Кайа.История про одолженную жизнь - Александр Алексеевич Иванов

из больничного морга и отвезли в прозекторскую частной клиники в том же Гжатске. Мне хорошо известна система здравоохранения нашего государства и я нахожу этот факт чрезвычайно странным, особенно учитывая то, что у твоей мамы была лишь государственная страховка. Но это только первая из целой череды странностей! Предварительный диагноз, с которым она поступила — «реактивный менингит», а, следовательно, по закону «об инфекциях», прежде чем кому-либо выдать ее тело, прозектор муниципальной больницы обязан был установить точную причину смерти…».

Внезапно и безо всяких прелюдий на меня обрушился целый водопад воспоминаний об этой женщине, и я разревелся навзрыд. Вернее, разревелась Кайа. Немного успокоившись и утерев мешающие читать слезы, я вернулся к посланию от царской любовницы.

«…

чего, однако, сделано не было! Далее, в частной клинике, предварительная причина смерти была подтверждена: «реактивный менингит», после чего тело выдали служащим социальной службы для организации похорон, так как близких родственников, кроме тебя, найти якобы не удалось. А затем выясняются «утомительные подробности». Во-первых, время, в которое ее тело было доставлено в городской крематорий, практически соответствует (разница примерно в полтора часа) времени выдачи ее тела из муниципальной больницы. То есть ни в какую частную клинику ее не отвозили, а все результаты якобы произведенной там аутопсии — фальшивка! Более того, выяснилось, что подпись под этими самыми результатами поставил прозектор, у которого в тот день вообще был выходной!

А

во-вторых, сам факт кремации, которая по закону «о похоронной деятельности» производитсятолькоили исходя из последней воли усопшего, или по желанию его близких совершеннолетних родственников! И никак иначе! Никаких документов, подтверждающих то, что такова была ее последняя воля, обнаружить не удалось, а значит, практически наверняка такого документа не существует в природе. В-третьих, доктор и медицинская сестра, пытавшиеся вернуть твою маму к жизни, сами оказались при смерти буквально через час, после попытки помочь ей. Острое отравление, и как говорят, их едва спасли, да и то…

Возможно, конечно, это всего лишь совпадения и человеческое головотяпство, а внезапное отравление медицинского персонала никак не связано со смертью твоей мамы, однако выяснить последнее наверняка у моего человечка не получилось, однако не слишком ли много невозможных и незаконных событий за один раз? Оба медика после длительного отпуска уволились и покинули город. Где они сейчас находятся, я понятия не имею, ибо в государственном реестре медицинских служащих они более не числятся, а значит, и не служат по специальности. Доступа к их медицинским картам, если они, конечно, вообще сохранились, моему человечку получить не удалось. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что там возможно найти что-нибудь интересное. В конце своего письма я оставлю тебе ссылки на копии всех обнаруженных документов, касающихся твоей мамы, а также контакты прозектора муниципальной больницы и прочие сведения, могущие быть тебе полезными. Прозектор сейчас уже на пенсии, и маловероятно, конечно, что она что-то знает наверняка, но если станешь и далее наводить справки о своей маме, то, по-моему, имеет смысл начать именно с нее, ибо других зацепок у меня для тебя сейчас нет…

«.

— А вот здесь ты, Кристина, сильно заблуждаешься! — давясь слезами и с трудом подавляя безумную злобу, вслух произнес я, а затем, несколько раз сильно ущипнув себя, принялся размышлять.

Есть руководство муниципальной больницы, за «бабки» или какие-то иные ништяки проигнорировавшее стандартные медицинские процедуры и передавшее тело мамы незнамо кому и куда. Есть и руководство частной клиники, которое, опять же, наверняка не на безвозмездной основе сварганило «липу» о причинах ее смерти. Есть этот прозектор, оттуда же, чья подпись стоит на документах. Есть соцработники, которые, уверен, тоже замешаны во всем произошедшем по самые уши. Зацепок более чем достаточно! Если, конечно, все эти люди или хотя бы большинство из них до сих пор пребывают в добром здравии, ведь та же моя приемная родительница при желании, а судя по тому, какой допрос она, вместе с Лерой, мне учинила, с желанием у нее никаких проблем нет, могла у них обо всем уже «поинтересоваться», после чего…

На самом деле все это дело шито «белыми нитками» и весь расчет наверняка строился на том, что никто посторонний не станет всерьез расследовать обстоятельства смерти самой обыкновенной матери-одиночки, скончавшейся от инфекции, из всех родственников у которой в наличии имеется лишь несовершеннолетняя дочь. Я, конечно, не следователь, но все это очень похоже на некую хорошо отработанную преступную схему. Вот только непонятно, какое место в ней занимает частная клиника? Зачем все усложнять, если в государственном учреждении явно есть подвязки…?

Тело мамы так оперативно сожгли, скорее всего, затем, чтобы никто и никогда уже не сумел выяснить наверняка, отчего она умерла. И если существует связь между ее смертью и отравлением исчезнувшего медперсонала, то кто и зачем убил ее общественно опасным способом? В чем таком мама могла оказаться замешанной?

Впрочем, размышлять сейчас об этом бессмысленно, ибо эти размышления не выведут меня ни на причину, ни на след убийц, а значит, бесполезно.

— Мама… — прошептал я, и это слово вызвало в памяти именно высокую рыжеволосую женщину, с выражением крайнего ужаса на лице, а вовсе нетумою мать. — Обещаю тебе, что, когда выясню, кто и зачем лишил тебя жизни, то собственноручно уничтожу их. Всех до единого. Чего бы мне это ни стоило и сколько бы времени ни заняло.

Спокойствие, Кайа, только спокойствие! Этих людей еще найти надо, причем провернуть все это дело таким образом, чтобы приемная маман ни о чем не прознала, ибо я понятия не имею, чтов итоге всего этого может выясниться о моем собственном прошлом. О прошлом Кайи. Но одно уже понятно наверняка, дело мне предстоит иметь с организованной преступностью, которой в империи якобы нет. И если в результате этой моей деятельности, прямо на глазах у изумленной публики, на свет божий из недр глубинного государства вырвется какой-нибудь жуткий коррупционный Кракен и примется наводить вокруг суету, портя репутации и ломая карьеры «уважаемым людям», то «большое спасибо» мне за это никто не скажет, и по головке не погладит. А значит, я должен буду провернуть все дело так, чтобы всегда смог сказать: «это не я!».

Вселенная не перестает снабжать меня все новыми и новыми приключениями…

— Кайа… — услышал я знакомый мужской голос.

Глава 91

— Кайа… — услышал я знакомый мужской голос и, выключив экран видеофона, поднял взор на говорившего, ласково ему улыбнувшись.

— Валерий Степанович, господина Горчакова я провожу сама, спасибо. —