваясь расходиться — во всяком случае, наши отходят к машине, где сижу я.

Сапер Правило просит остальных отойти метров на несколько и встает прямо под моей амбразурой с Ильясом.

— Ну — довольно грубо говорит Ильяс, набычившись и держась явно неприязненно.

— Не нукай, не запряг. То, что сейчас произошло — твоя прямая ошибка.

— Знаешь что, ты мне не мамаша и поучать меня не надо! Я таких учителей вертел пропеллером на одном месте!

— Таких — не вертел. А если не хочешь зазря своих людей угробить и себя туда же — изволь слушать. Или слушаешь — или я своих увожу, мне эта похабель не по душе.

— Я этим моторизованным кретином не командую! Этот долговязый говорит, что человек не их — а со складов. С какого это интереса мне за действия полудурка отвечать, а? Ко мне какие претензии?

— Игнат не виноват и Ирина невинна. Только хата виновата, что пустила в ночь Игната! Не может быть кучи командиров — я тебе еще раз говорю. Не может! Если ты взялся за командование — то тебе должны подчиняться, понял, хан Батый?

— Да иди ты! Тоже Ярослав Мудрый нашелся. Вот конкретно — какая у тебя ко мне претензия?

Я почему-то четко чувствую, что достаточно самолюбивый снайпер все же держится неуверенно, раз позволяет саперу делать такой выговор. А мне и любопытно — да и неловко обозначать свое присутствие при таком тонком разговоре. Сразу надо было бы их окликнуть, теперь уже поздно.

— Запомни раз — и навсегда. Командир может быть только один. Иначе позор и нелепица, еще и с кровью. Зря пролитой причем. Я тебе уже говорил — местных надо было построить, либо ты ими командуешь — либо они тобой. Никак иначе. Говорил?

— Как, как строить? Они тут сами по себе! Ты ж сам видел!

— Закакал! А вот так и строить — кто старший? Поступаете под мою команду, доложите обстановку и свои силы.

— И послал бы он меня сходу.

— А мы бы и пошли. С удовольствием. И доложили бы по команде — местные не имеют охоты к сотрудничеству. Ты что всерьез считаешь, что нам тут какая-то польза будет? Нет, вот так вот, откровенно, не финтя? Кроме сожженных патронов и потери времени?

Ильяс как-то мнется. Мне кажется, что сейчас сапер наступил грубым сапогом на пушистый Ильясов хвост. Не, мне точно засвечиваться не стоит.

— Была мысль…

— Да ну? Это тебе показалось, не могет такого быть!

— Кончай! Тут у этих раздолбаев — головорезов в гаражах был пулемет серьезный. Местные по гаражам не шарились, они их как чумы боятся.

— И ты из-за такой фигни сюда полез? Из-за ручника?

— Кронштадтские обещали за выполнение хороший приз… Им тут нужно, чтоб спокойно было. Они говорят…

Правило перебивает Ильяса очень иронично:

— Говорят, что за морем кур доят. А поплыл за молоком — так прозвали дураком! Ты что считаешь, что ваша артель одна такая героическая? Больше и послать некого?

— Так не послали же!

— Да ну? Пока мы разогнали стайку недокормленных недоморфов. Основная цель — где? И с чего это местные гаражей боятся, а?

— Намекаешь, что мы тут типа штрафников?

— Нет. Просто не свои — потому и не жалко. И ты насчет этого подумай. И еще — перед маршем — хоть и по воде — бойцам пить алклголический алкоголь не давай. Вообще. Курка этого чудом спасли. И я тебе говорил, между прочим, чтоб не пили за обедом.

— Э, пьяному море по колено!

— Опять неверно — точный текст: пьяному море по колено, а лужа — по уши. В тютельку как у нас и получилось. Так что сейчас строишь местных — если что — поможем. Глотку не дери, но непреклонно. Или сматываем удочки. Сейчас скоро темнеть будет — так что гаражи сейчас дочистить надо.

— А те, которые удрали?

— Тех пусть сами чистят. Не маленькие. Все, пошли.

Незаметно вылезаю из кузова. Наши плотной кучкой стоят неподалеку.

— Ну, чего делаем?

— Ждем — отвечает Серега.

— Ждем, как под дождем! — бурчит себе под нос небритый сапер Васёк.

Что ж — ждем, так ждем. Раненый пока вполне может себе такое позволить, а мы — тем более…

— Кто там? — повторно спросила бабка.

— А кого ждали? — ответил Виктор, нервно перехватывая дегтярь.

— Костька должен за яйцами зайти — информировала его бабка.

— Ладно, меня зовут Виталий. Хочу узнать, что у вас тут творится. А мои друзья — вокруг в лесу, так что…

— То-то ты ружьями увешан, даже в дом зайти не можешь, чтоб не повалить тут все — усмехнулась старуха.

— А это ты к чему?

— К тому, что девчонка твоя уже тут за дураков всех держала — и вляпалась. И ты мил человек — тоже вляпаешься. И не Виталий ты и приятелей у тебя в лесу нет. Пришли вдвоем, а теперь ты один, считай, остался.

Витя немного обалдел.

— А с чего это вы решили-то?

— А с чего это не решить — передразнила его бабка. И сжалившись, сказала немного свысока:

— Из леса девка — а мытая. Волос чистый, а морду запачкала, думала верно, не заметит никто. Пахло от нее — мылом да маслом ружейным — а ружья нету. А на тебе — как раз на двоих хватит, столь навешано. И имя когда говоришь — не заикайся, видно ж, что выбирал, как назваться. Нужно-то чего, у меня кроме пяти яиц и курочек двух и взять нечего, да и не советую, я тут под защитой.

Бабка подумала и добавила:

— Крыша у меня тут!

— Не, еды у меня хватает. Я думал в ремонтную мастерскую податься, у вас тут была. Я помню, чинился тут раньше — сообщил селянке Виктор.

— А что не подался, а по задворкам шаришься?

— Так время такое, видели в лесу машины разграбленные и людей там побито много было.

— Ага, решили значит, что девка проверит, а ты за ней следом? — бабка очень выразительно хмыкнула.

— Да в общем так…

— А и дураки вы оба набитые. Девке-то простительно, а ты о чем думал?

— Что здесь происходит? — спросил Виктор.

Бабка помолчала. Потом подняла глаза и прямо в лоб, жестко:

— Вы кто такие, откуда взялись — и где живете. И не ври, сокол, хватит уже врать.

— Из Питера. Тут у Арины жили.

— В Ольховке, что ль?

— Да, там — Виктор решил открыть карты хотя б и не полностью. Если все пойдет наперекосяк — по его следам добраться до Ольховки несмотря на все петли и его жалкие следопутанические трюки — не проблема совсем.

— Как Арина поживает?

Виктор опешил.

— Да никак она не поживает, умерла она, угорела зимой.

— Надо же… И давно? — закручинилась бабка.

— Три года уже как…

— Надо же… А ты ей родня?

Виктор на секунду задумался — не выдать ли себя за восьмиюродного внучатого племянника шурина деверя Арины, но решил не впутываться, больно уж бабка стояла умиротворенно и безмятежно.