Рубеж. Пентакль - Марина и Сергей Дяченко

– Сам не видел, – упрямо повторил слегка обиженный шеф. – А вот дед мой, Мамай, как раз всему свидетель и есть. Ладно, не верите, ваше дело. Тем более и полночь рядом.

– Шампанского! – в один голос провыла вражья сила. – Миллениум!

Хлопнули пробки, зашипела пена, зазвенел штучный хрусталь. И вдруг сквозь гам, сквозь визг донеслось – сперва еле слышно, потом громче, громче…

Колы б я був полтавськый соцькый,Багато б дэчого зробыв,Пампушкы жирнийи в смэтани,Плачинды б з кабаком я йив…

Тихо-тихо стало вокруг, лишь песня гремит. Переглянулись упыры и потопельники, ведьмы и русалки. Наконец сглотнул кто-то:

– Сюда едут…

Встал Старшой Упыр, брови мохнатые сдвинул:

– Значит, нальем хлопцам. И не на донце, а как годится – по полной, до краев! Миллениум все-таки…

Помолчал, вздохнул сурово:

– А главное… До самого Страшного Суда – долго-то как!

Квартеронка

Проезжая перекресток Садовой и Добролюбова, Саша Маленин вдруг осознал, что в его жизни недостает мелкого, но очень важного компонента. Саша служил всего лишь клерком, но зарабатывал неплохо и ездил на работу за рулем собственного «Опеля»; у него имелись жена, сын, любовница, квартира, дача, два-три нескучных друга и счет в банке.

Чего еще?

Всю дорогу Саша напряженно пытался сообразить, какая именно фигурка выпала из жизненного паззла, и только на пороге офиса наконец-то прозрел: в его биографии ни разу не было пылесоса «Никодим».

Угнездившись в рабочем кресле и «разрулив» два-три неотложных дела, Саша позвонил жене и попросил зайти в магазин «Хозтовары» на Добролюбова.

– «Никодим», – сказал Саша, – это такая новая марка. Мне много раз рекомендовали.

– У нас есть пылесос, – сказала жена с неуместным, по мнению Саши, раздражением. – Неужели ты думаешь, что «Бош» хуже твоего «Никодима»?

– Не понял, – сказал Саша. – Кто в этой семье зарабатывает деньги?

Жена положила трубку, и Саша пожалел о своей несдержанности. Супруга в обиженном состоянии творила чудеса; их последствия приходилось потом ликвидировать на пределе сил, эмоций и финансовых возможностей.

Он перезвонил ей через полчаса, но телефон не отвечал.

Возвращаясь домой, он, поколебавшись, все-таки свернул на Добролюбова, проехал двадцать метров и разинул рот. Улицу и тротуар наглухо забили транспортом, так что непонятно было, кто как сюда заехал и каким образом собирается выезжать. Три ступеньки перед входом в магазин покрывало густое человеческое скопление, и Саша смутно вспомнил советские времена – в магазин привезли тогда чайники в горошек, и очередь вытянулась на километр…

Он аккуратненько, задом, выехал опять на Садовую и припарковался на вытоптанном газоне. Хозяйственный оказался закрыт, наглухо залит чешуйками жалюзи, хотя время было еще рабочее. Народ на крыльце что-то живо обсуждал.

– А что тут? – осторожно спросил Саша.

– Да пылесосы размели, – охотно пояснил мужичок в мышиного цвета кепке. – Парень вон из ЦУМа только что, говорит, там то же самое. Ажиотажный, понимаешь, спрос на «Никодим». А «Самсунги» стоят, и хоть бы хны.

– Да? – неприятно удивился Саша. Он сам не мог понять, почему невозможность купить пылесос сегодня вызвала такое острое разочарование.

– Директриса, – мужичок кивнул на закрытые двери магазина, – обещалась завтра со склада привезти сто штук. И цена, между прочим, будет новая…

Мужичок вздохнул. Саша глянул поверх голов на закрытую дверь магазина; он уже понимал, что новая цена его не испугает. Был бы товар… Подойти завтра к открытию… Или рвануть прямо сейчас на склад?

Саша нахмурился, глянул на часы. Полвосьмого; в принципе, есть возможность вычислить директрисин домашний телефон…

Он едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Круглосуточные супермаркеты! Отделы бытовой техники! Слава богу, не советские времена, купить пылесос можно хоть в три часа ночи!

Он поспешил к машине и два часа провел, колеся по городу. В трех крупнейших супермаркетах были закрыты хозяйственные отделы, что само по себе – дело неслыханное. Далеко-далеко от дома, в колоссальном оптовом магазине, переделанном из крытого рынка, ему наконец повезло: добыл-таки «Никодим», маленький невзрачный пылесос. Последний в партии.

– Посказились все, – недовольно сказала кассирша. – Мотор слабенький, насадки плохие, цвет только один – коричневый… А цена, как у «Боша»!

Пока Саша расплачивался, еще двое подошли и спросили, как пройти к отделу бытовой техники и есть ли в продаже пылесос «Никодим».

Подъезжая к дому (а было уже почти одиннадцать), Саша опомнился. За весь вечер он ни разу не позвонил жене. Ссоры ссорами, но надо и совесть иметь!

Держа коробку с «Никодимом» за пластиковую веревочку, он отпер дверь своим ключом и вошел на цыпочках, заранее напустив на лицо измученную мину тяжелобольного человека.

Сын спал в своей комнате. Жена сидела на кухне, перед ней на полу стояла раскрытая коробка и рядом – пылесос «Никодим», темно-коричневый, с ребристым шлангом, торчащим из бока. Жена вертела в руках щетку-насадку, будто пытаясь понять, зачем вообще нужна эта вещь и зачем она нужна конкретно ей, Сашиной жене.

Саша остановился в дверях кухни. Выпустил из рук коробку, и она тяжело грянулась о покрытый плиткой пол.

– Я купила, – сказала жена, не глядя на мужа. – Пошла за лампочками… И подумала… Там народ его так активно брал… Я подумала и… взяла.

– Ага, – безвольно сказал Саша.

Прошедший день показался дурным сном.

В пятницу вечером Саша выразил желание съездить на дачу, заранее зная, что жена откажется: у нее в субботу планировалась сауна с подружками Ларисой и Тоней. Сын традиционно проводил выходные у бабушки; Саша дал знать любовнице, что дорога свободна, купил два кило свинины для праздника жизни и семена редиски для отвода глаз. Разыскивая в кладовке складной мангал, Саша наткнулся на два пылесоса «Никодим» – они стояли рядышком, благополучно забытые.

– Тьфу ты, – сказал Саша. Пылесосы почему-то будили в нем чувство вины.

Машину он оставил под окном, намереваясь выехать рано утром. В половине двенадцатого ночи грянул телефонный звонок.