Тони Валентайн - Джеймс Суэйн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впереди показался проход между штабелями. Он был обречен: эти ребята сейчас выбегут оттуда и пристрелят его. Джерри не мог в такое поверить. Только-только он взял себя в руки, и вдруг придется отдать Богу душу.
Ему на глаза попался бело-зеленый знак. Он стоял рядом со штабелем. Буквы сияли в лунном свете: «Опасно! Не трогать!»
— Вон там проход, — крикнул один.
— Он мой, — гаркнул второй.
— Нет, мой!
Джерри показалось, что у него на ногах выросли крылья. Он добежал до знака раньше, чем его преследователи выскочили из-за бревен. Шаря в темноте в поисках того, что запрещал трогать знак, Джерри нащупал металлическую ручку. Он схватился за нее и посмотрел в щель между бревнами на троих мужчин, больше похожих на шкафы. Они стояли и ухмылялись, словно загнали в ловушку кролика, а не себе подобного.
Джерри с силой дернул ручку. Металлические тросы выпустили пятнадцатиметровые бревна, и те с грохотом покатились. Один из преследователей завопил.
Джерри застыл как парализованный. Он увидел, как двоих накрыло бревнами. Третий сорвался с места и уже почти добежал до шоссе, когда бревна догнали его. Его сбило с ног, как кеглю в боулинге, протащило вперед и придавило.
Бревна раскатились по дороге. Джерри подождал, пока они остановятся. Потом подошел к первым двоим мужчинам. Оба умерли с выражением удивления на лицах. Джерри пытался ощутить радость по поводу их гибели, но это ему не удалось. Он хотел только выбраться из этой заварухи. Но не убивать их. Просто так получилось.
Джерри подошел к третьему, который лежал посреди дороги. В нем еще теплилась жизнь. Он по-прежнему сжимал в руке ружье. Джерри отбросил его ногой.
— Ты… — простонал умирающий.
— Кто вас послал?
— …скоро…
— Говори.
— …умрешь…
Он закрыл глаза. Джерри понял, что и этот отправился в иной мир. Сильный ветер с залива внезапно стих. Время как будто застыло. Джерри посмотрел в лицо покойного. Потом отошел на обочину и выплеснул весь свой ужин.
По дороге домой на Тони обрушился ливень. На ходу стаскивая одежду, он отправился прямиком в ванную.
Через десять минут Валентайн вышел с ощущением свежести. В холодильнике отыскал недоеденный накануне сэндвич и банку диетической колы и сел за кухонный стол. После смерти жены он ужинал всухомятку, поздно ложился спать и вообще жил, как безалаберный юнец в студенческом общежитии. Мейбл беспрестанно его бранила за это. После еды из уважения к ней он собрал промокшую одежду, оставленную в прихожей, и бросил в стиральную машину на цокольном этаже. Потом вытащил телефон и позвонил соседке.
— Как поживаешь? — спросил Валентайн.
— А, Тони. Я тут такую глупость сделала, — ответила Мейбл.
Валентайн искренне усомнился в ее словах. Мейбл была весьма разумной. Она редко допускала промахи. И уж если делала ошибку, то находила способ ее исправить.
— Дай угадаю, — сказал он. — Стерла базу данных из моего компьютера.
— Такое больше никогда не повторится, — ответила Мейбл. — Нет, ну такая глупость. Мне очень стыдно.
Вернувшись в прихожую, Валентайн остолбенел. На коврике под дверью лежал белый конверт. Кто-то приходил, пока он был внизу. Тони распахнул входную дверь и шагнул на веранду. Дождь лил как из ведра. Вдалеке он разглядел мальчика на велосипеде. Налегая на педали, он взбирался на холм.
— Это, наверное, было что-то сногсшибательное, — сказал Валентайн в трубку, закрыл дверь, поднял конверт и пошел на кухню.
— Я сидела в твоем кабинете, разбирала сегодняшнюю почту, отвлеклась и как-то машинально…
— Ну говори уже. — Валентайн бросил конверт на стол. — Что ты натворила? Неизвестность меня убивает.
— Я съела твой шоколадный батончик за сто тысяч долларов.
— Что?
— Батончик «Три мушкетера», который прислал Рон Шеперд из Канады, — ответила ему соседка. — Посылка пришла вчера. Шеперд сказал, что это для твоей коллекции шулерских штучек. Вот я и подумала, что вещь важная, хотя так и не поняла, как она работает. А сегодня, как последняя дура, по рассеянности порвала обертку и откусила. Когда я поняла, что натворила, меня чуть не стошнило.
Валентайн прикрыл рукой рот. Он помог Рону разобраться в одной проблеме год назад. Канадское казино подозревало продавца своего сувенирного магазинчика в том, что тот обкрадывает клиентов. Рон прислал видеозапись поведения продавца на рабочем месте. И Валентайн быстро разгадал аферу. Потом он узнал, что мошенник выручал по сто тысяч долларов в год. Должно быть, рекордная сумма. Валентайн попросил Рона прислать ему после судебного разбирательства шоколадный батончик в коллекцию. И он не мог поверить, что батончик теперь оказался в желудке его соседки.
— Ты смеешься или мне послышалось? — спросила Мейбл.
— Извини.
— У меня такое ощущение, что я тебе начисто испортила день.
— Я просто представил, как ты вгрызлась в батончик — и тут поняла…
— Прекрати! — возмутилась Мейбл.
— Извини.
— Ладно. Раз уж ты отсмеялся, объясни, что в этом батончике такого особенного. На вкус самый обычный, точно не стоит ста тысяч.
— А на сколько потянет?
— Прекрати!
— Извини. Продавец держал батончик на прилавке, там, куда покупатели кладут товары, которые должны пройти через кассу. Если товаров было больше трех, он прибавлял к общей сумме батончик. Если кто-то заглядывал в чек и задавал вопросы, продавец указывал на батончик со словами: «Разве он не ваш?» Покупатель говорил «нет», он извинялся и возвращал деньги. Как будто случайно ошибся. Поэтому никто не жаловался на него начальству.
— И сколько стоит батончик на самом деле?
— Доллар.
— Хочешь сказать, он проделывал это сто тысяч раз в год?
— Угу. За день через магазин проходят сотни покупателей. Он вел двойную бухгалтерию, чтобы скрыть свои делишки.
— Иными словами, я могла бы купить другой батончик вместо этого, и ты ничего не заметил бы.
На этот раз Валентайн не смог сдержать смеха.
— Да что тут смешного? — удивилась Мейбл.
— Я так и сделал бы.
— Ой, Господи, сколько времени-то, — всполошилась она. — Мне пора в кино. Нельзя, чтобы единственный выходной прошел впустую.
Валентайн хотел ответить, но в трубке раздались гудки.
Он взял конверт, найденный в прихожей, и открыл его. Мейбл, наверное, не понравилось, как он с ней разговаривал. Валентайн обещал себе загладить вину, когда вернется домой. В конверте
